Пепел победы - Вебер Дэвид Марк - Страница 11

• Предыдущая
• 11/148
• Следующая

Против такого шквала эмоций Хонор была совершенно беззащитна.

«Бенджамин устроил все это специально, – отстраненно подумала она, уже не пытаясь сдержать слезы. – Он знает о моей связи с Нимицем и позаботился о том, чтобы я могла встретиться с ними в отсутствие посторонних».

Но уже в следующее мгновение для мыслей не осталось места. Во всяком случае, для связных. Ей было пятьдесят четыре стандартных года, но возраст куда-то испарился, когда она, отступив от Бенджамина Мэйхью, сквозь пелену слез протянула руку матери.

– Мама… – пролепетала она, ощущая на губах привкус соли. – Папа… Я…

Голос отказал ей, но и это не имело значения. Все на свете потеряло какое-либо значение, когда отец подошел к ней и заключил в могучие, как положено уроженцу Сфинкса, но бесконечно нежные объятия. Он прижался лицом к ее волосам, и форменная фуражка свалилась на пол. Спустя мгновение рядом оказалась и мать: теперь Альфред держал в кольце рук их обеих. На какой-то момент Хонор Харрингтон перестала быть землевладельцем, леди и флотским офицером: она была просто их дочуркой, пропавшей и каким-то невероятным, непостижимым чудом возвращенной им.

Долго ли они простояли так, молча, прижимаясь друг к другу, она так и не поняла. Некоторые моменты слишком важны и насыщены чувствами, чтобы дробить их на минуты или секунды, и сейчас имел место именно такой случай. Остановившееся мгновение длилось ровно столько, сколько оно должно было длиться; лишь ощутив, что слезы перестали струиться по ее щекам, Хонор глубоко вздохнула, чуть отстранилась и, глядя сквозь туманную пелену на лицо отца, сказала:

– Я дома.

– Знаю, детка, – кивнул он. Голос его был сиплым и усталым, но глаза сияли. – Знаю…

– Мы знаем, – добавила Алисон.

Хонор не удержалась от смешка, когда ее матушка достала крохотный носовой платок и, подобно всем матерям всех времен и народов, принялась утирать дочке лицо. Учитывая, что росточком она была дочери едва по грудь, зрелище могло бы выглядеть потешным, но сейчас это никого не смущало.

– Говард, – тихо сказала Хонор, взглянув над головой матери на Клинкскейлса.

Регент сдержанно поклонился, но она, увидев его слезы и ощутив его радость, быстро протянула руку. Заморгав, старик пожал ее – пожатие, несмотря на возраст, оказалось крепким, – после чего прерывисто вздохнул и встряхнулся.

– Добро пожаловать домой, миледи, – сказал он. – Вашему лену и вашему народу вас страшно недоставало.

– Я вернулась, как только смогла, – ответила Хонор, стараясь говорить непринужденно. – К сожалению, нас задержали некоторые непредвиденные обстоятельства, но, как выяснилось, нет таких преград, с которыми не справились бы Харкнесс и Карсон.

Услышав свое имя, энсин Клинкскейлс подошел поближе, и Говард радостно заключил своего рослого как башня, племянника в крепкие родственные объятия. Для грейсонца Говард Клинкскейлс был человеком высокого роста и внушительного телосложения, однако рядом с племянником выглядел примерно так же, как Алисон рядом со своей дочерью. Хонор непроизвольно прыснула и покрепче обняла мать.

В следующее мгновение ее внимание привлекла странная деталь. Поначалу, в пылу радостных эмоций, она не обратила внимания на то, что и отец, и мать – оба – держали на спине что-то вроде переноски в которой сама она носила Нимица. Но зачем им…

Спустя секунду ее отец чуть повернулся, чтобы уступить место МакГиннесу и Миранде, и глаза Хонор расширились. Рюкзачок на его спине предназначался вовсе не для древесного кота. Это была…

– Нечего так таращиться, дорогая, – решительно объявила Алисон, поворачивая голову старшей дочери, чтобы вытереть левую половину ее лица.

Хонор непроизвольно повиновалась: она была поражена до такой степени, что на время вообще утратила способность к каким-либо самостоятельным действиям.

– Право же, – говорила мать, качая головой, – глядя на тебя, можно подумать, будто ты отроду не видала младенцев. А ведь видела, и не раз.

– Но… но…

Хонор повернула голову, вгляделась в сонные темные глазенки и, сглотнув, снова обернулась к матери. Воспользовавшись преимуществом своего роста, она через голову Алисон заглянула в ее рюкзачок, но там темных глазенок не увидела – по той простой причине, что они были закрыты: младенец, хмуро наморщив крохотное личико, крепко спал.

– Право же, Хонор, чему тут удивляться, – повторила Алисон. – Ты же знаешь, что мы с твоим отцом реципиенты пролонга.

– Знаю, но…

– Дочурка, ну что ты заладила «но» да «но», – сказала Алисон, еще раз ласково погладила дочь по щеке, отступила на шаг и, полюбовавшись делом своих рук, спрятала промокший от слез платок. И перешла в атаку.

– На самом деле это твоя вина, – заявила мать дочери. – Поскольку ты так и не удосужилась произвести на свет наследника, то бедному лорду Клинкскейлсу, когда его попытались сделать землевладельцем Харрингтона, волей-неволей пришлось искать выход из положения.

Она покачала головой, а регент смущенно улыбнулся.

– Ты хочешь сказать…

Хонор осеклась, встряхнулась и мысленно пообещала себе отыскать Хэмиша Александера и убить его голыми руками. Пусть даже одной рукой, поправилась она, вспоминая его лукавое веселье и туманные намеки на грейсонские «осложнения». За столь низкое коварство с ним следовало рассчитаться, не дожидаясь, пока ей наладят протез. Вылетев сегодня на курьерской яхте через узел, она могла бы по дороге наведаться на борт «Харрингтон», свернуть шею еще одному интригану – Иуде Янакову – и через четыре дня оказаться у звезды Тревора, чтобы…

Глубоко и медленно вздохнув, Хонор взглянула на мать.

– Выходит, я уже не единственный ваш ребенок?

– Слава тебе господи, дошло наконец, – пробормотала Алисон с лукавой улыбкой, после чего сняла рюкзачок с плеч и взяла спеленатого младенца на руки.

В тот же миг лукавство на ее лице уступило место бесконечной нежности.

– Это Вера Кэтрин Хонор Стефания Миранда Харрингтон, – ласково сказала она. – Я понимаю, что имя у малышки пока длиннее ее самой, но это тоже твоя вина. На данный момент – пока ты не подаришь нам внуков – этот маленький сверток с длинным именем является твоей наследницей. Точнее сказать, юридически именно она является «Землевладельцем Харрингтон» и будет оставаться ею, пока Ключи не разберутся с твоим чудесным возвращением. А поскольку она, как ни крути, «землевладелец», нам еще повезло, что мы ухитрились обойтись всего пятью именами. Еще несколько часов назад предполагалось, что по достижении совершеннолетия и обретении Ключа она изберет своим тронным именем «Хонор Вторая». К счастью… – Губы Алисон дрогнули, но она прокашлялась и решительно повторила: – К счастью, ей придется заниматься этим вопросом далеко не так скоро, как мы боялись.

– А здесь, – сказал Альфред, высвобождаясь из ремней своего рюкзачка, – младшенький близнец той высокородной особы, Джеймс Эндрю Бенджамин Харрингтон. Заметь, он получил на два имени меньше, воспользовавшись привилегией мужской части населения этой, последней в Галактике, планеты, где сохранился патриархат. И заметь, мы не преминули подольститься к здешнему монарху, назвав бедного ребенка и его именем тоже.

– Понятно, – отозвалась Хонор, со смехом поглаживая атласную щечку малыша.

Искоса взглянув на Бенджамина Мэйхью и заметив его счастливую, чуть ли не собственническую улыбку, она решила, что родители сошлись с правящим семейством даже ближе, чем можно было надеяться.

– Они прелестны, мама! – тихонько сказала Хонор. – Если можно так выразиться, вы с папой отлично справились…

– Ты находишь? – рассудительным тоном отозвалась Алисон, склонив голову набок. – Может, и так, но я бы предпочла, чтоб они сразу пошли в школу. – С видом глубокой задумчивости, который, впрочем, не ввел в заблуждение никого из присутствующих, она покачала головой и со вздохом добавила: – Боюсь, я уже успела забыть, скольких забот и хлопот требует младенец.

– О, конечно, миледи! – донеслось веселое восклицание.

• Предыдущая
• 11/148
• Следующая