Огненное колесо - Вентворт Патриция - Страница 14
- Предыдущая
- 14/60
- Следующая
Джекоб допил то, что было в стакане, и сухо сказал:
– Заполняет собой комнату, не так ли? Настоящий шут, этот муж нашей кузины Энни. Ну и пусть. Это доставляет ему большое удовольствие, а нас мало беспокоит. Наполовину ирландец, наполовину португалец, а за всей это внешней ерундой скрывается очень опытный управляющий. О, вот он идет к нам.
Кастелл подошел с напыщенным видом:
– Это Эйли Фогерти – очень дальняя родственница моей бабушки Фогерти, но называет меня дядей, а вашу кузину Энни – тетей. У нее больше нет ни тетушек, ни дядюшек, не говоря уж о папе и маме. И если вам и другим дамам что-нибудь потребуется, позвоните в колокольчик, и Эйли займется вашей проблемой. Или если вы захотите пойти в свою комнату…
Джейн неожиданно почувствовала, что больше не выдержит общества Джекоба Тавернера, и сказала:
– Да, я хотела бы, – и увидела, что страх в глазах девушки сменился облегчением. Она подумала: «Она боялась, что я скажу, что видела ее раньше». Затем Джейн поднялась с кресла и прошла через комнату.
Девушка последовала за ней. Когда дверь за ними закрылась и они стали подниматься по лестнице, Эйли спросила быстрым шепотом:
– Вы не сказали, что видели меня?
Джейн отрицательно покачала головой.
– А что, никто не предполагает, что вы встречаетесь с Джоном Хиггинсом?
– Нет-нет, никто.
– Почему?
Они поднялись на прямоугольную площадку. Дальше шел боковой коридор, к которому вели четыре неровные ступеньки. По обеим сторонам его были двери. Еще один коридор уходил влево, и к нему вели две ступеньки, поднимавшиеся вверх, и две ступеньки, спускавшиеся вниз, находились чуть дальше. Все было довольно странным.
Эйли свернула в правый коридор. Поднявшись по лестнице, она открыла дверь, за которой оказалась большая темная ванная комната с полом, покрытым потертым коричневым линолеумом. В ней стояла окрашенная ванна времен королевы Виктории, обильно покрытая пятнами ржавчины, с широким обрамлением из красного дерева.
– Я приготовила вам небольшую комнату по соседству. Леди Мэриан и ее муж поселятся за вашей комнатой, а капитан Джереми, миссис Дьюк и мисс Тавернер разместятся в комнатах напротив.
Она отступила, чтобы дать Джейн возможность пройти в небольшую комнату, почти полностью занятую огромной двуспальной кроватью. Как и ванная, она освещалась настенной лампой, источавшей слабый запах керосина. Это была непривлекательная маленькая комнатка. Потертый комод горчично-желтого цвета, потускневшее зеркало на нем, два стула и убогий умывальник – вот и вся мебель. В простой раковине стоял большой кувшин в цветочек. Полдюжины слабо держащихся крючков за поношенной ситцевой занавеской длиной полтора-два метра были единственным местом, куда можно было что-то повесить. Оконные занавески из того же материала колыхались от невидимого сквозняка. Рисунок на ковре стерся от старости и грязи. Эйли закрыла дверь и сказала:
– Это место совсем не для вас. Джон просил сказать вам об этом.
Джейн сама так ясно почувствовала то же самое, что сочла это несколько провокационным. Но потом подумала о ста фунтах и спросила с вызовом:
– Но вы же здесь. И в чем же разница? Эйли ответила своим красивым грустным голосом:
– Ему не нравится, что я здесь.
– Тогда почему вы здесь остаетесь?
– Я не могу оставить тетю Энни. – Она помолчала, а затем, тяжело вздохнув, произнесла:
– Я не могу решиться. Он все равно вернет меня назад.
Затем, прежде чем Джейн могла что-нибудь ответить, она ушла, открыв дверь и беззвучно проскользнув в нее.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Джейн вытирала руки, когда услышала стук в дверь. Как только она крикнула «Войдите!», Джереми вошел в комнату. Он закрыл дверь, приблизился к ней и сказал:
– Стой там, где стоишь. Полагаю, что ты наденешь платье.
– Я думала, что не мешало бы это сделать.
