Дон Кихот с ядерным чемоданчиком - Белохвостов Денис - Страница 53
- Предыдущая
- 53/81
- Следующая
–Ну что, пошли поговорим?
–Ага, – Глеб весело кивнул и пошел вслед за профессором в кабинет своего лечащего врача. Там их ждал как всегда невозмутимо-спокойный Лев Павлович.
–Я вижу ты прямо-таки светишься здоровьем, – бодро продолжил главврач, – как отдохнул вчера с друзьями?
–Отлично! – и Глеб пустился в длинный рассказ о том как они смотрели животных в зоопарке и катались на аттракционах. Естественно о вырванном у павлина пере и дне рождения Ленки Нелевой он умолчал. Глеб рассказывал так увлеченно, что даже Лев Павлович добродушно заулыбался.
–Вот и славненько, – потер руки профессор, – значит в четверг утром мы тебя выписываем, и в тот же день поедешь на вторую смену в пионерский лагерь. Автобус там вроде в обед отходит или вечером, я уже не помню.
–Классно! – восхищенно ответил Глеб.
–А как сон, нормально спишь, кошмары не беспокоят? – немного занудно спросил Лев Павлович.
–Нет, что вы, вот вчера мне снилось, что я в речке купаюсь, а потом загораю на песке, – ответил Глеб.
–То есть плохого настроения и тоски больше нет? – на этот раз задал вопрос профессор.
–Конечно нет, – утвердительно кивнул Глеб, – с чего им взяться?
–А атомные ракеты, ядерные войны? Что ты об этом сейчас думаешь? – спросил Лев Павлович, не глядя на него.
–Ерунда это все, – быстро ответил Глеб, – никто на нас не нападет. Мы же сильные, а сами мы тоже никого бомбить не будем, потому что мы за мир.
–Ну что еще вопросы будут? – обратился к Льву Павловичу профессор, лечащий врач молча отрицательно покачал головой, и красноречиво развел руками, показывая что главврач на этот раз оказался полностью прав в выборе метода лечения.
–Да, чуть не забыл, – спохватился профессор, – ты надеюсь помнишь о нашем уговоре про письма?
–Да помню и я все выполню, как обещал, – серьезно ответил Глеб.
–Ну тогда я больше тебя не задерживаю, иди в класс. А в четверг можешь собирать вещи, – доброжелательно напутствовал его профессор.
–Спасибо, – искренне поблагодарил его Глеб и вышел из кабинета. Главврач некоторое время молча стоял и смотрел в окно, потом мечтательно произнес:
–Эх, хорошо бы самому махнуть в Рузу, я там в детстве отдыхал. С удочкой посидеть, порыбачить.
–Так возьмите отпуск, – посоветовал ему Лев Павлович.
–Куда там…, – махнул рукой главврач, – сначала конференция, потом семинар. Да и в отпуск с женой договорились в Сочи поехать, я и путевки уже заказал. А по выходным сами знаете: то диссертация, то друзья придут, то еще что-нибудь.
–А Брусникин как? – сменил тему разговора лечащий врач Глеба, – думаете с ним все? Лечение закончено?
–Вы же сами выдели – здоровый веселый мальчишка, – усмехнулся профессор, – так что подготовьте все бумаги заранее, в среду. А я пошел, у меня еще дел полно.
–До свидания Виктор Иванович, – вежливо попрощался Лев Павлович, и подумал: «А что, правда ведь, мальчик выглядит нормально, рассуждает логично и здраво. Тревожных симптомов нет, и в отпуске хорошо себя вел, судя конечно по его рассказу. Действительно – пора выписывать». И он начал писать завершающую страницу в глебиной истории болезни.
Глеб вошел в класс, пытаясь скрыть небольшую нервозность. После сегодняшнего разговора с главврачом многое прояснилось. Он сел за стол и повернулся к Кире, который уже успел побывать на беседе с врачом.
–В четверг утром меня выписывают, а автобус в двенадцать отходит от Дома Культуры министерства энергетики. Если я на него не успею, придется своим ходом добираться. Этот вариант не годиться, меня тогда передадут как говориться «из рук – на руки», надо воспользоваться именно толкучкой перед автобусами. Кира, тебя когда в двенадцатое переводят, ты узнал точно?
–В среду, – обречено ответил Кира, – простудиться не предлагай, я сам над этим думал, это два-три дня в изоляторе. Так что в пионерский лагерь тебе придется ехать. Ты все сделал что мог для меня, спасибо Глеб, – Кира отвернулся, из глаз начали течь слезы, и он положил голову на руку, чтобы они впитывались рукавом, и со стороны было бы незаметно, что он плачет. За их столом повисло тягостное молчание.
–Кир, а ты когда флюорографию делал? – спросил вдруг Кащей.
–Не помню, – всхлипнул Кира.
–Ну когда тебе рентген легких делали? Вспомни. Год прошел или нет? – настаивал Кащей.
Кира прекратил всхлипывать и поднял на него красные от слез глаза.
–Года два назад наверно, когда воспалением легких заболел, – ответил он, – а что?
–Надо чтобы тебе на среду какую-нибудь процедуру назначили в другом корпусе. Это дело долгое. На полдня, не меньше. Лучше всего ренген подходит, но не руку же тебе ломать или вывих делать, – размышлял Кащей, – вот я и подумал, флюорография – то что надо. В среду скажешь врачу, что твои родители просили тебе флюорографию назначить, потому что ты во дворе играл с мальчиком у которого потом обнаружили туберкулез. Врачи этого заболевания как черта с рогами боятся. Так что назначат рентген легких как миленькие, а значит в двенадцатое тебя переведут лишь на следующий день.
–А если не получиться? Если мест не будет? – заволновался Кира, почувствовав хрупкую надежду.
–Тогда значит не судьба, – пожал плечами Кащей.
–А почему ты про год спросил? – уточнил Митька.
–Потому, что флюорографию положено раз в год делать. При этом отметка в карточке делается. Если Кира скажет, что делал ее два года назад, а они позвонят в его поликлинику и окажется что – полгода, то сам понимаешь, накладка выйдет, – объяснил Кащей.
–Нет, накладка выйдет если врач его родителей об этом спросит, – вмешался Глеб.
–Ну тогда придумай лучше, раз такой умный, – рассердился Кащей.
–Лучше не могу, – признал Глеб, – вас с Митькой когда переводят в двенадцатое?
–Меня как и Киру – в среду, – ответил Кащей.
–А мне сказали, что наверно в четверг, – назвал дату Митька.
–Тогда Кира, придется тебе попробовать действовать как Кащей предложил, – решил Глеб, – ничего другого не остается.
Два дня, оставшиеся до решающего момента тянулись на удивление медленно. Глеб позвонил домой и сказал родителям, что много вещей ему в пионерлагерь собирать не надо. Хватит тех, что он привезет из больницы, плюс пару смен носков, трусов, рубашек. И конечно ему будет необходима пионерская форма с галстуком, белая рубашка и шорты, которые нужны при торжественном открытии смены и ее окончании. Парадную пионерскую форму Глеб хотел передать Кире, она ему там могла понадобиться. А то странно получалось – приехал единственный мальчик без пионерской формы, хотя всех родителей заранее снабдили списком необходимых их детям вещей. Кира тоже собрал все свои вещи, чтобы при первой же возможности, не теряя времени на сборы, осуществить план подмены. Как и советовал Кащей, он попросил врача от имени своих родителей, чтобы ему сделали флюорографию, добавив историю про несуществующего мальчика, который заболел туберкулезом. Лев Павлович тут же выписал направление и попросил медсестру отвести Киру в лабораторный корпус, где делали ренген. Но медсестра сначала делала уколы, затем у нее нашлись другие неотложные дела. В результате Кира попал в нужный корпус аккурат к началу обеда и пришлось еще полтора часа ждать пока этот «обед» закончиться. Медсестра, которая его привела, так как детям из их отделения запрещалось без сопровождения ходить по территории больницы, столько времени ждать конечно не стала. Она строго-настрого наказала Кире дожидаться врача-ренгенолога, а сама ушла обратно в отделение, сказав, что вернется за ним позже. После флюорографии, ее возвращения тоже пришлось изрядно подождать, но Киру это ожидание нисколько не томило, он наоборот твердил про себя, умоляя, чтобы медсестра подольше не возвращалась. В итоге в свое отделение он попал только к началу полдника. Естественно сегодня ни о каком переводе его в другое отделение и речи быть не могло. Все врачи давно разошлись по домам и некому было принимать его историю болезни. Медсестра обрадовала Киру пообещав, что завтра, прямо с утра, получив у Льва Павловича все необходимые бумаги, переведет его в двенадцатое отделение.
- Предыдущая
- 53/81
- Следующая
