Выбери любимый жанр

Рассказы чекиста Лаврова [Главы из повести] - Стенькин Василий Степанович - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

В коридоре, возле приоткрытой двери купе стояли высокий красивый адъютант и вестовой с лихо закрученными усами. Он тоже глядел в окно, но всем существом своим чувствовал каждый взгляд, поворот головы хозяина.

Есаул Григорий Семенов и казачий урядник Григорий Афанасьев встретились на турецком фронте.

Однажды Афанасьев докладывал есаулу о своей дерзкой вылазке во вражеский тыл. Семенов похвалил его, обещал представить к георгиевскому кресту. Узнав, что Афанасьев родом из Забайкалья и, стало быть, его земляк, есаул взял его к себе вестовым. С той поры вот уже третий год Афанасьев неотлучно находится при Семенове.

Атаман крякнул, вздохнул глубоко, со стоном. Афанасьев обернулся

— Худо, Гриша. Мутит. Голова свинцом налита. Тебе, семейщина, хорошо: не знаешь такой беды. Не куришь, не пьешь...

— Так точно, ваше превосходительство?

— И баб не щупаешь? — пошутил Семенов.

— Приходилось, ваше благородие, — весело ответил Афанасьев. Шутки атамана надо было понимать. — Только теперешняя моя жена рано посадила меня, как кобеля, на цепь. Ни на шаг не отпускала. Ух, и норовистая, холера!

Григорий показал атаману пожелтевшую от времени карточку жены. Семенов похвалил:

— Красивая, видно. Как звать-то?

— Евлампия.

— Это что означает по святцам?

— Благосветная.

— Ишь ты, благосветная! Как-нибудь заеду в гости, — пообещал он.

— Всегда рады, ваше превосходительство, — ответил Григорий.

Душа его возликовала. Он гордился, что так вот запросто может разговаривать с человеком, которого судьба вознесла на такую вышину.

Пожив неделю в родной станице Дурулгуевской, Семенов приступил к исполнению порученного дела. Он разъезжал по станицам, проводил совещания станичных и поселковых атаманов, часто выступал, призывая казаков «грудью встать на защиту казачьих привилегий и православной веры от безбожников-большевиков».

Поначалу люди слушали атамана. Ему удалось создать не одну добровольческую сотню. Но весть о свержении Временного правительства перепутала все планы. Бедняки, а за ними и середняки покидали дружины и сотни. «Звание-то казачье, да жизнь собачья» — без боязни ворчали на сходках. Стали создаваться бедняцкие отряды.

Чтобы не попасть в руки большевистских комиссаров, Семенов с горсткой верных ему людей ушел за границу, в Маньчжурию. Там он сколотил наемное войско из «всяких нехристей и басурманов», как позднее скажет Григорий. Русских было так мало, что даже должности взводных приходилось отдавать наемникам.

Вскоре после рождества, отслужив молебен, Семенов двинул свои отряды в Забайкалье, но получил столь сокрушительный отпор от бойцов первого Аргунского полка, что четыре месяца не мог опомниться. И лишь опираясь на помощь интервентов-японцев атаман осмелился вновь переступить границу.

Тогда-то и отличился вновь вестовой Гришка Афанасьев, заслужив отеческое расположение атамана.

Отряды Семенова расположились на северном склоне сопки. Меж гранитных выступов расставили тяжелые орудия и не менее полсотни пулеметов. Атаман был уверен в неприступности своих позиций. Один полк он оставил в резерве на станции Оловянной. В разгар боя к Семенову прибежал запыхавшийся есаул Косых и доложил: «Красные обходят с флангов. Пологий южный склон сопки — плохая защита. Если они прорвутся к нам, в тыл, возможно полное окружение и вряд ли удастся кому уйти живым отсюда».

Семенов приказал Григорию скакать в Оловянную и немедленно поднять запасной полк.

Афанасьев совершил чудо. Он прорвался через неприятельские цепи, и ни одна пуля не задела его. Подмога подоспела в самый критический момент. Красные отступили.

Атаман трижды поцеловал Григория.

— Ты избавил меня от бесчестия и смерти, — сказал он. — Отныне считаю тебя побратимом...

С той поры Семенов достиг многого. Его войска захватили Читу, Верхнеудинск и «напоили коней в Байкале», как обещал атаман своему войску.

