Дуновение картечи - Вебер Дэвид Марк - Страница 8

• Предыдущая
• 8/9
• Следующая

— Гражданин член Комитета Сен-Жюст, — сказал он. — Вы можете рассказать мне точно, что произошло, на данный момент?

Сен-Жюст сглотнул: только что он позволил произойти самой масштабной бреши в системе Безопасности за всю историю нового режима. «Конечно, — подумал Пьер, сохраняя маску на лице. — Он знает, что я знаю, что все совершают ошибки. Но он не может знать это наверняка». Его губы дернулись в кривой улыбке: в любом случае, будет довольно странно начать политику Нового Взгляда с расстрела своего заместителя.

За начальником Государственной Безопасности стоял офицер морпехов: он выглядел сдержанным, как и любой разумный офицер, находясь в таком близком контакте с Комитетом.

— Теперь, гражданин бригадный генерал… Конфланс? — Офицер кивнул. На руках и груди его боевой брони были видны следы ожогов и подсохших ржавых потеков. — Не могли бы вы объяснить, как смогли столь своевременно прийти нам на помощь?

Брови Председателя поднимались до тех пор, пока его лоб не заныл.

— И в самом деле своевременно, — прошептал он, когда морпех закончил говорить. — Эстер МакКвин, а? — Он глянул на Сен-Жюста, тот кивнул. «А я должен был провести с ней собеседованием сегодня». Он посмотрел на экран: почти ровно три часа с той минуты, как все началось. По его ощущениям, прошло много десятилетий… а как он умудрился получить этот синяк и порвать пиджак?

— Ну что ж, а где же дама? — спросил он. — Полагаю, она не на «Руссо»?

— Нет, гражданин Председатель, — ответил морпех. Его суровое привлекательное лицо с роскошными усами внезапно напряглось. — Ее бот упал, когда она командовала завершающими операциями. Нам не…

Роб С. Пьер обратился к начальнику БГБ:

— Найди ее для меня, Оскар. Я думаю, наша дама из возможности превратилась в несомненный факт, и будет чрезвычайно несправедливо, если она погибнет.

Спокойное бледное лицо бюрократа кивнуло:

— Конечно, гражданин Председатель. Сию же минуту.

Эстер МакКвин поняла, что смерть очень похожа на космос: очень темная, со вспышками света в безграничной глубине.

Через секунда она осознала, что висит вниз головой и видит, как самоликвидируется электронное оборудование. Корпус корабельного бота из броневой стали выдержал столкновение, которое превратило бы гражданский транспорт, летящий при той же скорости, в размытое пятно на стене башни. Остатки бота врезались в стену башни как нож в гигантский кусок сыра. Прямо под ней зияла брешь, открывающая вид Народное Авеню с высоты трехсот пятидесяти этажей… и если привязные ремни не выдержат, она упадет прямо вниз и добавит свои размазанные остатки к многотысячным жертвам ее яростной атаки.

От этого МакКвин рассмеялась. Однако резкая боль полностью привела ее в сознание с невольным всхлипом, достаточным, чтобы почувствовать, как бот движется в своей каменной колыбели. Она застыла, и перед глазами заплясали новые огни; теоретически она понимала, что семисоттонный бот не должен сдвинуться и свалиться из-за движений невысокой, некрупной женщины, но убедить свое сердце оказалось сложнее. Медленно, осторожно, она подняла руку к лицу и вытерла глаза, затем отбросила назад висящую часть скальпа. Свертывающаяся кровь удержала ее на месте.

«Ребра, — подумала она. Она пока не кашляла кровью, поэтому расколотые кости вряд ли угробят ее в ближайшем будущем… если она не будет энергично двигаться. — А это, поскольку я вишу вниз головой, с вероятностью долгого-долгого падения, мне скорее всего придется делать». Все остальные, насколько она могла видеть, были неподвижны; мертвы, либо без сознания.

Все, кроме гражданина комиссара Фонтейна. Его ремни повредились даже еще сильнее, чем ее, но их вырвало целиком. Последнее крепление удержалось, по крайней мере, пока, и раскачивало комиссара над дырой в корпусе бота. Она увидела, как он пытается дотянуться до висящего осколка, и крепление издает тихий скрежещущий стон.

— Фонтейн, — не столько сказала, сколько выдохнула она.

— Живы? — выдавил он.

— Временно. — Она усмехнулась, что жутковато смотрелось на кровавой маске ее лица. — Давайте посмотрим, насколько временно… вы не сильно ранены?

Он выглядел ужасно, его лицо и видная ей часть тела были похожи на массу синяков и подсохшей крови, следы от слез прорезали более чистые ручейки сквозь вещество на его лице, за исключением кровоточащих участков там, где кожу содрало. Она даже почти обрадовалась, что ее нос сломался и раздулся: ей совсем не хотелось нюхать запах этого склепа, сотворенного ее собственными руками.

— Я… сломанных костей нет, кроме этой. — Он дернул левой рукой, и она увидела, что его мизинец находился под прямым углом к остальным пальцам и раздулся до размера сардельки.

— Ваше… счастье, — мучительно прохрипела она. Иисусе, но это больно. Ну и ладно. Давай, шевели задницей. — Замок на ваших ремнях работает?

— Думаю, да. Однако я предпочел не проверять это, гражданин адмирал.

Фонтейн посмотрел вниз. Возможно, первоклассному акробату и удалось бы ухватиться за что-нибудь за полсекунды до того, как рухнуть прямо вниз. Человек средних лет, ведущий малоподвижный образ жизни и тяжело раненый с таким же успехом может махать руками во время падения.

— Вот мой план, — сказала МакКвин, и снова рассмеялась, прервавшись с дрожью боли, когда что-то задвигалось и врезалось в друг друга внутри ее тела. — Прошу прощения, цитата из классики. Начинаю бредить. Вы раскачаетесь и схватите мою руку вашей правой. Затем, как только я вас захвачу, вы нажмете на замок — сделайте это быстро, чтобы не потерять движущую силу. Я доброшу вас туда, — она показала на кусок стенной обшивки с гирляндами свисающих кабелей. — Тогда вы сможете выбраться и позвать на помощь.

Секунду Фонтейн смотрел на нее пустым взглядом. Потом он сказал:

— Вы не сдаетесь так просто, не так ли, гражданка адмирал МакКвин?

— Белая Гавань так не считал.

Он кивнул.

— На счет три.

— Раз, — комиссар направил свой вес назад, как ребенок на качелях.

— Два.

Она сосредоточилась только на руке, которую должна схватить.

— Три.

Ее ударило, и она услышала, как что-то щелкнуло и упало, когда ее пальцы сжались. Затем она кричала, кричала и чувствовала железный привкус, когда вес Фонтейна обрушился на ее протянутую руку и вдавил ее измученное тело в жесткую раму ремней. Ее поглотила тьма, желанная, как память о материнских объятиях, а потом она вернулась в сознание. Она сплюнула, чтобы очистить рот, и на этот раз там была кровь. Если и не артериальный фонтан, то неиссякающая струйка: обломки костей во что-то вонзились.

— Вот видите, — сказала она бледному от шока Фонтейну, цепляющемуся за развороченную стену не дальше чем на расстоянии протянутой руки. — Мы и впрямь много добиваемся, когда сотрудничаем, гражданин комиссар.

Затем тьма вернулась.

Роб С. Пьер посмотрел на носилки.

— Это не будет угрожать ее жизни? — спросил он.

— Нет, сэр, — неохотно ответил медтех.

— Тогда я настаиваю. — Он отступил.

Эстер МакКвин открыла глаза и вздохнула в блаженном облегчении, огни носилок мигнули, когда боль утихала.

— Джерард? — позвала она тихим, но твердым голосом. Морпех опустился на колени и посмотрел на нее, борясь между облегчением и тревогой. — Потери?

— Небольшие, шкипер, — ответил он. — Когда мы ударили, у них уже почти ничего не оставалось: охрана Председателя хорошенько их потрепала.

— Корабль?

— Есть повреждения, но гражданин Пьер вовремя их остановил.

Она вновь кивнула, и вперед выступил Председатель Комитета Общественного Спасения.

— Гражданка адмирал МакКвин, — сказал он. — Народная республика, Комитет и я лично у вас в долгу. Ваши оперативные действия… мы поговорим об этом позже. Я уже собирался побеседовать с вами сегодня, но и завтра сгодится.

— Спасибо… сэр, — сказала она. Потом ее глаза снова затуманились, и он отступил, подав знак техникам отвезти ее.

• Предыдущая
• 8/9
• Следующая