Чего стоит мечта? - Вебер Дэвид Марк - Страница 7

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая

Конечно, она не понимала. Принцесса знала только, что когда отец был ей нужнее всего, он ее покинул. А поскольку она была ребенком своей матери и поскольку так любила его, то рассудила, что виновата должна быть она, а не отец. Что она каким-то своим поступком оттолкнула его.

Такая логика почти уничтожила ее — и уничтожила бы, если бы она не была дочерью королевы Соланж. Ее мать была не только любящей, но и в равной степени предельно честной, и ее дочь впитала оба этих качества. Адриенне потребовалось почти два земных года, чтобы сообразить, что на самом деле произошло — постигнуть, что у отца не нашлось для нее места из-за удара, который ему нанесла смерть матери, а не из-за чего-либо сделанного ею. И, по крайней мере в этом отношении, она поняла, что слишком поздно. Не слишком поздно спасти себя, но слишком поздно простить отца.

Теперь-то Адриенна понимала, что он сделал. Она даже понимала почему, и что его новая неприветливая безразличная персона возникла из всей глубины любви, которую он позволил себе. Однако множество других людей потеряли любимых жен, мужей или детей, но каким-то образом сумели не превратиться в хорошо налаженные механизмы. И она видела эгоизм отца, неспособность посмотреть сквозь свое горе, свою потерю и свою боль на дочь, которая у него еще была, или понять, что его действия отняли у нее отца, когда она уже лишилась матери.

Король был трусом. Он не любил ее настолько, чтобы быть рядом. Этого она не могла ему простить. Какая-то часть ее продолжала утверждать, что она не права в своей беспощадности. Одни люди сильнее других, и он оттолкнул ее от горя, а не из жестокости. Но это не имело значения, и порою она спрашивала себя: насколько гнев и ярость, которые она чувствовала к отцу, были ее способом сублимировать свою боль, вызванную смертью матери, как будто она сможет каким-то образом обвинить его во всех своих несчастьях, если хорошенько постарается.

Она вздохнула и устало закрыла глаза.

«Когда-нибудь нам с папой придется помириться, хотя бы ради королевства! Если бы я только знала, как это можно сделать. Должна признать, что эта прогулка в Твин Форкс не очень-то поможет примирению».

Она снова поморщилась. Последние десять стандартных лет, единственным стремлением отца было по-настоящему наделить корону высшей властью, и он целиком посвятил этой задаче свои внушительные способности и неуемную энергию. Адриенна не сомневалась, что Роджер II войдет в историю как архитектор мантикорской монархии, уступая по своему вкладу только Елизавете I. Она знала, что многие традиционные политические группировки были напуганы тем, как его реформы урезали их возможности влиять на политику. Кое-кто пытался сопротивляться такому систематическому обессиливанию, но никому не удавалось установить лавину по имени Роджер I.

Кроме одной организации. Лесная Служба Сфинкса имела одно огромное преимущество над любым другим самостоятельным комитетом, на который хотел надавить Роджер: а именно прямые конституционные полномочия. Девятая поправка открыто признавала котов как аборигенную расу Сфинкса, гарантировало их корпоративное право на владение более трети земли планеты навечно и прямо требовало от Лесной Службы действовать как законные опекуны, адвокаты и представители котов. У короны было право назначить главу Службы, но только по совету и с согласия палаты лордов, а лорды уже давно сообразили, куда дует ветер во дворце. Они начали бороться против сокращения их собственных прерогатив любым доступным оружием, в том числе упрямо отказываясь согласиться назначить удобного и послушного начальника ЛСС, которые управлял бы Службой так, как хотелось бы Роджеру.

Уже одного этого было достаточно, чтобы он направил всю свою ледяную беспощадную ярость на Службу, но вдобавок король считал невыносимым оскорблением то, что полная треть Сфинкса — которая вначале целиком была коронной землей — навсегда ускользнула от него. Хуже того, на большей части этой земли располагались обширные нетронутые залежи полезных ископаемых. Возможность пожаловать эти землю союзникам в Палате Лордов — или в Палате Общин — стала бы невероятно могучим оружием, и человек, полностью отдавшийся завоеванию превосходства короны, ненавидел котов за то, что они лишили его этого оружия.

«И это неразумно, — подумала Адриенна. — Нет, откровенно говоря, просто донельзя глупо! Ему до сих пор принадлежит почти весь пояс Единорога и весь пояс Горгоны в системе Мантикоры-Б, да и большая части тридцати семи лун, а также оставшиеся королевские земли на Сфинксе. Да еще Грифон и сама Мантикора! К тому же большинство людей предпочли бы в дар астероид, потому что намного дешевле разрабатывать астероиды чем старомодные планетарные шахты. Впрочем, никто и не считает, что в навязчивых идеях есть смысл, а у папы их больше чем нужно».

Адриенна печально вздохнула и встала с кресла. «Король Роджер» должен отбыть на Сфинкс через шесть часов, а ей нужно немного поспать перед отправлением. К тому же рассиживаться и перебирать заново все, что пошло не так в ее жизни за последние десять лет бесполезно — как и потворствовать себе в разыгрывании «бедной несчастной принцессы». Мать всегда говорила, что вселенная такая, какая есть, и всем остается только поступать с ней так, как она поступает.

«Конечно, мама всегда придумывала способы заставить вселенную делать так, как ей хотелось… и обычно находила их тогда, когда нужно. — Адриенна устало улыбнулась, прошла в спальную каюту и развязала халат. — Интересно, что она подумала бы о моей уловке с маршрутом? Наверняка рассердилась бы за то, как я хочу уколоть ею папу, но может, и нет. Одно я знаю точно: она была бы чертовски зла на него за то, как он вел себя после ее смерти, так что, возможно, на меня бы она совсем не сердилась.

Надеюсь, что нет».

Наследная принцесса Адриенна скользнула в постель, махнула рукой, чтобы выключить свет и устроилась поудобнее на подушках. А глубоко внутри, где она вряд ли уже могла их услышать, слезы одинокой маленькой девочки капали в тишине.

— Не нравится мне это.

— Тебе никогда не нравится, Генри. Именно поэтому я с тобой работаю.

— Да? — Лицо Генри Торо сморщилось от недоумения, из-за чего он стал еще больше походить на генетически улучшенного буйвола, которого в качестве эксперимента начали выводить на Грифоне. Ростом он был полные два метра, с широким мясистым лицом, выделяющимся лишь своей крайней заурядностью, тогда как Жан-Марк Крогман был маленьким тщедушным человечком. К тому же из них двоих Крогман был умнее, но как раз его ум не давал ему недооценивать Торо. Тот не гений, но и не глупец… прагматик, с безошибочным чутьем и очень, очень хорош в том, чем занимается.

— Тебе никогда не нравится, — повторил Крогман, — любое задание. Но это хорошо. Именно поэтому ты держишь ухо востро и так ловко замечаешь возможные проблемы до того, как они укусят нас за задницу.

— А, — Торо потер нос, раздумывая над этим, затем пожал плечам. — Ну и хорошо. Значит, ты должен прислушаться ко мне. А я говорю тебе, что это дело слишком заметное. Если мы за него возьмемся, то лучше сразу подумать о том, чтобы свалить на какую-нибудь неоварварскую колонию, о которой никто не слыхал, и так и схорониться там, потому что я чертовски уверен, что здесь нам негде спрятаться! Не знаю как ты, Жан-Марк, а мне здесь вроде бы нравится. Особенно по сравнению со Старой Землей или Беовульфом, — подчеркнул он.

— Мне тоже здесь нравится, — согласился Крогман. — И я тоже совсем не собираюсь уезжать. Но в данном случае, по-моему, ты чересчур нервничаешь из-за высокого положения мишени. К тому же, зайдя так далеко, будет… неразумно передумать. Наш клиент может не слишком этому обрадоваться, ты же знаешь. — Он вопросительно поднял бровь, глядя на Торо, и великан мрачно кивнул. — Кроме того, все уже готово, а наше орудие как следует натаскано. Нет, Генри. Неважно, не имеет значения, насколько высока наша мишень, если все верно спланировано и исполнено. Мы можем добраться до нее и выйти сухими из воды. В конце концов, — он мрачно улыбнулся он, — такое уже было сделано раньше.

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая