Тайна Пристройки 3 - Декстер Колин - Страница 43

Понимаете, Льюис, на каждую из этих улик можно посмотреть с двух сторон — сложной и простой. И до сих пор мы смотрели на них неправильно, мы рассматривали их сложным образом.

— Понимаю, — сказал Льюис, который ничего не понимал.

— Возьмем, например, еду, — продолжил Морс. — С ней у нас возникли затруднения, не так ли? Я очень внимательно прочел то, что написал добрый старый Макс относительно содержимого его кишечника. А вы, Льюис, были очень довольны, когда мисс Джонстон вспомнила, как кто-то звонил, чтобы узнать про меню. Почему кто-то звонит, чтобы проверить, нет ли способа избавиться от неизбежной новогодней индейки? И знаете, что мы не сделали, охваченные эйфорией, Льюис? Мы не задали себе один совсем простой вопрос: если наш человек не попробовал ничего из первых двух блюд, не логично ли предположить, что он проголодался? И даже если ему было сказано прятать пищу в специальную торбу, человек мог бы поддаться искушению при следующем блюде — особенно при виде сочных свиных отбивных. Так что Льюис — подумайте только просто! — почему он не попробовал пару кусочков?

— Как вы сказали, сэр, его предупредили, чтобы он не делал этого, так как это было жизненно важно.

— Нет! Вы все еще рассуждаете чересчур сложно, Льюис. А есть совсем простой ответ, видите ли! Карибцы не едят свиного мяса! А теперь вернемся к истории с пятнами, которые этот человек оставлял на всем, чего касался — даже после полуночи! Мы собрали все возможные доказательства, так? Мы взяли показания у мисс Палмер, у миссис Смит, у мисс Джонстон о том, как этот тип перепачкал им пальто и блузки. И почти дошли до того — ну, Льюис, я, во всяком случае, это сделал — что сдали на анализ состав пятен, чтобы узнать, одинаковы ли они и о происхождении грима — ну, тут мы опять пошли по сложному пути! Простая истина в том, что любой грим засыхает через пару часов; вначале оставляет следы на разных вещах, но после недолгого времени это не получится. Да, но в нашем случае он продолжал создавать проблемы. И простой ответ на эту конкретную загадку в том, что наш человек хотел оставить следы поздно вечером; он нарочно наложил еще грима на свои руки; и нарочно положил руки туда, где они должны были оставить пятна. Так, Льюис? У него было припрятано немного грима, и к концу праздника он натер ладони снова.

И теперь мы подошли к финалу. Мужчина получил приз, и каких только выводов мы не сделали; что он был самым старательным из гостей, что у него самая лучшая фантазия, что он очень умело был загримирован, что никто не мог его узнать; что сгорал от нетерпения ухватить первую награду в состязании по маскировке. И все это полные глупости, Льюис, при этом снова сложные. Истина в том, что последнее, чего он хотел, это привлечь к себе внимание, выиграв состязание. А самое простое заключается в том, что если хотите замаскироваться и получить приз, скажем, как принц Чарльз, самый лучший способ сделать это — быть самим принцем Чарльзом. И мы должны были заподозрить, что человек, который оделся в карибский костюм и так убедительно вел себя всю ночь как карибец, вероятнее всего достиг этого благодаря тому факту, что действительно был карибцем!

— Мистер Уинстон Грант.

— Да. Мистер Уинстон Грант! Человек, которого я встретил перед «Фрайяром» вчера вечером! И если кто-то вам скажет, Льюис, что нет случайностей на этом свете — пусть позвонит мне, и я сумею убедить его на обратное!

— «В обратном», вы хотели сказать? — спросил Льюис.

— Этот человек был строительным рабочим; он работал на разных объектах Оксфорда — включая и Экзаменационную Палату; потерял работу из-за кризиса в строительной отрасли; нуждался в деньгах, чтобы содержать семью; ему было сделано чрезвычайно щедрое предложение — пока не знаем насколько щедрое; и он согласился за вознаграждение сыграть — как ему казалось — небольшую роль на Новогоднем празднике в одном Оксфордском отеле. Сомневаюсь, что когда-нибудь узнаем подробности, но…

Сержант Филлипс постучал и сообщил, что задержанный доставлен в комнату для допросов. И Морс улыбнулся. И Льюис улыбнулся.

— Только закончите рассказ, сэр, если получится?

— Воистину, больше нечего рассказывать. Уинстон Грант, вероятно, был очень внимательно проинструктирован, это ясно. Первое, он должен был войти в отель прямо с улицы, ему было необходимо дождаться момента, когда Маргарет Бауман преднамеренно уведет Сару Джонстон посмотреть на надписи в дамском туалете — надписи, которые были делом рук самой Маргарет Бауман. После, я уверен, ему было сказано, чтобы общался с остальными как можно меньше и держался вблизи Маргарет Бауман, чтобы все выглядело так, будто они интересуются больше друг другом, чем тем, что происходит вокруг них. Но он не сумел отвертеться от состязания на самый лучший костюм! Предполагаю также, что ему сказали, чтобы ничего не ел — если сможет сделать это, не привлекая внимания остальных; и помните — в этом ему помог Биньон, который сделал особую схему распределения блюд на столах. Но, Льюис, может быть, мы слишком переоцениваем способ, который был предварительно придуман. Прежде всего, он должен был до конца придерживаться этого обмана: он приложил все усилия, претворяясь черным — несмотря на то, что был и правда черным. И был только один простой способ поддерживать это заблуждение — намазав черным руки — руки, которые и без того были черны — так чтобы каждый, прикоснувшись к нему, поверил бы, что он не черный, а в сущности белый человек. И то же самое, Льюис, он сделал позднее, нарочно оставив нестираемые пятна на видных местах — как например, на лацканах белых пальто, в которые были одеты мисс Палмер и миссис Смит…

— И на белой блузке Сары Джонстон.

— Кремовой, в сущности, — сказал Морс.

Для сержанта Филлипса все происходящее было каким-то déjà vu[22], когда он возобновил свое бдение у двери комнаты для допросов; ноги его все еще болели, глаза вновь осматривали полупустое помещение: деревянный стол, на котором стояла одна пластиковая чашка (полная) и одна пепельница (пока еще пустая); а за столом сидел тот же белокурый, со свежим цветом лица молодой человек, который уже был там накануне вечером — мистер Эдвард Уилкинс.

В 17:00 мистер Джеймс Прайер, охранник Экзаменационной Палаты, взял ключи от своего велосипеда, собираясь ехать домой. Перед этим он в последний раз осмотрел проходную, чтобы еще раз убедиться, что все, что должно быть на замке, замкнуто. Поистине было странно, что полиция заинтересовалась единственным ящичком без замка — тем, в котором хранились пропуска с истекшим сроком. Как, например, партия пропусков последней группы строительных рабочих, из которой полиция взяла уже два пропуска: Уинстона Гранта, карибца, которого Прайер помнил совершенно ясно; и еще одного мужчины по имени Уилкинс, который управлял желтым подъемным краном, возвышавшимся над зданием Палаты все летние месяцы. Когда Морс позвонил рано утром, Прайер по быстрому просмотрел остальные пропуска этой партии и удивился, а нет ли там и других преступников среди таких обычных лиц. Но сути человека никто не знает: он гораздо сильнее других людей осознавал это.

На этот раз Уилкинс был склонен к сотрудничеству относительно подробностей по делу об убийстве, за исключением того, что касалось самого убийства, которое он упорно и категорически отказывался обсуждать под каким бы то ни было предлогом: как будто это быстрое «очищающее» признание парализовало его способность воспринимать совершенное как волевой акт, за который придется нести ответственность. Но об остальном он рассказывал исчерпывающе и свободно; из его показаний не выявилось ничего неожиданного, ничего нового. Естественно, он выразил надежду, что для Уинстона Гранта найдутся смягчающие вину обстоятельства, вопреки тому, что остальные (и больше всех Льюис) считали, что подобный соучастник должен был иметь более ясное представление о своих деяниях.