Испытание адом - Вебер Дэвид Марк - Страница 26

• Предыдущая
• 26/171
• Следующая

– Благодарю за любезное предложение, преподобный, но мне, наверное, удастся обойтись своими каналами.

– Как угодно. Будет ли мне позволено дать вам небольшой совет?

– Разумеется, преподобный, – ответила Алисон.

«Я ведь не обязана следовать этому совету, если он идет вразрез с моим профессиональным долгом», – подумала она, заподозрив, что напоследок преподобный все же попробует настоять на сохранении ее открытия в тайне.

– Информацию следует обнародовать, и чем быстрее, тем лучше, – решительно сказал преподобный, – однако, с моей точки зрения, разумнее, чтобы с заявлением по этому поводу выступил Меч.

Она склонила голову набок, и Старейшина с извиняющейся улыбкой пожал плечами.

– Миледи, вы по-прежнему остаетесь женщиной, иностранкой и… извините за выражение, «неверной». Благодаря вашей дочери мы усвоили, что все эти понятия вовсе не обязательно плохи, однако многие мои соотечественники и по сей день с предубеждением относятся к женщинам, занимающим высокие должности. Признаюсь, порой этим грешу и я. Я молю Утешителя, чтобы он дал мне силу преодолеть это, и чувствую, что делаю небольшие успехи. Я надеялся, что леди Харрингтон…

Салливан осекся, а Алисон ощутила острый укол боли, и к глазам ее подступили слезы. «Я надеялся, что леди Харрингтон проживет достаточно долго, чтобы изменить наше мировоззрение, – мысленно закончила она оборванную преподобным фразу. – Ну что ж, придется другим людям поднять оброненный ею факел, и, будь оно все проклято, придется мне к ним присоединиться». Эта мысль заставила ее вспомнить о просьбе Говарда Клинкскейлса, но она лишь с сочувствием посмотрела на собеседника.

– Я знаю, преподобный отец, – сказала Алисон хрипловатым от волнения голосом. – И я все понимаю. У меня нет возражений, пусть Протектор Бенджамин сам объявит подданным эту новость. Кроме того, причин для особой спешки я не вижу: ваша планета существует с этой проблемой уже тысячу лет, а я пока не могу взять на себя смелость заявить, что располагаю методикой, способной исправить положение. Лучше не торопиться и, может быть, дать Мечу возможность как следует обдумать форму и содержание предстоящего выступления. Когда вопрос начнет обсуждаться в средствах массовой информации, Протектор должен иметь безукоризненно аргументированную позицию.

– Ваши мысли созвучны моим собственным, – отозвался Салливан. – Тем не менее я считаю – и предложу Протектору последовать моему совету, – что вы должны присутствовать при чтении официального заявления в качестве автора открытия.

– Что? – Алисон заморгала от удивления.

– Миледи, открытие сделано вами, да и надеяться на успехи по коррекции наследственного недуга мы можем лишь благодаря существованию вашей клиники, основанной вашей дочерью. Мы не вправе замалчивать ваши заслуги, не говоря уж о том, что, информируя о них население, Меч способствует преодолению пережитков и предрассудков, еще распространенных среди отсталых ретроградов, подобных, – священнослужитель усмехнулся, – вашему покорному слуге. Стоит ли упускать такую возможность?

– Теперь я понимаю, – отозвалась Алисон, задумчиво поглядывая на собеседника, преподносившего ей все новые сюрпризы.

Салливан осваивался с потрясшими Грейсон переменами с большим трудом, чем его предшественник, но он отчетливо это осознавал. Вера и разум побуждали его поддерживать преобразования, однако воспитание и характер требовали стабильности и нерушимости вековых устоев. Ему приходилось бороться с самим собой, что придавало особую ценность сделанному им предложению. Доктор Харрингтон невольно ощутила прилив благодарности.

– Благодарю вас, преподобный отец. И за это предложение, и за ваш образ мыслей.

– Всегда к вашим услугам, миледи, – сказал он, отставив в сторону чашку.

Едва Алисон выключила голографический проектор, уложила его в портфель и поднялась на ноги, он тоже встал из-за стола.

– И благодарить меня не за что, – добавил он, вновь галантно беря Алисон под руку, чтобы проводить к выходу. – Наша планета и ее народ в неоплатном долгу перед семейством Харрингтон, а в особенности перед женщинами, носящими это имя.

Польщенная до крайности, доктор Харрингтон покраснела и издала смущенный смешок. Преподобный с поклоном поцеловал ей руку и распахнул перед гостьей дверь.

– Всего доброго, леди Харрингтон. И да пребудет с вами и вашими близкими мир и благоволение Испытующего, Заступника и Утешителя.

Он поклонился снова, и она, с благодарностью пожав ему руку, покинула покой.

Дверь за ней беззвучно затворилась.

Когда роскошный наземный автомобиль, урча, приблизился к главному въезду в купол Харрингтон-хауса, часовые взяли на караул с большей четкостью, чем обычно. На прикрепленном к крылу машины флагштоке реял, вытянувшись на ветру, темно-бордовый с золотом треугольный штандарт. Его украшало изображение открытой Библии и скрещенных мечей – личная эмблема Протектора. Прямо над автомобилем висели двухместные грависани, а с высоты наблюдение вел невидимый с земли заатмосферный катер. Кроме того, все наблюдательные позиции на крыше дворца были заняты старавшимися не бросаться в глаза стрелками, половина в бордово-золотых мундирах Мэйхью, другая – в зеленой форме лена Харрингтон. И подступы ко дворцу, и каждый закоулок внутри здания контролировались бесчисленными камерами слежения.

Алисон Харрингтон считала, что с мерами безопасности грейсонцы малость перестарались. Разумеется, она знала о том, что Харрингтон-хаус нашпигован охранными системами, она смирилась с постоянным присутствием рядом с ней и мужем неизменных телохранителей. Радовало уже то, что они вели себя менее навязчиво, чем когда охраняли бедную Хонор. К тому же она представляла себе, насколько сложным будет предстоящее мероприятие. А если бы ничего не знала, то догадалась бы, лишь взглянув на лицо Миранды Лафолле. Миранда по-прежнему руководила работой дворцового персонала: именно она отправила приглашение и с немалым волнением готовила Харрингтон-хаус к встрече В том, что приглашение будет принято, Алисон не сомневалась – и оказалась права. Правда, если бы она догадывалась, что обычное приглашение на ужин произведет примерно такое же воздействие, как сигнал общей тревоги в бригаде морской пехоты, она бы не так из-за этого нервничала.

«Не нервничала, а злилась», – поправила она сама себя.

Ирония помогла, улыбка Алисон стала более естественной, и рука об руку Алисон и Альфред вышли к главному портику, где уже находился Говард Клинкскейлс. Супругов Харрингтон сопровождали Миранда с Фаррагутом, державшиеся справа, и Джеймс МакГиннес – слева. Стюард был в гражданском платье: по личной просьбе Бенджамина Девятого Королевский флот предоставил ему бессрочный отпуск для исполнения обязанностей мажордома Харрингтон-хауса. Он беспрерывно стрелял глазами по сторонам, выискивая малейшие изъяны с такой же придирчивостью, с какой телохранители высматривали признаки угрозы.

Изъянов, однако, не обнаружилось. Облаченные в безупречную зеленую униформу люди замерли по стойке «смирно» по обе стороны от остановившегося автомобиля. Антигравитационное поле исчезло, под тяжестью осевшей машины захрустел гравий. Передняя пассажирская дверь распахнулась, и оттуда выпрыгнул атлетически сложенный майор в бордовом с золотом мундире с плетеным аксельбантом дворцовой службы безопасности.

Гвардеец Мэйхью пристально огляделся по сторонам, прислушиваясь к звучавшим в наушнике донесениям подчиненных. Тем временем у портика приземлились гравитационные сани, и еще дюжина гвардейцев в униформе дворцовой гвардии образовала кольцо вокруг машины. Наконец майор кивнул, подскочивший сержант распахнул заднюю дверь и четко отсалютовал вышедшему из машины Бенджамину Девятому.

Помахав рукой спускавшимся ему навстречу Харрингтонам и Клинкскейлсу, Протектор повернулся, чтобы помочь выйти из машины своей старшей жене. Алисон уже доводилось встречаться с Кэтрин Мэйхью на протокольных мероприятиях, связанных с похоронами Хонор, и, хотя тогдашняя обстановка не позволила им узнать друг друга по-настоящему, доктор Харрингтон сразу почувствовала в этой женщине родственную душу. Здесь, пожалуй, помогло то, что ее не воспитывали в аристократических традициях. Алисон признавала их и научилась уважать, однако они так и не стали неотъемлемой частью ее культурного багажа. Для уроженки Беовульфа положение Кэтрин Мэйхью в планетарной иерархии особого значения не имело, а вот симпатию к ней она ощутила с первой же встречи и с нетерпением ждала возможности свести более тесное знакомство. Сближало их и то что обе они были невысокого роста, точнее, просто крошечного.

• Предыдущая
• 26/171
• Следующая