Тайна темного подвала - Вентворт Патриция - Страница 20

• Предыдущая
• 20/44
• Следующая

— Ладно! — кивнув, сказала девушка. Потом потянулась к выключателю и погасила свет.

«Темнота дарит надежду», — подумалось Энн. Тьма скроет и защитит ее. Девушка стояла в прежней позе, опираясь рукой о жесткую спинку стула. Теперь судьба ее зависит от этого маленького создания с сонными карими глазами. Еще пять минут назад они и не подозревали о существовании друг друга, и вдруг оказались вдвоем в этом темном доме. И эта незнакомка, совсем юная, младше ее самой, держит в руках ее жизнь.

Девушка вышла из комнаты. Из холла снова донесся стук.

На Энн внезапно снизошло спокойствие. Два возможных варианта развития событий ясно предстали перед ней.

Девушка может спрятаться от нее наверху, в спальне, и заговорить с новым непрошеным гостем из они. И если он сумеет убедить ее, она выдаст ему Энн.

Но ее разум почему-то отвергал вероятность такого исхода. Даже страх и тот, в сущности, исчез. Возможно потому, что она перешагнула последнюю грань страха. Энн замерла, прислушиваясь, — не только ушами, но и каждой частицей тела и души.

Стук повторился.

На сей раз наверху раздался звук отодвигаемой рамы и сонный оклик:

— Это ты, тетя Хестер?

— Вообще-то нет… — отозвался мужской голос. Его голос!

— О! В чем дело? Что вам нужно?

— Видите ли, я ищу свою подопечную. Она исчезла.

— Свою подопечную?

— Да. Она не в себе. Ей нельзя ходить одной. Если она у вас…

— Да с чего вы взяли, что она здесь? Если потеряли кого-то, так идите и ищите в другом месте! Мало того что разбудили меня, но еще и перепугали до полусмерти!

Голос за стеной смягчился:

— Прошу прощения! Пожалуйста, извините. Просто если моя племянница здесь…

— Да нет здесь вашей племянницы! Сколько раз можно повторять!

— Она не у вас?

— Нет! — окно наверху с грохотом закрылось.

Мужчина у двери положил руку на молоток. Энн услышала, как молоток легонько скрипнул. Но стука не последовало. Прошло несколько секунд, и Энн услышала, как мужчина зашагал прочь от дома. Она продолжала прислушиваться, напрягая все свои и без того обостренные чувства. Вот он прошел по дорожке. Выбрался на шоссе. Сел в машину, тяжело, резко хлопнул дверцей, завел мотор.

Автомобиль тронулся с места, сначала медленно, потом покатил быстрее и быстрее и наконец скрылся вдали.

Энн ощутила, как страшное напряжение отпускает ее.

И внезапно почувствовала, как сильно она замерзла. Она все стояла на прежнем месте и ждала, сама не зная чего.

Ведь все позади. Он уехал… Энн нащупала в темноте стул и опустилась на него, закрыв глаза и прижавшись затылком к спинке. До нее смутно донеслись шаги девушки, возвратившейся в комнату, и ее голос. Но отвечать Энн не могла. Потом в комнате зажегся свет. Воздух был теплым, чудесно теплым. Кто-то потряс ее за плечо:

— Я приготовила какао! Выпейте.

Энн открыла глаза, не представляя, какая жгучая мольба переполняет их. У нее не было сил шевельнуться, заговорить. Лишь глаза ее кричали: «Помоги мне! Помоги…»

Кругленькая девушка погладила ее по плечу.

— Выпейте вот, и вам станет легче.

Энн сделала глоток. Какао, горячее и сладкое, сначала показалось ей странным на вкус, но потом по телу разлилось приятное тепло. Перед глазами ее смутно замаячили очертания комнаты и девушки, стоящей рядом. Мало-помалу к ней вернулась способность воспринимать окружающее.

Девушка забрала пустую чашку и сказала:

— Хорошо, что вы догадались запереть за собой дверь.

Я-то, дурочка, оставила ее открытой. Но дело в том, что должна была вернуться моя тетушка — она уехала на целый день в Лондон, а потом позвонила и сказала, что встретила подругу и та уговорила ее остаться на ночь. Я решила, что запру дверь потом, перед тем как лечь, села в кресло почитать — и уснула. А когда проснулась и услышала вас, то подумала, что тетя все-таки приехала. Это мне урок, чтобы не оставляла дверь открытой!

Энн заморгала.

— Да, вероятно. Но если бы вы не оставили дверь открытой, я не смогла бы войти! — Тело ее непроизвольно вздрогнуло.

Девушка поставила пустую чашку обратно на маленький расписной поднос и рассмеялась.

— Тете Хестер я ничего не скажу, а то она раскричится, как сумасшедшая. Вообще-то она хорошая, но ее хлебом не корми — дай поворчать. — Поставив поднос на стол, она быстро добавила:

— Но вот что мне теперь с вами делать? У вас-то есть какие-то идеи?

Энн отвела глаза. Она была не в силах даже представить, каким должен быть завтрашний день. Ей оставалось лишь ждать его наступления… Энн открыла рот, чтобы заговорить, но девушка опередила ее:

— Время — половина второго. Сейчас нам лучше лечь спать. Я одолжу вам ночную рубашку. Она, конечно, будет вам коротка, но ничего страшного. Лично я всегда сворачиваюсь клубком, когда сплю. Вы тоже можете поджать нога, и тогда они не замерзнут. А утром мы придумаем, что делать дальше. Моя тетя теперь до самого ленча не вернется.

Энн ухватилась за край стола, чтобы встать. Но горячая благодарность, захлестнувшая сердце, лишила ее последних сил. Чуть запнувшись, Энн произнесла:

— Вы так добры! Вы ведь даже моей фамилии не знаете, как и я сама. Я — Энн, вот и все, что мне известно.

— А я — Присей, Присей Нокс. Идем! Вам, похоже, необходимо как следует выспаться.

Энн сразу же почувствовала, насколько права ее благодетельница. Энн поднялась. И это было последнее ее хорошо запомнившееся действие в ту ночь.

Позднее, оглядываясь в прошлое, она лишь смутно видела незнакомую лестницу, которая казалась ей слишком крутой, и тревожащий огонек свечи перед глазами. Потом пухлые руки Присей расстегивали на ней крючки и пуговицы, и вместо ее одежды на ней очутилась ночная рубашка.

А потом… потом свеча исчезла, и комнату объял мрак.

Присей произнесла что-то — кажется, «спокойной ночи», и закрыла за собой дверь. И Энн, словно камень, упавший в воду, провалилась в забытье.

За день она так устала от мыслей, что поначалу ни один образ не нарушал ее сна. Но к утру, когда тяжкое утомление прошло, Энн посетили видения. Ей снилось, будто она бежит сквозь темный туннель, а позади, все ближе и ближе, слышится грохот поезда. Потом тьма сменилась солнечным, мирным днем, и она оказалась высоко на склоне холма рядом с Джимом. Все было, как в тот последней раз, когда им довелось свидеться. Почему-то Энн точно знала, что тот раз был последним. Тогда Джим обнял ее… А сейчас они просто сидели рядом, не глядя друг на друга. Кругом царило спокойствие. И вдруг Энн увидела, что холм окружила вода и соленые волны лижут их ноги. Там, где были поля и деревья, теперь плескалось море. Огромная волна накрыла их с головой, и Джим исчез. Энн заплакала, забилась на постели и вырвалась из глубины кошмара, но лишь затем, чтобы и наяву с той же невыносимой горечью почувствовать: Джима больше нет. Она осталась одна.

Энн открыла глаза и с испугом оглядела незнакомую комнату, окутанную серой предрассветной мглой: она не могла вспомнить, как здесь очутилась. Потом воспоминания надвинулись, как лавина. Энн приподнялась в постели. Перед ее глазами замелькали картины: вот она спускается по лестнице, прислушиваясь к голосам в кабинете… Стоит в темноте и снова слушает, а сердце ее бьется тяжело и гулко…

Да, теперь она вспомнила. Теперь она может повторить каждое слово их разговора.

И каждое из этих слов приказывало ей: «Вставай и беги отсюда как можно скорее!» Энн почти выбралась из постели, как вдруг раздался стук в дверь, и на пороге появилась Присей. Волосы ее были заплетены в косу. Энн охватило странное, но отчетливое ощущение, будто она в ловушке.

Присей зевала во весь рот.

— Терпеть не могу рано вставать, — проговорила она. — А вы? Сейчас всего лишь половина седьмого, но если вы хотите успеть на поезд…

На поезд… А стоит ли?.. Охваченная страхом, Энн устремила на Присей пустой незрячий взгляд. И вдруг поняла: да, она должна ехать — к Джиму, к мисс Силвер. Девушка на мгновение закрыла глаза, потом вновь распахнула их.

• Предыдущая
• 20/44
• Следующая