Бальзам Авиценны - Веденеев Василий Владимирович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/156
• Следующая

Прокофий Рогожин застыл с поднесенным ко рту куском. Бессмертный недобро прищурился. Самсонов помрачнел, а унтер Епифанов хотел пустить крепкое словцо, но сдержался и только крякнул. Федор Андреевич пристально поглядел в черные равнодушные глаза Нафтуллы:

— Ты можешь вывести нас отсюда? Я хорошо заплачу тебе за услуги.

Купец отвел взгляд и пожал плечами, как бы выражая сожаление, что вынужден объяснять прописные истины:

— Мне не нужна твой Денис-бала. Мне нужна через горы, к пушту.

«Он идет в Афганистан? — удивился Кутергин. — И хивинцы его не пугают? Почему?»

— Ты не боишься этих? — Он кивнул в сторону песков. — Они ведь могут и тебя повести с веревкой на шее.

— Меня? — искренне удивился Нафтулла. — Меня нет!

— Почему? — не отставал капитан.

Нафтулла опять пожал плечами и отвернулся: он явно не желал продолжать разговор на эту тему и заставить его говорить можно было только силой, угрозами или хитростью. Но кто знает, чего боится этот азиат и как его перехитрить? А силу капитан применять не хотел, опасаясь потерять пусть и ненадежного, но все же союзника.

— Слушай, Нафтулка! — угрожающе начал урядник, но Федор Андреевич дал знак ему замолчать. Бессмертный обиженно поджал губы и, поглаживая ствол винтовки, выразительно поглядел на купца, как бы случайно направив дуло ему в живот.

— Скоро здесь пройдет караван, — ни к кому не обращаясь, тихо сообщил Нафтулла. — Я уйду с ним к перевалам.

— Караван? — оживился Федор Андреевич. — Откуда знаешь? Далеко он отсюда?

— Несколько фарсангов.

Капитан едва сумел скрыть досаду: несколько фарсангов — это все и ничего! На Востоке издревле существовала своя мера пути — фарсанг, в корне отличавшаяся от европейских верст, милей и лье. Если в Европе измеряли расстояние, то люди Востока измеряли количество энергии, затраченной на его преодоление. Поэтому одно и то же расстояние в горах и на равнине имело разное выражение в фарсангах. И каждый караван-баши или мукавим, старшие в караванах, имели собственное представление о фарсанге. Попробуй тут разобрать, когда придет караван? Для азиатов время вообще имело относительное значение: какая разница, днем раньше или днем позже?

— Когда он будет здесь? — продолжал расспросы Федор Андреевич.

— Сегодня. — Нафтулла загадочно улыбнулся.

Последние слова купца заставили русских насторожиться: а ну как сюда пожалуют разбойники похлеще вольных всадников Желтого человека? Здесь можно ожидать чего угодно.

— Что за люди в караване? — Бессмертный выразительно положил палец на спусковой крючок, но Нафтулла сделал вид, что не заметил этого.

— Торговцы. — Он деланно зевнул и предложил выпить чаю: у него еще осталась щепотка заварки. Предложение приняли с благодарностью и, посовещавшись, решили дождаться обещанного каравана — все одно отправляться пешком через пески сущее безумие…

Нафтулла не обманул: солнце еще не успело вскарабкаться в зенит, как в песках показалась большая группа конных в пестрых запыленных одеждах. За ними важно шествовали нагруженные тюками верблюды, трусили усталой рысцой вьючные и заводные лошади. Кутергин насчитал не меньше полусотни верховых и десятка два верблюдов.

— Ну, теперь либо пан, либо пропал, — наблюдая за приближением азиатов, мрачно заметил урядник. — Куда нам тут с двумя патронами.

— Ничо, авось не сожрут, — откликнулся Епифанов, но встревоженно оглянулся на Федора Андреевича. Тот успокаивающе улыбнулся, хотя у самого на душе кошки скребли.

Конные широкой дугой обтекли маленький оазис. Все азиаты имели сабли и ружья. У многих висели за спиной и длинные луки, а у седла болтались колчаны со стрелами. Вид у торговцев был разбойный — бородатые загорелые лица, крепкие плечи и руки. Заметив у колодца незнакомых людей, караванщики начали медленно сжимать кольцо, подъезжая все ближе и ближе. Теперь, даже если и решишься искать спасение в песках, бежать поздно!

Когда всадники подъехали совсем близко, Нафтулла вскочил и закричал что-то непонятное. Тут же вперед выехал средних лет чернобородый азиат в дорогом халате. Нафтулла подбежал к нему, подержал стремя, помогая слезть с седла, и зашептал на ухо, то и дело косясь на русских. Караван-баши важно кивнул в ответ и показал плетью на колодец. Конные спешились, верблюдов подогнали поближе, и началась обычная сутолока, какая бывает у любого водопоя. Никаких враждебных намерений азиаты не проявляли, и русские немного успокоились.

Улучив момент, Федор Андреевич незаметно достал из заветного свертка несколько мелких камушков, зажал их в потном кулаке и попросил Нафтуллу отвести его к караван-баши. Тот сидел под тенью полога и мелкими глотками пил из пиалы холодную воду. Это был рослый чернобородый мужчина с резкими чертами лица, больше похожий на сурового воина, чем на торговца. На коленях у него лежала кривая сабля в оправленных серебром ножнах, а за поясом торчали рукояти пистолетов. Купец низко поклонился ему и произнес несколько фраз на незнакомом Кутергину языке, похожем на фарси.

— Что ты хочешь, урус-тюра? — Караван-баши поднял на русского воспаленные солнцем Карие глаза. Он говорил на арабском. Значит, Нафтулла предупредил его, что Кутергин владеет языком Корана?

— Помощи. Дай мне коней, одежду и немного оружия. Мы хотим уйти из пустыни.

— Пророк велел помогать попавшим в беду. — Караван-баши показал в улыбке крепкие белые зубы. — Но у меня нет лишних коней и оружия. Здесь пески!

— Я готов купить. — Федор Андреевич разжал ладонь: в солнечных лучах ярко сверкнули драгоценные камни. Нафтулла заинтересованно вытянул шею, чтобы лучше видеть.

Жесткие пальцы караван-баши ухватили с ладони Кутергина один из камушков. Осмотрев его со всех сторон, азиат равнодушно бросил:

— Я дам тебе коней и бурдюки с водой. Скажу, где колодцы и где ты найдешь Дениса-бала. Но оружия нет.

— Без него мы не пройдем!

— Э-э, — небрежно отмахнулся караван-баши. Запустив руку в лежавший рядом хурджин, он порылся в нем и подал русскому скомканную темную тряпку — На! Повесьте на палку, и никто вас не тронет: ни хивинцы, ни текинцы, ни киргизцы.

• Предыдущая
• 49/156
• Следующая