Дело Кирсанова - де Вилье Жерар - Страница 2

• Предыдущая
• 2/44
• Следующая

— Это обошлось тебе по меньшей мере в десять тысяч рублей! Как ты выкручиваешься со своим грошовым жалованьем?

— Я — хороший коммунист! — рассмеялся Григорий.

До сих пор это утверждение было чистой правдой. Сын партийца-офицера, Григорий кончил школу с отличным аттестатом, четыре года учил испанский и английский в институте иностранных языков, работал переводчиком в международном отделе, потом перешел в Советский Комитет Защиты Мира, одну из епархий КГБ.

В 1966 году его заметили в ГРУ, где он прослужил два года, а в 1968 году КГБ проведал от своих «ловцов душ» о существовании этого блестящего и безупречного сотрудника. С того дня к послужному списку одного из самых молодых майоров Седьмого отдела приобщались лишь похвальные отзывы.

Григорий тронул машину и осторожно влился в густой поток транспорта на Калье Серрано.

Лариса откинулась на спинку так, что высоко обнажились ее полные мелочно-белые ноги. Хотя она немилосердно красилась, было в ней некое обаяние чувственной самки, действовавшее на Григория. Их глаза встретились, и он понял, что делать дальше. Положив ей ладонь на голое колено, он промолвил бархатным голосом:

— А ты очень хороша, моя радость!

— Ты это оставь, Григорий Иванович! — томно проворковала она. — Я замужняя женщина!

Улыбнувшись, он повернул направо, на Калье Зурбаран, ведущую к Пасео де ла Кастельяна, главной артерии города. Условленная встреча летела к черту, но встреча с Ларисой поставила перед ним задачу настолько безотлагательную, что ее нужно было решать, отбросив все прочие соображения.

Клуб «Блюз Вилла» едва начал наполняться посетителями, хотя шел уже девятый час. Испанцы поздно покидали свои дома, отправляясь ужинать часам к одиннадцати или к полуночи. Лариса оглядела уютный зал, мягкие глубокие кресла, скрытые светильники, новомодные картины, флиртующие пары.

— Это сюда ты водишь своих девиц?

— Да что ты! Был раз или два...

Это была чистая правда и одна из причин, побудивших его остановить выбор именно на клубе «Блюз Вилла». Здесь его не знали, а бармены мало внимания обращали на клиентов. Это заведение, расположенное на тихой улочке Калье Санто Доминго де Силос, недалеко от стадиона и квартала Саламанка, обжитого девицами, выезжавшими по вызову, избрали своим пристанищем парочки, не состоявшие в законном браке. Они устроились в темном уголке. Лариса, в чьих глазах зажегся алчный огонек, спросила:

— Ты думаешь, у них есть французский коньяк?

— Уверен.

Через пять минут на столе перед ними стояла бутылка «Гастон де Лагранжа» для нее и бутылка «Столичной» для него.

Лариса Петрова разрумянилась, ее глаза блестели слишком ярко. Уровень жидкости в бутылке «Гастон до Лагранжа» заметно понизился. Спутница Кирсанова безостановочно грызла так называемые «тапас», разнообразные закуски от коризо до оливок. Григорий, со своей стороны, не забывал о водке, положив руку на бедро Ларисы. Неожиданно она спросила немного заплетающимся языком:

— Григорий Иванович, зачем тебе такая заурядная баба, как я? Ведь у тебя, говорят, роскошная любовница-испанка?

— Кто тебе сказал?

Она приглушенно икнула:

— Не забывай, что Анатолий присматривает за вами. Служба у него такая — все знать...

От этих откровений Кирсанов похолодел. Поистине, встреча с Ларисой представляла для него страшную опасность. Это была та песчинка, из-за которой проваливаются самые тщательно разработанные операции. Ведь Лариса, желала она ему зла или нет, могла поддаться искушению проверить, насколько точно он следовал официальному расписанию на этот день, а тогда...

Григорий наклонился к Ларисе так низко, что их губы соприкоснулись.

— Ты мне очень нравишься!

Его удивила порывистость, с которой Лариса прижалась губами к его рту. Она отстранилась, задыхаясь, отпила глоток «Гастон де Лагранжа». В ее глазах появился какой-то особый блеск.

— Ты с ума сошел, Григорий Иванович! Если нас увидят...

— Ты права, — поддержал он. — Поедем в более тихое местечко...

— Куда?

— Ко мне, например...

КГБ предоставил ему роскошную квартиру в 300 квадратных метров на Пасео де ла Кастельяна, явно не соответствовавшую его официальной должности корреспондента агентства печати «Новости», в то время как его коллеги, настоящие журналисты, ютились в обшарпанных дешевых квартирках в восточном пригороде Мадрида. Лариса покачала головой.

— Нет, слишком опасно. Мне пора домой. Анатолий должен звонить мне из Рима, и если меня не окажется на месте...

Он ждал такого ответа и стал еще настойчивее:

— Я знаю одну придорожную гостиницу по дороге на Бургас...

— Нет, нет! Мне нужно...

Он закрыл ей рот поцелуем и повел рукой вверх по се бедру. Задыхаясь, женщина высвободилась. Грудь ее так волновалась, что пуговицы на платье готовы были отскочить.

— Что с тобой, Григорий Иванович? У тебя было сколько угодно возможностей покороче познакомиться со мной с тех пор, как мы вместе работаем. Почему тебе приспичило именно сегодня?

— Ты же вечно с мужем, — возразил он.

Он налил ей еще «Гастон де Лагранжа», а себе водки.

Какое-то время они сидели, прижавшись друг к другу, слушая музыку и думая каждый о своем. Потом последовал новый поцелуй. Осмелев, Григорий взял руку Ларисы и положил ее себе на брюки. На секунду ее пальцы инстинктивно сжались. Молодая женщина бросила ему с вульгарным смешком:

— Не зря говорили, что ты силен!

Руку она все-таки убрала.

— В другой раз, Григорий Иванович. Не хочу осложнении с Анатолием, ты же его знаешь... Проводишь?

Поднимаясь из-за стола, она осушила свой бокал. Григорий рассеянно собрал сдачу.

У него оставалось мало времени, чтобы покончить с этим делом. Здесь, в оживленной части города, это представлялось совершенно невозможным. Едва они сели в машину, как он набросился на Ларису. Она не оттолкнула его, когда он под платьем добрался до нейлоновых трусиков. Но когда его рука оттянула резинку и нащупала самое тайное ее место, она рванулась.

— Перестань!

Григории припечатал ее к спинке сиденья новым поцелуем и продолжал возбуждать ее пальцами, в то же время расстегивая другой рукой платье. Соски Ларисы были тверды, как камень. Тяжело дыша, женщина откинулась назад.

С тротуара на них глядел какой-то мальчишка.

— Поехали отсюда!

Григорий включил скорость и двинулся по Пасео де ла Кастельяна. До ее дома оставалось минут двадцать езды. Он решительно дернул язычок молнии книзу, взял Ларису за запястье и прижал к себе ее руку.

— Поласкай!

— Ты с ума сошел! — простонала женщина.

Тем не менее, она подчинилась. Точно завороженная. Лариса не могла оторвать от него глаз, чувствуя, как в ней нарастает волна желания. Никогда еще у нее не было такого неотразимого любовника.

«Мазда» сделала круг на Пласа де Куско и выехала на Калье Альберто Алкосер, проложенной в восточном направлении. Солнце село, и наступившая темнота скрыла от любопытных взглядов их любовные игры. Григорию приходилось уже усилием воли подавлять подступавшее наслаждение. Вошедшая во вкус Лариса возбуждала его с дьявольской изощренностью, нетерпеливо подстерегая признаки завершающей судороги. Она шепнула:

— Давай, давай, голубок!

Ее движения ускорились. Григорий снял ногу с педали газа.

— Только не так!

Отчасти он добился своего. Неверно истолковав его слова. Лариса склонилась над ним. Лишь ценой огромного усилия Григорию удалось сдержаться. Несмотря на охватившее его чувство острого наслаждения. Григорий был холоден внутри, как лед. Проехав по эстакаде над мадридской кольцевой дорогой, он повернул налево, направляясь к району Мораталес. Еще несколько минут, и они подъедут к дому, где жила Лариса.

Когда начался подъем Камино де Лос Винатерос, ведущий к ее кварталу, Лариса, увидев, что до дома рукой подать, принялась возбуждать Григория с каким-то исступлением. Собрав всю волю, Кирсанов мягко, но решительно оттянул голову Ларисы, держа ее за густые волосы.

• Предыдущая
• 2/44
• Следующая