Перекрестья - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол - Страница 27

• Предыдущая
• 27/105
• Следующая

Так состоялось его знакомство с той властью, которой обладает не предназначенная для тебя информация. Вместо того чтобы жить на подножном корму, он обзавелся лицензией частного сыщика и открыл свое агентство: «Кордова лимитед, консультант по вопросам безопасности». Больших надежд он на него не возлагал — просто место, куда надо ходить каждый день. Сначала дела пошли ни шатко ни валко, но старые приятели из нью-йоркской полиции подкидывали ему клиентов, помогая держаться на плаву. Он выяснил, что ему нравится эта работа, особенно слежка за неверными супругами. С течением времени он обзавелся хорошей камерой, с помощью которой сделал немало пикантных картинок. До прошлого сентября он держал у себя в доме частную галерею.

Но лучше всего оплачивались дополнительные материалы, которые он кропотливо коллекционировал. Отслеживая подозрительные действия чьего-то мужа или чьей-то жены, у которых налаживались отношения с некоей личностью, он часто наталкивался на посторонние или почти посторонние грязные подробности, которые и заставлял работать на себя.

Например, вот как с этой монахиней. Хелен Меткаф одолела путь из своей высотки в Челси, чтобы нанять Ричи. Ее муженек Майкл был консультантом по финансированию — то есть профессиональным сборщиком средств для фондов — и стал пропадать по делам практически каждый вечер, что было довольно странно для такой работы. Она начала подозревать, что, может, он завел кого-то на стороне, и захотела, чтобы Ричи это выяснил.

В последний раз Майки ссылался на сбор средств для восстановления церкви Святого Иосифа в Нижнем Ист-сайде. С камерой в руках Ричи принялся таскаться за ним и выяснил, что он в самом деле посещает церковь Святого Иосифа — но не только по делам фонда. Похоже, он давал волю некоторым своим маленьким привычкам в компании одной из монахинь.

Ричи сделал несколько фотографий этой пары in flagrante delicto, то есть па месте преступления, как принято говорить, и уже собирался показывать их заказчице, как вдруг сообразил, что напал на золотую жилу.

Обычно намерение что-то выжать из монахини было равносильно попытке купить бифштекс из кита в Гринписе, но эта монахиня была одной из руководительниц проекта по сбору средств. Именно поэтому у нее и установились столь тесные связи с малышом Майки. Через руки этой дамы проходило немало наличности, и данные фотографии давали возможность почерпнуть толику этого потока.

Так что Ричи сообщил супруге, что ее муженек бывает именно там, где и сообщает ей, — показал ей снимки, как муж входит в подвал церкви Святого Иосифа и покидает его, — и сказал, что не установил в данных визитах ничего порочного.

Основательно надавил он и на Майки. Обычно он придерживался правила: ничего не пускай в ход против клиента. В силу двух возражений: ему надо было блюсти свою репутацию и, кроме того, получать рекомендации от довольных клиентов.

Но Майки не догадывался, что тип, который доит его, был нанят его же женой.

Поскольку второе правило гласило: оставайся анонимным. Никогда не позволяй, чтобы корова увидела твое лицо или, что еще хуже, узнала твое имя.

Так Майки Меткаф стал второй коровой на этом конкретном пастбище.

И всего лишь еще пару месяцев назад Ричи, скрываясь под покровом анонимности, получал неплохой доход. Но в один сентябрьский вечер он пришел домой от Харли и почувствовал странный запах. Поднявшись на третий этаж, он обнаружил, что какой-то тип залил кислотой все его досье. И ушел по соседским крышам.

Единственным объяснением было то, что одна из дойных коров узнала, кто он такой. Ричи сжег свою коллекцию фотографий — ему жутко не хотелось этого делать, но, если к нему явятся с ордером на обыск, они станут доказательством — и перенес побочную работу к себе в офис. С тех пор у него появилась привычка оглядываться.

Он слегка запыхался, когда добрался до стены зоо. От тележки с хот-догами донесся искусительный запах, но он заставил себя идти дальше. Все потом.

Первым делом позвонить монахине.