– Хорошо… поторопись! На середине лестницы есть небольшая комнатка – я подожду тебя там. Не трать времени на макияж, ты вполне хороша в том виде, в каком есть. – И затем он исчез за дверью.
Джейн повесила костюм на два крючка за ситцевой занавеской, подкрасилась, натянула серое платье с причудливым орнаментом в виде завитков розового цвета, спускавшихся с левого плеча, и отправилась в маленькую комнатку на площадке посредине лестницы.
Она увидела Джереми, метавшегося по комнате, как гиена в клетке.
– Почему женщинам требуется так много времени на простейшие вещи?
– Вовсе нет, дорогой. В чем дело?
– Какое дело?
– В чем причина этой встречи?
– Мне нужно было увидеть тебя.
– Ты видишь меня.
– Джейн, о чем ты разговаривала с Джекобом Тавернером?
– Об историях, которые мне рассказывал на ночь дед.
– Что ты ему говорила?
– Я сказала, что одна из историй была о ходе, ведущем от берега.
– А такой был? Она кивнула.
– Что сказал Джекоб?
– Хотел узнать, где выход из него с этой стороны. Я ответила, что не думаю, что дед знал об этом, и замолчала. А потом подошли Эйли с Кастеллом.
Джереми спросил:
– Послушай, он и мне задавал подобные вопросы, – рассказывал ли мне дед о старом доме и что конкретно говорил.
– И что ты ответил?
– Я напустил туману.
Она снизила голос до шепота:
– А что говорил твой дед?
– Много всего. А твой?
– Всякую ерунду.
– Ты не собираешься рассказать мне?
– Только после тебя, но не здесь и не сейчас.
– Почему?
Они стояли довольно близко друг к другу, его рука обнимала ее. После ее вопроса он отодвинулся от нее и нахмурился:
– Потому что мне не нравится это место. И ты не должна здесь находиться.
– Джереми, перестань!
– Джейн, нам нужно убраться отсюда завтра же. Нам вообще не следовало приезжать.
– Да, дорогой, ты уже говорил это раньше. Знаешь, у меня такое чувство, что, если ты не перестанешь, это скоро начнет меня раздражать.
Он помрачнел:
– Бывают вещи и похуже раздражения. Если я и видел в жизни плохого парня, то это Люк Уайт. Кастелл – явный прохвост, а девушка Эйли выглядит до смерти испуганной. Не знаю, что за дела здесь творятся, но что-то тут не так. Поэтому мы уедем завтра.
Джейн открыла дверь и вышла. Джереми имел все задатки домашнего тирана, но она не собиралась ему подчиняться.
Она сказала:
– До встречи, дорогой, – и стала ждать Флоренс Дьюк, спускавшуюся по лестнице.
Она видела ее только издали, когда приехала, и подумала, что было что-то странное с цветом ее лица. Флоренс вряд ли могла побледнеть, но тяжелый красный цвет ее щек отливал странным лиловатым оттенком. Сейчас на ней было надето что-то из ярко-красного шелка, обильно испещренное розовыми и зелеными пятнами. Это «что-то» было довольно узким и слишком коротким и видело лучшие Дни.
Они стали спускаться вместе, и Джейн окутало облако сильного острого запаха. Она как раз подумала, что предпочла бы запах парафина, когда Флоренс тихо спросила:
– Я нормально выгляжу?
Джейн посмотрела на тяжелые, неопрятные волосы, излишек косметики, платье, туфли с безвкусными пряжками и сказала единственное, что можно было сказать:
– О да.
Сама бы она не посчитала это убедительным, но Флоренс сочла такой ответ за должное. Она положила крупную грубую руку с ярко накрашенными ногтями на руку Джейн и сказала своим глубоким голосом все так же тихо:
– Со мной случилось нечто ужасное.
– Что именно? Я могу вам чем-то помочь? Флоренс покачала головой.
– Никто ничего не сможет сделать. Так всегда бывает, когда оказываешься в трудной ситуации. Ты сама попадаешь в нее и должна сама из нее выбираться – никто не сделает это за тебя. – Она стояла на верхней ступеньке и слегка покачивалась. – О боже, зачем я только приехала сюда!
Джейн подумала: «Она навеселе. Нескучная будет вечеринка».
Флоренс смотрела на нее с трагическим выражением на лице и покачивалась. Джейн резко сказала:
- Предыдущая
- 14/60
- Следующая