Афёры с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков - Вермуш Гюнтер - Страница 28

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая

Все очень просто, надо только чего-то по-настоящему захотеть, – вот девиз этого уже много повидавшего в жизни 24-летнего, молодого, по нашим теперешним понятиям, человека, который сидит напротив своих новых партнеров и курит одну сигарету за другой. Артур Рейс невысок, его рост – 1 м 65 см, но широкоплеч и мускулист. Высокий лоб над карими глазами, редкие, зачесанные назад волосы.

В январе 1924 года Рейс скорее всего случайно познакомился с человеком, назвавшимся Жозе душ Сантуш Бандейрой. Кто-то сказал Рейсу, что у Бандейры есть интересы в нефтяном бизнесе. Это, как выяснилось, не соответствовало действительности, но зато у Бандейры были самые различные связи. Он мог использовать их сейчас в общих целях. В остальном же Жозе не отличался тем, что называется божьей искрой. Скорее, он был божьим наказанием семьи своего отца, мелкого земельного собственника, в отличие от своего старшего брата, который стал консулом. Жозе было уже 43 года, а за спиной – ничего достойного внимания. Ограбление со взломом, укрывательство краденого, спекуляция спиртным привели его вместо вершин финансового мира – цель, которой он собирался достичь, отправляясь в Южную Африку, – за тюремную решетку, где он пробыл на казенном довольстве семь лет. И после этого Жозе не отличался добронравием, неоднократно попадаясь на делах, далеких от благотворительности. Его седой отец снова и снова должен был доставать свой кошелек, чтобы семья не несла еще больших потерь. В конце концов Жозе смог себя проявить. Благодаря помощи своего старшего брата, который за год до этого предложил ему первое дело, Жозе выступил посредником и способствовал голландской строительной фирме в получении заказа на тендер для одной восточноазиатской компании, за что получил щедрые комиссионные в размере 80 тыс. долл. Жозе отличало хрупкое телосложение, рост – 1 м 62 см. Орлиный нос, пышные усы и, вероятно, прежде всего, чудесные зубы, постоянно обнажаемые в чарующей улыбке, обеспечивали неизменный успех у представительниц прекрасного пола. Жозе Бандейра был горд своим тесным знакомством с голландской звездой немого кино Фи Карелсен, стройной высокой брюнеткой, несколько переросшей свой девичий возраст. Фетровая шляпа Жозе с трудом скрывала их разницу в росте.

Большой вес, по крайней мере в обществе, имели два других партнера.

Карел Маранг ван Иссельвеере и в самом деле был дворянином. «Ван» в голландских именах, как известно, не обязательно свидетельствует о дворянском происхождении. Карел мог предъявить сертификат о дворянском происхождении, вполне официально приобретенный им в 1915 году. В грамоте, которой располагал Карел, он был назван Шарлем Марангом ван Иссельвеере ле Кримпен. Если бы кто-то осмелился говорить о фальшивке, ему всегда можно было доказать, что Карел Маранг родился в 1884 году в деревне Иссельвеере, в 20 км юго-западнее Роттердама, и тем самым все вопросы снимались.

Об отрочестве и юности высокого, статного голландца ничего не известно. Мы знаем только, что его отцом был налоговый инспектор и что Карел к началу первой мировой войны располагал вызывающим уважение счетом в банке. В тот раз Нидерландам удалось сохранить нейтралитет. Карел поставил на победу Германии. Его фирма «Маранг э Коллиньон» специализировалась на поставках сырья, продовольствия и снаряжения в Германию. «Связником» в Берлине был Адольф Густав Хеннис, получавший 10 % от общего числа сделок. После войны Маранг расстается с Хеннисом. Дела шли скорее плохо, чем хорошо. Когда Карел Маранг получил приглашение Бандейры, его фирма оптовой торговли была безнадежным должником.

Самой мрачной фигурой в этом блестящем квартете был скорее всего Адольф Густав Хеннис. И вовсе не потому, что темный цвет доминировал в его облике: у него были черные усы и иссиня-черные волосы со следами седины, которые он расчесывал на прямой пробор. Вся жизнь Хенниса вплоть до конца его дней протекала под покровом тайны, которую не могли разгадать ни его коллеги-подельщики, ни португальские следственные органы.

Никто не считал Хенниса немцем, хотя на это недвусмысленно указывало его имя, которое, кстати, оказалось ненастоящим. Быть неузнанным – это было в интересах этого человека, родившегося 20 ноября 1881 г. в деревне Фридрихсбрюк, вблизи Касселя, и получившего при рождении имя Иоганна Георга Адольфа Дёринга. Он происходил из гугенотской крестьянской семьи, окончил один класс деревенской школы и получил позднее место сигарного мастера в Хельсе (под Касселем). В 1909 году он занимает у своего приятеля крупную сумму денег, после чего оказывается в бегах, оставив в Хельсе жену и двоих детей. Он появляется во Франкфурте-на-Майне, потом в Нью-Йорке, где основывает сигарную фабрику, потом в Бразилии. В Бразилии он представляет известную американскую компанию «Зингер», производящую швейные машинки. Позднее Хеннис продает свои представительские функции и в качестве самостоятельного торговца путешествует по всей стране с переменным коммерческим успехом. Когда началась первая мировая война, Дёринг решил, что его германское подданство может принести неприятности, и обзаводится швейцарским паспортом, по которому он значится сыном швейцарца и бразильянки. С тех пор его зовут Адольф Густав Хеннис. Под этим псевдонимом он возвращается в Германию и становится по поручению одной из посреднических фирм партнером Карела Маранга. После того как деловые связи с голландским партнером рассыпались, Хеннису удается найти пути получения прибыли даже из самой инфляции. Его счет в банке измеряется пятизначными величинами, которые он с радостью округлил бы до шестизначных.

Вот эта «великолепная четверка» обсуждала в Гааге скоординированные действия по эксплуатации природных богатств Анголы. Реальные предложения исходят, естественно, только от Рейса и его компании «Саус Ангола майнинг». Жозе душ Сантуш Бандейра через своего брата имеет некоторый доступ к различного рода дипломатическим привилегиям. Рейс принимает это во внимание. Но в большей степени он прислушивается к Хеннису, который достаточно повидал мир и набрался опыта в проведении различных денежных операций.

«Четверка» распадается. «Было приятно познакомиться, будем поддерживать связь друг с другом…»

В начале июля 1924 года Рейса арестовывают. «Амбако» выдвигает против него обвинения в финансовых махинациях, нью-йоркский банк намерен взыскать с него недостающие 5 тыс. долл. Почти два месяца Рейс проводит в следственной тюрьме Порту. Потом он находит общий язык с «Амбако», друзья помогают уладить разногласия с банком.

Именно в эти два месяца в его голове зарождается и зреет невероятный, сумасшедший, фантастический план. Рейс заказывает и штудирует литературу о банковской и финансовой системе Португалии, ищет и находит несогласованности и «мертвые поля» в системе регулирования, которые прямо-таки ждут того, кто ими воспользуется.

В конце августа Рейс выходит на свободу. Друзья устраивают в его честь банкет, о чем сообщается в прессе.

Через несколько дней Артур Виргилио Альвес Рейс приступает к делу. Прежде всего он обзаводится официальными бланками. Бланки состоят из одного или двух листов, заполненных с обеих сторон. На первую и вторую страницы двух четырехстраничных бланков он записывает текст безобидного контракта с государственной организацией. Третьи страницы в обоих экземплярах начинаются со слов: «Совершено в двух экземплярах и подписано». С этими бесхитростными бумагами Рейс 23 ноября 1924 г. появляется в конторе нотариуса д-ра Авелино де Фариа, в его присутствии ставит свою подпись на третьей странице, так, чтобы оставалось место для других подписей, и заверяет ее. Так как контракт предполагает осуществление международных сделок, Рейс заверяет печать нотариуса в британском, германском и французском консульствах.

Теперь Рейс составляет текст «настоящего» договора и переводит его на французский язык. Содержание текста наивно до неприличия, что делает его почти гениальным. Артур Виргилио Альвес Рейс согласно этому контракту объявляется полномочным представителем международного консорциума финансистов, который готов предоставить Анголе кредит в 1 млн. ф. ст., оставив за собой право пустить в обращение в этой португальской колонии эквивалентную сумму в эскудо.

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая