Тайны любви - Вильфранш Анн-Мари - Страница 18

• Предыдущая
• 18/70
• Следующая

Надо ли говорить, что Арман бессовестно лгал. За последние шесть недель ему не раз доводилось обнимать Мадлен, две недели до того, как она вздумала проучить мужа, выехав из его дома, и месяц после. По крайней мере раз пятьдесят он раздевал ее, целовал, ласкал и страстно соединялся с нею, стремясь утолить любовный голод. Мадлен обнаруживала не меньший аппетит к чувственным наслаждениям. Арман лично и с восторгом убедился, что Мадлен была одной из самых соблазнительных женщин, с которыми он когда-либо близко сталкивался. Поэтому ему было трудно поверить, что подружка Пьера-Луи может сравниться с Мадлен в любовных утехах, тем более превзойти ее.

В ответ на замечание Армана Пьер-Луи разразился пространной речью, смысл которой сводился к жалобным оправданиям. Как бы он ни любил, почитал и уважал Мадлен и так далее, и тому подобное, Сюзетта имеет над ним такую власть, что он почти полностью утратил волю и здравый рассудок и потому не в состоянии бросить ее. Несмотря на молодость, она жестока и жадна, и, хотя притворяется, что любит его, на самом деле он нужен ей только для того, чтобы вытягивать деньги и подарки. Он уверен, что у Сюзетты есть другой любовник, молодой парень ее возраста, и, как только Пьер-Луи уходит, она мигом оказывается в постели этого молодого человека и они между любовными забавами вместе смеются над глупостью Пьера-Луи.

— У тебя есть доказательства? — спросил Арман. — Или это нечистая совесть наказывает тебя ревнивыми подозрениями?

Пьер-Луи не смог дать ясного и удовлетворительного ответа на вопрос. Из дальнейшего бессвязного рассказа Арман понял, что после ссоры в кафе они отправились домой к Сюзетте, где попытались примирить возникшие между ними противоречия с помощью плотских удовольствий.

— Она всегда готова заняться этим, в каком бы настроении ни была, — с горечью констатировал Пьер-Луи. Однако вскоре стало ясно, что, хотя Пьер-Луи чувствовал себя невыразимо счастливым в объятиях Сюзетты, касаясь нежной кожи, окунаясь в теплые глубины, разрешить таким способом серьезные проблемы, угрожавшие их общему будущему, оказалось невозможным.

Короче говоря, судорожное освобождение физического напряжения не смогло погасить раздор, они лишь на время забыли о разногласиях. Когда они, разомкнув объятия, лежали рядом обнаженные, ссора, причиной которой была терзавшая Пьера-Луи ревность, вспыхнула с новой силой. Удовольствие, доставленное друг другу, не смягчило обид, наоборот, любовники стали еще злее. Сюзетта сбросила с себя руку Пьера-Луи и, встав на колени, гневно размахивала руками, желая подчеркнуть презрительный смысл бросаемых слов, при этом ее пышная грудь ходила ходуном.

В следующее мгновение они уже орали друг на друга что было мочи, и Сюзетта залепила любовнику пощечину. Тут Пьер-Луи потерял самообладание и, чтобы утихомирить ее и заставить замолчать, принялся бить девушку! Он наносил удары открытыми ладонями, а она визжала и пыталась защититься руками. Но когда он несколько раз ударил по полной обнаженной груди, безумная ненависть сменилась иной страстью, выразившейся столь же яростно.

Почти не отдавая отчета в своих действиях, Пьер-Луи повалил Сюзетту на спину и коленями раздвинул ее ноги, широко открыв нежный сокровенный источник ее власти над ним. Не довольствуясь этой варварской попыткой посрамить красивую молодую женщину, он обрушил на нее поток злобных ругательств, утверждая, что она хуже уличной девки, которая готова отдаться первому встречному за обед. В приступе ярости он плюнул на ее извивающийся живот, чтобы показать, как глубоко он ее презирает.

— Но это ужасно! — воскликнул потрясенный Арман. — Ты, должно быть, не в своем уме! В чем ты хочешь признаться — в убийстве или изнасиловании?

Хотя Пьер-Луи отрицал оба обвинения, из дальнейшего хаотического изложения событий стало ясно, что, нанеся подруге страшное оскорбление, плюнув на нее, он окончательно потерял голову. Все, что случилось после, он помнил смутно, но предполагал, что набросился на вопящую и сопротивляющуюся Сюзетту и прижал к кровати.

— И что дальше? — спросил Арман, поскольку в рассказе последовала заминка.

Стыдясь, Пьер-Луи признался, что вонзился в Сюзетту столь грубо и резко, что этот акт вполне можно было счесть изнасилованием.

Однако мадемуазель Сюзетта была не из тех молодых женщин, которых может запугать и подчинить себе разбушевавшийся насильник. Как только Пьер-Луи излил свою страстную ярость и его тело непроизвольно расслабилось, она принялась выбираться из-под него с энергией и ловкостью дикой кошки. Она царапалась, работала локтями и коленками до тех пор, пока не свалила его с кровати и не загнала в угол за шкафом, где он, голый, сжался, прикрывая руками наиболее чувствительные части тела в попытке защититься от сыпавшихся ударов.

Весьма вероятно, что разгневанная девушка нанесла бы серьезный и, возможно, непоправимый ущерб здоровью Пьера-Луи, если бы тот не сообразил ухватить ее за щиколотку в тот момент, когда она сильно пнула его в бедро. Рывком он задрал ее ногу на высоту плеча и поднимал все выше. Девушка запрыгала на другой ноге, потеряла равновесие и навзничь упала на пол. От удара при падении у нее перехватило дыхание. Лежа на полу, она беспомощно шевелила губами, осыпая противника неслышными угрозами; ноги болтались в воздухе, а покрытое завитками сокровище оказалось выставленным на обозрение самым унизительным образом. Пьер-Луи перешагнул через нее, схватил одежду и бежал, спасая свою жизнь.

— Значит, приключение закончилось, — подытожил Арман. — Не можешь же ты вернуться после такого безумного бегства. Друг мой, поблагодари Бога за то, что так легко отделался. Если бы ты вовремя не унес ноги, то предстал бы перед судом как убийца и кончил бы свои дни на гильотине.

— Наверное, ты прав, — со вздохом согласился Пьер-Луи, — но я все еще отчаянно влюблен в Сюзетту. Я простоял перед твоей дверью минут пять, прежде чем позвонить: не мог решить, что мне делать — войти и рассказать тебе все или вернуться и на коленях умолять ее о прощении в надежде, что она смилостивится и оставит меня на ночь.

• Предыдущая
• 18/70
• Следующая