Забавное дело — держать монахиню на крючке. В начальной школе эти пингвинихи — в то время монашки с головы до ног одевались в черное — вечно воспитывали его, то давая подзатыльники, то колотя костяшками пальцев, когда он проказничал. Не то чтобы они изуродовали его на всю жизнь. Это уж явный перебор. По правде говоря, он иногда думал, что заслужил такое отношение. Хотя боль в заднице, которой вечно доставалось, не становилась меньше.

Так что стоит потянуть историю с монашенкой. Поиграть с ней. Для него это что-то вроде знака отличия.

Если ты не знаешь, как рассчитаться, то грош тебе цена.

Ему это нравилось — примериться и нанести ответный удар.

Таксофон он выбрал наудачу и, набирая номер, облизал губы. Он знал, что сестра Маргарет будет в школе до трех или половины четвертого, но хотел немного потрепать ей нервы. Он знал, как это сделать.

— Есть! — сказал Мариготта. — Я нашел его!

Дженсен настоял, чтобы компьютерщик занимался поиском этого Джейсона Амурри в личном кабинете Дженсена. Он не хотел, чтобы результат их изысканий стал темой трепотни у фонтанчика с питьевой водой на административном этаже. Так что Мариготта подтянул стул к письменному столу Дженсена, развернул монитор, положил пальцы на клавиатуру и принялся за работу.

— Наконец-то.

— Ну и ловко же он прятался, этот сукин сын. — Мариготта покачал головой. У него были короткие черные волосы и карие глаза. — Только мои потрясающие таланты смогли раскопать его. Другой мастер, послабее, оказался бы в дерьме по уши.

Дженсен позволил себе расслабиться.

— Поэтому я и позвонил тебе. Покажи, что ты нашел.

Поднявшись, Мариготта развернул монитор экраном к Дженсену и ткнул в него пальцем.

— Ты хотел узнать о его отце, и мне пришлось перелопатить тонны информации. Тонны. Но что касается самого Джейсона, это все, что я смог найти. Немного — но, как я и говорил, он сущий отшельник. Но думаю, этого хватит, чтобы ты составил представление, кто он такой.

На экране был абзац из последней статьи о некоем Альдо Амурри. Дженсен никогда не слышал о нем. Сообщалось, что у него два сына, Майкл и Джейсон. Майкл, старший, жил в Ньюпорт-Бич, на берегу. Джейсон — в Швейцарии.

— То есть?

— Ты прочел об отце? Пробеги этот текст. Он тебе кое-что сообщит об этом типе Джейсоне.

Дженсен прокрутил текст к началу статьи и стал читать. Когда он выяснил, кто такой Альдо Амурри, отец того молодого человека, которого он выставил пинком в зад, у него пересохло во рту.

Он понимал, что не имеет права утаивать эту историю от Лютера Брейди. В конце концов он все раскопал. Брейди всегда все знает. Так что лучше Дженсен сам принесет ему новости.

Но Брейди разозлится. Просто будет рвать и метать.

Едва Джек вошел в квартиру Джиа, как зазвонил телефон. Он только что встретил Вики на автобусной остановке. Увидев на определителе «Маунт-Синай», он сорвал трубку и взмолился, только бы не плохие новости. Ведь он говорил с Джиа всего пару часов назад...

— Вики дома? — голос Джиа.

— Она здесь. Что-то слу...

— Тогда приезжай и забери меня. Пожалуйста, вытащи меня отсюда.

— С тобой все в порядке?

— Со мной все прекрасно. Правда. Доктор Иглтон отпустила меня, но больничное начальство не хочет, чтобы я ехала домой одна. Я понимаю, что это всего лишь еще одна ночь, но мне здесь так надоело. Я хочу домой.

Джек знал, что дело не только в этом. Джиа омерзело — ее выражение — торчать в больнице.

— Мы уже едем.

Они поймали такси на Саттон-Плейс, проскочили Мэдисон-авеню в районе Нижних Сотых и рванули на запад по Пятой авеню. Из медицинского центра

Маунт-Синай открывался вид на Центральный парк и башню Трампа. За парадной дверью в кресле-каталке сидела очень бледная Джиа. Джек усадил ее в салон машины, и они уехали.

Через десять минут они уже оказались в квартире на Саттон-сквер.

• Предыдущая
• 27/105
• Следующая