Пепел победы - Вебер Дэвид Марк - Страница 47

• Предыдущая
• 47/148
• Следующая

А поскольку сломить систему не удалось, следовало научиться работать против нее в ее же рамках, а это требовало времени. Мэйхью, помимо всего прочего, хорошо знал историю и был проницательным политиком. Безжалостно воспользовавшись временным параличом Ключей, он ослабил их влияние, установив практически не зависящий от землевладельцев порядок наследования Меча.

Недовольные Ключи постепенно учились выстраивать систему противодействия, чему способствовала их самостоятельность во внутренних делах. Мюллер выказал себя настоящим мастером парламентских методов борьбы, и хотя на сегодня он и его сторонники могли лишь то здесь, то там отщипывать от полномочий Протектора жалкие крохи, терпения им было не занимать. На руку оппозиции была и война: даже столь энергичный и способный правитель, как Бенджамин Девятый, не мог объять необъятного и, вникая в сложные и многообразные военные вопросы, не имел физической возможности держать под столь же неусыпным контролем и все аспекты внутреннего управления. Мюллер знал, что его товарищи оппозиционеры ведут осторожную работу по подрыву верховной власти. Она не бросалась в глаза, но результаты сулила куда более существенные, нежели всякого рода экстремизм и горлопанство.

Правда, положение признанного лидера оппозиции (разумеется, вполне законопослушной) создавало для него определенные затруднения. В нем видели некий центр сопротивления, и каждый недовольный властью олух, вообразивший, будто ему в голову пришла гениальная идея, считал своим долгом поделиться ею с Сэмюэлем. Самые странные люди, возникая словно из-под земли, обращались к нему с самыми странными предложениями, и он, размышляя о реакции своего управляющего на появление той парочки «инвесторов», гадал, что за сюрприз преподнесут они.

Скорее всего, будет очередная глупость. Но, с другой стороны, разумный человек понимает: никогда нельзя знать заранее, где обнаружится что-нибудь полезное.

– Проводи их в мой кабинет – не личный, а официальный. И пусть кто-нибудь – пожалуй, Хьюз – за ними приглядит.

– Слушаюсь, милорд, – сказал Бакридж и с достоинством удалился.

Мюллер улыбнулся ему вслед: с сержантом Стивом Хьюзом управляющий не желал иметь ничего общего. Вовсе не потому, что телохранитель землевладельца совершил нечто предосудительное, но лишь постольку, поскольку тот не был наследственным гвардейцем лена и занял свою должность первым в семье. Землевладельца сложившееся положение вполне устраивало. В некоторых отношениях он предпочитал иметь дело с потомственными вассалами, верность и преданность которых пыли проверены веками. Но новое время требовало и новых людей – в частности, таких, как Хьюз. Рослый, особенно по грейсонским меркам, сержант легко освоился с хлынувшими на Грейсон современными технологиями, прекрасно разбирался в новейшем программном обеспечении и в этом смысле был весьма полезен и для лена Мюллер в целом, и для Сэмюэля Мюллера в частности.

Но знакомство с техническими новинками ничуть не поколебало строгой консервативности и почти фанатичной набожности этого человека, чье личное благочестие могло показаться угнетающим даже в теократическом грейсонском обществе. Эти качества – сочетание крайнего консерватизма с глубокими познаниями в новых технических областях – делали Хьюза особенно ценным. Обзавестись таким слугой было очень и очень нелегко. Сержант Хьюз служил у Мюллера около пяти лет, и на первых порах землевладелец к нему лишь присматривался. Однако по мере того, как этот человек доказывал свою надежность и не раз демонстрировал приверженность консервативным ценностям, Мюллер все чаще давал ему поручения деликатного свойства. Разумеется, речь не шла о чем-то по-настоящему противозаконном: такого рода делами Мюллер практически не занимался, а для, скажем так, специфических случаев имел специально подобранных людей. Но Хьюз выказал себя человеком, заслуживающим доверия, и Мюллер стал полагаться на него в делах довольно-таки сомнительных.

При этой мысли землевладелец снова издал смешок и оттолкнул назад свое кресло. Личный кабинет, откуда в действительности осуществлялось управление леном, выглядел значительно более впечатляющим, чем официальная приемная. Кроме того, он был удобнее и гораздо лучше оснащен… но Мюллер вовсе не собирался подпускать к нему сомнительных чужаков.

