Ангел - Мяхар Ольга Леонидовна - Страница 42
- Предыдущая
- 42/63
- Следующая
Стою на какой-то площади, мимо снуют погруженные в свои мысли люди, толкаясь и ругаясь сквозь зубы. Какой, однако, неприветливый город. Ухожу в сторону, пропуская поток, и начинаю проталкиваться вперед, пытаясь сообразить, где это я оказалась, и придерживая рукой капюшон, так и норовивший соскользнуть с головы. Пока мое лицо прикрыто, я – в относительной безопасности, но когда… ой, куда это меня несет?
Поздно. Я вошла в сильный поток людей, куда-то целенаправленно идущих. Пробиться сквозь него было попросту невозможно, так что пришлось подчиниться обстоятельствам и идти туда же, куда и все, надеясь про себя, что я двигаюсь в правильном направлении. Пока же, как я ни старалась, определить, где я нахожусь, не представлялось возможным.
– Сжечь. Сжечь. Сжечь! Сжечь!! Сжечь ведьму!!!
Толпа скандировала. Столб с привязанной к нему коротко остриженной девушкой окружали вязанки хвороста, ноги девушки стояли на впечатляющей горе дров, заботливо уложенных в пирамиду вокруг столба.
– Сжечь ведьму!!! Сжечь ее на костре!!!
Кричали справа, слева, толкались, пытались пролезть вперед и увидеть все своими глазами. Насладиться зрелищем, упиться болью и смертью девушки, чтобы потом довольными и счастливыми разойтись по домам.
– На костер ее! На костер!!
Я каким-то образом умудряюсь оказаться чуть ли не возле самого помоста. Быть может, это потому, что я и сама так хотела? Не знаю. Смотрю на ее бледное, с синими кругами вокруг глаз лицо и понимаю, что уже никуда я отсюда не уйду. Она будто чувствует мой взгляд и поднимает голову, оглядываясь по сторонам и натыкаясь на взгляды, полные ненависти и дикой, животной радости от близости смерти, на этот раз миновавшей их и пришедшей к другому несчастному. И за одно лишь это они готовы ненавидеть ее больше, чем кого бы то ни было.
Но тут она натыкается на мой взгляд. Я ободряюще ей улыбаюсь, рискнув совсем на чуть-чуть откинуть с лица капюшон. Ее глаза расширяются, она все еще не понимает, как девушка могла оказаться на площади, да еще и одна, но даже это мимолетное тепло живого участия вселяет в нее пусть совсем капельку сил, чтобы гордо выпрямиться и не рыдать, пока толстый дяденька в очках и красном камзоле зачитывает длинный суровый приговор.
Я улыбаюсь, прекрасно понимая, что схожу с ума, так как, будучи в здравом уме и твердой памяти, я бы на такое не решилась. Закрыв глаза, я мысленно пытаюсь разбудить печать, оплетающую мое тело, касаюсь ее легчайшими прикосновениями ауры и тихо, почти незаметно зову того, кого должна ненавидеть всем своим существом, а потом резко срываю капюшон. Ветер взъерошивает пряди искрящихся на солнце волос и скидывает плащ с хрупких плеч, за которыми уже рвутся вверх, сверкая белым оперением, крылья настоящего ангела. Народ замирает, в ужасе разглядывая прекрасное неземное существо, в полной тишине восходящее на помост к грязной ведьме, приговоренной к смерти и костру ада. Она поднимает глаза и испуганно смотрит на меня, не понимая и все еще не веря. А за моими плечами уже возвышается тот, кого я так необдуманно позвала. Когда-то он сказал, что не даст никому меня тронуть, я верю его словам и быстрым движением острых коготков вспарываю веревки, опутывающие девушку, после чего сдергиваю их с нее, уже слыша гул разъяренной моим самоуправством толпы. Я оборачиваюсь. Он улыбается, весело глядя на меня и стоя так близко, что мог бы провести рукой по моей щеке.
– Ведьмы!
Вздрагиваю.
– Эй, отойди от них, мы сами с ними разберемся.
Гэйл медленно и как бы нехотя оглядывается, смотря сквозь прищур опасных глаз на посмевшего советовать ему. Его крылья разрезают воздух, он рывком притягивает меня к себе, а небо уже скрывают черные грозовые тучи, свистит ветер, и изгибаются разряды молний. Я крепко держу девушку за руку, с ужасом соображая, как дать ему понять, чтобы он не разрушал все вокруг. Он не смотрит на меня. Подняв правую руку в воздух, он улыбается, глядя на разъяренную толпу, а в следующий момент… в следующее мгновение тысячи молний бьют в землю, вызывая тысячи криков боли и ужаса. Расширенными глазами смотрю на это, чувствуя, как половина моего тела, окутанная печатью, радуется и наслаждается происходящим, а вторая половина сгибается пополам от боли. Но он не дает мне упасть, крепко прижимая к себе и улыбаясь, улыбаясь так, будто я только что выполнила его самое заветное желание.