Партизаны укрылись в тайге, копили силы. Пламенные слова большевистской правды, которые они разносили по селам и казачьим станицам, будоражили и поднимали народ.

Семенов сидел как на горячих углях, чувствовал: не прочна земля под ногами, клокочет она, того и гляди случится взрыв.

И в одну из своих бессонных тревожных ночей атаман позвал вестового.

— Жалко мне расставаться с тобой, Григорий, — начал Семенов, постукивая костяшками пальцев по столу. — Люблю тебя, а разлучиться придется.

Говорил он вяло, голосом сильно уставшего человека. Григорий насторожился, не догадываясь, куда клонит атаман.

— Надежнее тебя у меня никого нет. Я тебе верю: ты не предашь и не струсишь...

— Ваше превосходительство, не томите душу, откройте суть, — не выдержал Григорий.

— Сейчас открою... Чувствую я, Григорий, что-то неладное готовится...

Семенов взял с края стола плетеную нагайку — с ней он никогда не расставался — и стал рассматривать рукоятку, сделанную из чисто отполированной кости. Григорий бессмысленно наблюдал за ним.

— Имею донесение твоего земляка, председателя волостного земства Павлова. Не спокойно в Бичуре... Что-то там заваривается недоброе. Хочу тебя послать...

— Как же, ваше превосходительство? — не стерпел Григорий. — Мое место при вас, ваше превосходительство...

— Там сейчас важнее... Приедешь домой, скажись дезертиром. Приглядывайся, принюхивайся, в случае чего — прямо ко мне. Ежели придется другому человеку придти к тебе, запомни пароль: «Ногайцев». Это твоя секретная фамилия на всю жизнь...

Долго атаман разъяснял Григорию его новые обязанности.

— Коня сдать, ваше превосходительство? — спросил Григорий с тайной надеждой.

— Бери коня, — милостиво отвечал атаман, — и помни: одержим полную победу — непременно заявлюсь к тебе в гости... Погляжу твою Благосветную, — и, благословляя, Семенов широко перекрестил Григория.

V

На вершине Заганского хребта Григорий остановился. Расседлал коня, расстелил под березой потник, прилег. В высокой синеве плыли на восток сизые тучки. «Тоже, однако, в Бичуру спешат... Им легче: шпионить не надо...»

Это слово, впервые пришедшее в голову, обожгло Григория. Он, может быть, только сейчас понял, за какое опасное поручение взялся. «Промахнешься — вздернут на осине. Как есть вздернут, не пожалеют...»

Дом оказался под замком. Григорий знал место, где обычно прячется ключ, но, не входя в избу, поскакал на заимку. «Уборочная. И отец, и Евлампия с дочуркой, надо быть, там».

Он не ошибся. Они убирали ярицу. После поцелуев и коротких расспросов Григорий взял у отца литовку — ох, как наскучили руки по работе! — и пошел, оставляя за собою саженные прокосы. Старик складывал в суслоны снопы, которые невестка навязала за день.

Солнце скрылось за дальними сопками. Лишь оранжево-золотистый веер лучей освещал закатную сторону неба...

В конце второй недели к Григорию зашел его сосед, однофамилец, Иван Афанасьев. Здоровенный мужчина с рыжей, будто из красной меди, окладной бородой, открытыми голубыми глазами.

— На побывку, чо ли, паря, пожаловал, али так чо? — словно невзначай спросил Иван, расправляя свою роскошную бороду.

Вопроса этого Григорий ждал. Кто-кто, а уж сосед Иван за Семеновым не побежит, это он знал точно и решил «открыться».

— На побывку... бессрочную, однако, — добавил он после малой паузы, пристально всматриваясь в собеседника.

— Отпустили, чо ли?

— Отпустили на неделю. А вон и вторая кончается.

— Не боишься?

— Волков бояться — в лес не ходить, — уклонился Григорий от ответа.

— Война-то долго будет, нет ли?.. Шибко худые вести: чужеземные войска везде...

— Кто ж ее знает, когда она кончится. А чужеземцев чего бояться — как пришли, так и укочуют...

— Выходит, надолго снял доспехи свои?

— Жизнь покажет...

Почти каждый день стал наведываться Иван. Григорий совсем осмелел и теперь в полный голос поносил не только интервентов, но и самого атамана, которому служил верой и правдой.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело