Меж двух огней - Вебер Дэвид Марк - Страница 11

• Предыдущая
• 11/136
• Следующая

– Вы действительно хотите от меня слишком многого, Клаус, – тяжело вздохнул Хаусман.

– Я знаю, – повторил Гауптман. – Но если оппозиция выдвинет ее кандидатуру, Кромарти, Морнкрик и Капарелли с радостью подхватят предложение.

– А что делать с консерваторами и прогрессистами? – возразил Хаусман. – Этим партиям ваша идея понравится не больше, чем графине Нового Киева.

– Я уже говорил с бароном Высокого Хребта, – признался Гауптман. – Он не очень доволен моей идеей, и не будет обязывать консерваторов официально поддерживать Харрингтон, но согласился, что разрешит им голосовать, как велит совесть.

Глаза Хаусмана сузились: было очевидно, что разрешение «голосовать, как велит совесть» – не более чем дипломатическая выдумка, позволяющая Высокому Хребту официально оставаться в оппозиции, пока соответствующим образом проинструктированные сторонники поддерживают игру.

– Что касается прогрессистов, – продолжал Гауптман, – граф Серого Холма и леди Декро согласились воздержаться при голосовании. Но ни один из них не рискнет взять на себя выдвижение Харрингтон. Вот почему так важно, чтобы вы и ваше семейство договорились об этом с Новым Киевом.

– Понимаю… – В течение нескольких бесконечно долгих секунд Хаусман теребил нижнюю губу, потом тяжело вздохнул. – Хорошо, Клаус. Я поговорю с ней. Мне придется наступить себе на горло, уж поверьте, но я согласен с вашим мнением и сделаю все, что в моих силах, для того чтобы поддержать вас.

– Благодарю, Реджинальд. Очень признателен, – тихим искренним голосом произнес Гауптман.

Он похлопал молодого человека по плечу, кивнул и отошел к бару. Виски давно кончился, а ему срочно нужно было выпить, чтобы смыть с языка мерзкий привкус. Вообще-то неплохо было бы и руки вымыть… но Париж стоит мессы. Четыре вооруженных транспортных судна – капля в море, но их значение в масштабе всей войны намного возрастет, если ими будет командовать капитан Хонор Харрингтон.

Правда – как он только что постарался внушить Хаусману, – слишком велика вероятность того, что она погибнет, прежде чем успеет что-нибудь сделать. Жаль, конечно, но нельзя отнимать у человека шанс сделать полезное дело…

А главное, сказал он себе, с улыбкой протягивая бармену стакан, независимо от того, удастся ли ей остановить пиратов, или пираты ухитрятся убить ее, он, Гауптман, все равно оказывается в выигрыше.

Любые автоматические пистолеты, стреляющие пулями, были технологическим антиквариатом, но от этого оружия веяло совсем уж седой древностью. Это была точная копия армейского пистолета Кольта, который более двух тысяч стандартных лет назад был известен как «Модель 1911А1» под патрон сорок пятого калибра. Он хорошо лежал в руке – менее 1,3 килограмма в условиях грейсонской гравитации, составлявшей 1,17 от земного притяжения; однако отдача у него была огромная. Древность не сделала его менее шумным: несмотря на защитные наушники, не один стрелок на соседних дорожках тира вздрогнул, когда пуля диаметром 11,43 миллиметра с гулом понеслась вдаль на скорости всего лишь 275 м/с. Скорость была ничтожной даже по сравнению с тем огнестрельным оружием, которое производили на Грейсоне до присоединения системы к Альянсу. И уж намного меньше двух с лишним тысяч метров в секунду – скорости, с которой современный пульсер выпускает свои дротики. Но массивная пятнадцатиграммовая пуля завершила свой пятнадцатиметровый путь до щита с приличной кинетической энергией. Покрытый никелевой оболочкой кусочек свинца, проделал в центральном круге такой же анахроничной бумажной мишени дыру – и исчез в яркой вспышке, врезавшись в гравитационный барьер-пулеуловитель.

Низкий раскатистый грохот старинного пистолета еще раз перекрыл высокий жалобный визг пульсеров, затем еще и еще раз. Семь отозвавшихся эхом выстрелов прогремели через равные промежутки времени, и центр мишени исчез, превратившись в зияющее отверстие.

Адмирал леди Хонор Харрингтон, землевладелец и графиня Харрингтон, опустила пистолет (она держала его в излюбленном положении для стрельбы с обеих рук), осмотрела оружие, дабы убедиться, что затвор открыт, а магазин пуст, положила его на стойку перед собой и сняла очки и наушники. Стоявший позади нее в таких же защитных очках и наушниках майор Эндрю Лафолле, ее личный оруженосец и главный телохранитель, покачал головой. Хонор нажала кнопку, и мишень с жужжанием поехала вперед. Пистолет леди Харрингтон был подарком гранд-адмирала Уэсли Мэтьюса, и Лафолле недоумевал, каким образом Верховный главнокомандующий ГКФ узнал, что она будет рада именно такому экстравагантному презенту. Как бы то ни было, адмирал оказался, конечно, прав. Не реже одного раза в неделю леди Харрингтон тренировалась с этим чудовищем, извергающим пороховое пламя и сокрушающим барабанные перепонки, – либо на борту ее флагманского супердредноута, либо здесь, в небольшом стрелковом тире охраны в поместье Харрингтон. Казалось, после каждого сеанса стрельбы она получает почти такое же удовольствие и от ритуала чистки оружия.

Хонор сняла мишень и приложила к ней карманную линейку, с явным удовольствием измеряя диаметр дыры – три сантиметра. Несмотря на критические замечания Лафолле в адрес оглушительного старинного оружия, майора поражала и воодушевляла аккуратность Хонор в обращении с пистолетом. Любой, кто видел ее на дуэльном поле Лэндинга, знал, что каждый ее выстрел попадает в цель, но, неся ответственность за жизнь своего землевладельца, Лафолле всегда радовался, глядя, как она демонстрирует способность позаботиться о себе самостоятельно. При этой мысли он фыркнул и криво усмехнулся.

Хонор стояла прямо, похожая на стройный факел, – в длинном зеленом платье, закрывавшем лодыжки, и жилете до бедер. Ее шелковистые каштановые волосы свободно рассыпались по плечам. При этом она была, вероятно, самым опасным человеком в тире… даже по сравнению с Эндрю Лафолле. Хонор продолжала регулярно тренировать своих телохранителей, и хотя они заметно продвинулись в ее любимом виде спорта – борьбе coup de vitesse, – она все еще с невероятной легкостью укладывала их на лопатки.

Конечно, при росте более ста девяноста сантиметров она была выше любого из них, а привычка к силе тяжести родной планеты, которая превышала и без того высокую грейсонскую гравитацию еще на пятнадцать процентов, одарила ее впечатляющей физической силой, подвижностью и выносливостью. Она могла оставаться стройной, но за стройностью скрывались крепкие, хорошо тренированные мускулы. И все же не это объясняло ее безусловное физическое превосходство над гвардейцами. Истинная причина состояла в том, что, благодаря современным (уже третьего поколения!) методам пролонга – которому она подверглась еще ребенком, – Хонор сейчас выглядела, как юная девушка, а фактически была на тринадцать стандартных лет старше самого Лафолле и в течение тридцати шести лет своей жизни занималась coup de vitesse. Это означало, что она обучалась борьбе на протяжении всей жизни Лафолле, хотя даже он, глядя на ее молодое, экзотической красоты лицо, иногда сомневался в том, что такое возможно.

Хонор закончила рассматривать мишень и, достав из кармана ручку, написала на ней дату, а затем уложила вместе с дюжиной похожих расстрелянных мишеней и пистолетом в переносной футляр. Там же разместила оба дополнительных магазина с патронами, закрыла футляр и взяла его под мышку, сунула в карман защитные очки для стрельбы и, захватив наушники, оглянулась на Лафолле, попытавшегося скрыть вздох облегчения. В полутьме блеснули ее миндалевидные глаза, унаследованные от матери-китаянки.

– Ну вот и все, Эндрю, – улыбнулась она.

Они вместе направились из тира ко входу во Дворец Харрингтон. Пушистый шестилапый сфинксианский древесный кот кремово-серого цвета поднялся с належанного места в ярком пятне солнечного света, лениво потянулся и, мягко ступая, пошел им навстречу. Лафолле тем временем на ходу снимал защитные наушники. Хонор рассмеялась.

• Предыдущая
• 11/136
• Следующая