– Прекрати!
Он не слышит, разряды ударяют в землю, сердце разрывается на части, крылья бьют по воздуху, пытаясь вырвать меня из его объятий и спрятать в небесах, девушка застыла, расширенными глазами наблюдая за происходящим и улыбаясь, улыбаясь все шире и шире. Она счастлива, она свободна, и сейчас мне надо было придумать, как все это закончить и увести отсюда гэйла. Но он не слышит меня, а земля уже рвется трещинами, обугливается под ногами метущихся и кричащих людей, вспыхивает огнями разрядов, оживляя ад на этой земле.
– Стой!
Я рывком, обхватив руками, поворачиваю его лицо к себе, ловя его взгляд, полный огня и мрака. Он удивленно и чуть насмешливо смотрит на меня, обнимая и притягивая к себе. Ему любопытно, ему весело, и он не собирается останавливаться. Я складываю крылья, поднимаюсь на цыпочки и целую его, оплетая руками шею и путаясь пальцами в волосах. Целую впервые в жизни, полностью открывая ему свою душу и плотно зажмурив глаза.
Он удивлен. Он ошарашен. Но уже в следующее мгновение он отвечает на поцелуй, позабыв о людях, смерти, боли и всем остальном мире. Здесь и сейчас я принадлежала ему, впервые. И он не желал упускать такой шанс.
Его губы впивались в мои, руки стискивали так, что я не могла вздохнуть, а крылья плотно смыкались за моей спиной, заставляя печать на моем теле буквально пылать, а меня от ужаса до крови царапать его спину.
Молнии успокаиваются, тучи расходятся на все еще хмуром небе. Площадь с чудом выжившими людьми пустеет в мгновение ока. Смерть сворачивает свои покрывала, плотно окутывая ими меня. Понимаю, что надо выбираться, пытаюсь оттолкнуть его, вырваться из страшных объятий, и не могу, он даже и не думает меня отпускать, улыбаясь и прокусывая мою губу до крови. Ведьмочка сидит рядом, прислонившись спиной к столбу, и задумчиво смотрит на черное все еще гремящее небо.
– Пусти… – Слезы бегут по моим бледным щекам, печать уже опутывает ноги, взбирается по груди и сжимает шею.
– Нет. – Его шепот такой ласковый, а прикосновения доставляют такую боль! Я не смогу выдержать этого долго. Я сломаюсь.
– Тебе же сказали: отпусти ее.
Он отрывается от моих губ, я безвольно обвисаю в его объятиях, сквозь слезы пытаясь рассмотреть того, кто это сказал.
Тот стоит перед гэйлом в окружении друзей. Черные взбешенные глаза, крылья и когти на его руках. Дик.
– Пусти ее, тварь.
Лис и Сон стоят по обе стороны от него. Внезапно в спину гэйла вонзается длинный острый кинжал, выходя у него из груди. Он удивленно смотрит на него, а мое тело вырывает и подхватывает Оська, мгновенно отпрыгивая обратно и уходя за спины друзей.
– Ты как?
Зеленые волосы, напряженный взгляд, полный боли за меня, такую непутевую хранительницу.
– Нормально. – Умудряюсь улыбнуться, уткнувшись лбом в его грудь и стараясь не потерять сознание от жгучей боли, которая пронизывает мое тело и которую испускает возмущенная печать, оторванная от ее создателя.
– Верните мне ее, иначе умрете.
Гэйл рывком выдергивает кинжал из спины и ломает его в руках.
– А не слишком ли ты самоуверен? – усмехается Лис. – И еще с десяток кинжалов летят в черную фигуру, на каждом из которых горит иероглиф заклинания.
Гэйл уворачивается только от восьми, еще один отбивает, но десятый втыкается в руку, причиняя жуткую боль. Он рычит и бросается на противников, пытаясь порвать их плоть когтями и поднимая из земли покрывало тьмы, в которой мгновенно вязнут ноги и куда уходят любые силы.
– Держись! – Это Оська.
Я держусь, но он бледнеет на глазах, не в силах даже пошевелиться. Это магия высшего порядка. Увязли все, кроме Дика, он бьет по гэйлу чем-то ярко-алым, похожим на сплетенный из иероглифов меч. Гэйл уходит вбок, но меч успевает срезать прядь его волос и полоснуть по плечу. Ярко-алая, как у людей, кровь с шипением стекает по руке, и он шипит, сжимая зубы и бросая в Дика чем-то черным, живым и голодным. Дик встречает это ударом меча, и шипящий шар с треском лопается, но и меч переламывается и рассыпается на тысячи искр в его руках.
- Предыдущая
- 42/63
- Следующая