Убрав в ящик старомодного письменного стола несколько чипов и листков с набросанными по старинке, от руки, заметками, он замкнул столь же древний, но по-прежнему надежный комбинационный замок, надел пиджак, поправил галстук и неторопливо направился по коридору к ожидавшим его посетителям.

Два человека терпеливо дожидались его в креслах у низенького столика, и при виде стоявших перед ними кофейных чашек Мюллер ухмыльнулся. Это были чашки из сервиза: видимо, Бакридж счел визитеров заслуживающими внимания, хотя, надо думать, не одобрял довольно-таки сомнительный способ, избранный ими для того, чтобы попасть на прием к землевладельцу.

«Бедный Кроуфорд, если б он только знал», – подумал Мюллер, однако мысль эта никак не отразилась на его лице. Он деловито вошел в кабинет, кивнул облаченному в красно-желтый мундир Хьюзу. Оба незнакомца торопливо поднялись на ноги.

– Доброе утро, джентльмены, – произнес землевладелец бодрым, уверенным тоном человека, чью совесть ничто не отягощает. – Прекрасная погода, не правда ли? Я лорд Мюллер. Чем могу быть вам полезен?

Незнакомцы переглянулись, словно подобные радушие и открытость оказались для них неожиданностью, и землевладелец спрятал кошачью ухмылку. Сейчас в этом не было никакой надобности, но ему нравилось играть с людьми.

– Доброе утро, милорд, – произнес наконец старший из этой парочки. – Меня зовут Энтони Бэрд, а моего товарища Брайан Кеннеди. Мы представляем инвестиционный картель, заинтересованный в освоении сельскохозяйственных угодий, и будем весьма благодарны, если вы уделите нам несколько минут для обсуждения этого вопроса.

Его взгляд со значением переместился к Хьюзу, и Мюллер позволил себе слегка улыбнуться.

– Эта версия помогла вам обойти моего управляющего, – сказал он, дружелюбно покачивая головой, – но я сомневаюсь, что вы, мистер Бэрд, и э-э… мистер Кеннеди, если не ошибаюсь, испытываете столь уж сильный интерес к возделыванию земель. Не лучше ли сразу изложить подлинную причину вашего визита?

Посетители переглянулись и одновременно перевели взгляды на Хьюза.

– Это один из моих личных телохранителей, джентльмены, – сказал Мюллер с легким холодком в голосе.

Бэрд с Кеннеди (а вернее, те, кто назвались этими именами) тут же пошли на попятную. Благоразумный человек никогда не позволил бы себе усомниться в преданности личного телохранителя землевладельца в присутствии самого телохранителя – ввиду скорых и весьма неприятных последствий.

– Конечно, милорд, прошу прощения… – зачастил Бэрд. – Мы просто были не вполне готовы… то есть я хотел сказать…

– Вы хотели сказать, что собирались ходить вокруг да около, подбираясь к цели вашего визита постепенно, – подсказал Мюллер и, хмыкнув при виде озадаченной физиономии Бэрда, уселся в удобное кресло за письменным столом.

– Прошу прощения, мистер Бэрд, – сказал он, спустя мгновение. – Наверное, мне не стоило бы делать столь легкомысленные заявления, но мое широко известное отношение к так называемым «реформам» сделало меня притягательным центром для всех, кого они… не вполне устраивают. А поскольку со времени «Реставрации Мэйхью» большинство недовольных старается не привлекать к себе… э-э… внимание Меча…

Бэрд хотел было вставить слово, но Мюллер махнул рукой.

– Я весьма сожалею об этом и склонен полагать, что честному человеку, если он всего-навсего не согласен с политикой Протектора Бенджамина, едва ли стоит опасаться Меча. В конце концов, Испытание по-прежнему требует от нас открыто исповедовать и провозглашать то, что мы почитаем как истину. Однако, коль скоро опасения существуют, я отношусь к ним с пониманием, и если вы, джентльмены, разделяете их, признаю это вашим неотъемлемым правом. Время мое ограничено, а потому я позволю себе попросить вас не тратить его на поиски наилучшего способа подступиться ко мне, а перейти к сути дела.

• Предыдущая
• 47/148
• Следующая