Плавание «Утреннего Путника» - Льюис Клайв Стейплз - Страница 6

• Предыдущая
• 6/38
• Следующая

– Мы пристанем здесь, Сир? – спросил Дриниэн.

– Я думаю, что не имеет смысла высаживаться на Фелимате, – ответил Эдмунд. – В наши дни он был почти необитаемым и похоже, что это и сейчас так. В основном люди жили на Доорне, а некоторые на Авре – это третий остров, его еще не видно. На Фелимате только пасли овец.

– Тогда, я полагаю, мы должны обогнуть этот мыс, – сказал Дриниэн, – и высадиться на Доорне. придется грести.

– Мне жаль, что мы не пристанем к Фелимату, – сказала Люси. – Я бы снова хотела побродить там. Там было так пустынно – приятное уединение, повсюду трава, клевер, мягкий морской воздух…

– Мне бы тоже хотелось поразмять ноги, – сказал Каспиан, – А знаете что? Почему бы нам не добраться до берега в лодке? Затем мы могли бы отослать ее, пешком пройти через Фелимат, а «Рассветный Путник» подобрал бы нас на другой стороне.

Если бы Каспиан уже испытал все то, что довелось ему в дальнейшем пережить в этом путешествии, он не сделал бы такого предложения, однако в тот момент оно показалось заманчивым.

– Ой, давайте, – воскликнула Люси.

– Ты ведь поедешь с нами? – обратился Каспиан к Юстасу, который вошел на палубу с забинтованной рукой.

– Все что угодно, лишь бы убраться с этой проклятой лодки, – ответил тот.

– Проклятой? – спросил Дриниэн. – Что вы имеете в виду?

– В той цивилизованной стране, откуда я родом, – ответил Юстас, – корабли настолько велики, что, находясь на них, совершенно не ощущаешь качки.

– В таком случае можно с тем же успехом оставаться на берегу, – сказал Каспиан. – Попроси спустить шлюпку, Дриниэн.

Король, Мышь, двое Пэвенси и Юстас сели в лодку и направились к песчаному берегу Фелимата. Высадившись на пляже и глядя вслед шлюпке, они удивились, каким маленьким кажется «Рассветный Путник».

Люси была босиком, потому что, если вы помните, она скинула туфли, упав с рамы картины, но это не мешало идти по мягкому дерну. Даже несмотря на то, что поначалу им казалось, будто земля уходит из-под ног, как всегда бывает, если много времени провести на палубе, было чудесно снова оказаться на берегу, вдохнуть запахи земли и травы. Здесь было гораздо теплее, чем в море. Люси обнаружила, что очень приятно идти по песку босиком.

Пел жаворонок. Они направились вглубь острова и взобрались на невысокий, но довольно крутой холм. На вершине они оглянулись. «Рассветный Путник», ползущий на северо-запад, был похож на большое блестящее насекомое. Затем они спустились с гребня холма и потеряли корабль из виду.

Теперь перед ними раскинулся Доорн, отделенный от Фелимата проливом шириной в милю; слева, позади него, находился остров Авра. На Доорне был хорошо виден небольшой белый городок – Нерроухэвен.

– Здравствуйте! Это еще что? – вдруг воскликнул Эдмунд.

В зеленой долине, открывавшейся перед ними, под деревом сидели шесть-семь человек очень неприятного вида. Все они были вооружены.

– Не говорите им, кто мы, – сказал Каспиан.

– Простите, Ваше Величество, но почему бы и нет? – спросил Рипичип, соизволивший ехать на плече Люси.

– Мне только сейчас пришло в голову, – ответил Каспиан, – что здесь никто уже давно не получал новостей из Нарнии. Может так случиться, что они еще не признают наше господство. В таком случае представляться Королем не совсем безопасно.

– При нас шпаги, Сир, – напомнил Рипичип.

– Да, Рип, я знаю, – ответил Каспиан. – Но если будет нужно завоевывать снова все три острова, я бы предпочел вернуться сюда с гораздо большей армией.

К этому моменту они уже довольно близко подошли к незнакомцам, один из которых, высокий темноволосый человек, крикнул:

– Доброго утра вам.

– И вам тоже доброго утра, – ответил Каспиан, – Есть ли еще губернатор на Одиноких Островах?

– Конечно есть, – сказал человек. – Губернатор Гумпас. Его Превосходительство в Нерроухэвене. Однако останьтесь, выпейте с нами.

Каспиан поблагодарил его, хотя ни ему, ни другим не понравился вид новых знакомых. Все сели. Но едва они успели поднести кубки к губам, как темноволосый кивнул своим товарищам, и, в мгновение ока, все пятеро путешественников оказались охвачены сильными руками. После минутной борьбы, в которой преимущество было на стороне противника, друзей разоружили и связали им руки за спиной – всем, кроме Рипичипа, который извивался и яростно кусался.

– Осторожнее с этим зверем, Тэкс, – сказал Предводитель. – Не покалечь его. Не удивлюсь, если он принесет большую прибыль, чем все они.

– Трус! Негодяй! – пищал Рипичип. – Верните мне мою шпагу и освободите лапы, если не боитесь.

– Ого! – присвистнул работорговец (ибо им этот тип и являлся). – Он умеет говорить! Вот уж никогда бы не подумал. Провалиться мне на этом месте, если теперь я его отдам меньше, чем за пару сотен крэссентов.

Калормэнский крэссент – основная монета, имеющая хождение в этих местах, стоит примерно треть фута.

– Так вот вы кто такой! – воскликнул Каспиан. – Похититель и работорговец. Вы, я полагаю, этим гордитесь?

– Ну ладно, ладно, – отмахнулся работорговец. – Не читайте мне нотации. Чем спокойнее вы к этому отнесетесь, тем приятнее для всех, ясно вам? Я это не ради удовольствия делаю. Надо же мне, как и другим, зарабатывать на жизнь?

– Куда вы нас отвезете? – с трудом выговорила Люси.

– Туда, в Нерроухэвен, – ответил работорговец. – Там завтра базарный день.

– А там есть британский консул? – спросил Юстас.

– Кто-кто?

Но задолго до того, как Юстасу надоело объяснять ему это, работорговец сказал просто: «Ладно, хватит с меня этого вздора. Мышь – хорошая добыча, но этот, кого угодно до смерти заговорит. Пошли, ребята».

Затем четырех пленников связали вместе, без особой жестокости, но надежно, и заставили спускаться на берег. Рипичипа несли. Он перестал кусаться под угрозой, что ему завяжут пасть, но зато говорил уж все, что думал, и Люси только удивлялась, как можно вынести то, что Мышь говорила работорговцу. Но работорговец совершенно не возражал, а только приговаривал: «Давай, давай», – когда Рипичип останавливался перевести дух, и время от времени добавлял: «Это просто настоящий спектакль», или «Чтоб мне провалиться! Я почти готов поверить, что он понимает, что говорит!» или «Это кто-нибудь из вас так его выдрессировал?»

Рипичипа это привело в такую ярость, что в конце концов он попытался разом высказать все, что думает, но чуть не задохнулся и замолчал.

Спустившись на берег, откуда был виден Доорн, они оказались рядом с маленькой деревушкой. На песке они заметили баркас, а чуть подальше, в море – грязный потрепанный корабль.

– Ну, мелюзга, – сказал работорговец, – теперь давайте без глупостей, и тогда вам не придется плакать. Лезьте все в лодку.

В эту минуту бородатый мужчина благообразной наружности вышел из одного из домов, похоже, что это был трактир, и спросил:

– Ну что, Паг, ты опять со своим товаром?

Работорговец, которого, видимо, звали Паг, поклонился очень низко и льстиво произнес:

– Да, Ваша Светлость, пожалуйста, выбирайте.

– Сколько ты хочешь за этого мальчугана? – указал тот на Каспиана.

– Ах, – воскликнул Паг, – я знал, что Ваша Светлость выберет, что получше. Я ведь не обманываю Вашу Светлость, не предлагаю Вам ничего второсортного. Этот мальчик… ну, я сам к нему привязался. Просто как-то полюбил его. Я настолько мягкосердечен, что не следовало мне вообще браться за это ремесло. Тем не менее, для такого покупателя, как Ваша Светлость…

– Назови мне свою цену, ты, падаль, – грозно оборвал его Лорд. – Не думаешь ли ты, что я хочу слушать весь твой вздор об этой грязной торговле?

– Три сотни крэссентов, Ваша Светлость, из уважения к Вашей Светлости, но никому другому…

– Я даю тебе сто пятьдесят.

– О, пожалуйста, делайте с нами все, что хотите, только не разлучайте нас, – взмолилась Люси. – Вы не знаете… – Но тут она замолчала, увидев, что Каспиан даже сейчас не хочет быть узнанным.

• Предыдущая
• 6/38
• Следующая