Третий пол: Судьбы пасынков природы - Белкин Арон Исаакович - Страница 83
- Предыдущая
- 83/129
- Следующая
В самом конце 80-х годов ВЦИОМ включил в одну из своих анкет вопрос: «Как следовало бы поступить с гомосексуалистами?» Треть опрошенных сказала, что их нужно ликвидировать. И только один из пятнадцати человек склонился к тому, что это люди, нуждающиеся в помощи.
Такую же нетерпимость массовое сознание проявляет и к другим проблемным группам, которые считает социально опасными или «неполноценными»: к проституткам, бродягам, алкоголикам, наркоманам, больным СПИДом, умственно недоразвитым. Но даже среди отверженных гомосексуалы лидируют. Такого неприятия, как они, не вызывают больше никто.
Когда я впервые знакомился с результатами этого опроса, меня всерьез заинтересовала позиция самих исследователей, их собственное мнение: если бы им было предложено заполнить такую анкету, к какому мнению присоединились бы они? На эти мысли меня навела прежде всего формулировка вопроса: «Как следует поступать». В ней отчетливо сквозит глубочайшее убеждение, что гомосексуалы – это как бы люди второго или даже третьего сорта, чьей судьбой мы имеем право полновластно распоряжаться. Захотим – казним, захотим – помилуем. И это непоколебимое внутреннее убеждение продиктовало набор подсказок, из которых должны были выбирать респонденты. Чтобы каждый третий высказался за ликвидацию, этот вариант должен был сначала, черным по белому, появиться на опросном листе. Я не утверждаю, конечно, что социологи, составляющие анкету, сами были сознательными сторонниками физической расправы. Но достаточно и того, что они включили ее в перечень хотя бы теоретически возможных решений.
Еще интереснее, на мой взгляд, что подразумевали под помощью гомосексуалам те люди, которые выбрали в опросе именно эту гуманную позицию. Когда о такой помощи говорили классики сексологи, они имели в виду создание таких условий, при которых люди третьего пола, наравне с остальными двумя, могли бы жить в соответствии со своей природой, не чувствуя себя ни преступниками, ни изгоями. А когда, с той же мерой понимания и сочувствия, о помощи говорили Сумбаев и Иванов, для них это означало лечение и – в идеале – излечение, то есть превращение гомосексуала в мужчину, находящего радость в обычной мужской жизни.
Когда в лоб сталкиваются два противоположных, взаимоисключающих взгляда, невольно возникает потребность определить, какой из них правильный, а какой ложный. В данном же случае мы имеем дело с двумя точками зрения, каждая из которых максимально верна – но для своей эпохи.
Гиршфельд не мог ставить вопрос о лечении хотя бы уже потому, что это было не в его власти. Медицина на том уровне развития не давала ему никаких средств даже для того, чтобы начать эксперименты. У моих учителей такие возможности уже были. Они прекрасно сознавали, что средства, которые можно пустить в ход, слабы и несовершенны, но некоторые результаты все же обнадеживали. Сумбаев часто говорил, что надо активнее искать и пробовать. Он верил, что впереди, за темной завесой непознанного, нас ждут фантастические открытия.
Гиршфельд, как и все люди его поколения, был идеалистом. Он преклонялся перед прогрессом, перед преобразующей силой просвещения. Если бы кто-нибудь сказал ему, что меньше чем через полвека в его родной Германии фашизм начнет тысячами истреблять гомосексуалов, как бешенных собак, он бы, наверное, прекратил бы знакомство с этим человеком как со злостным клеветником на человечество. Сумбаев, по рождению и воспитанию, принадлежал к той же эпохе, но страшный опыт ХХ века излечил его от иллюзий. Он не мог надеяться, что общество, каким он его знал, пересмотрит свое отношение к «голубым». В будущем своих пациентов он не видел ничего, кроме страданий и опасностей, – в том случае, если он не поможет им стать «нормальными людьми».
Вскоре после изменения уголовного законодательства социологи снова провели опрос по той же программе, чтобы проверить динамику настроений в обществе. Новые данные выглядят оптимистично. Сторонники вытеснения третьего пола на тот свет или за решетку уже не составляют большинства, хотя их все равно очень много, около 50 процентов. Если вспомнить, как спокойно и открыто существует община гомосексуалов, описанная в дневнике Леонида Петровича, можно усомниться в точности этих данных. Но я отношусь к ним с полным доверием. Мои наблюдения тоже говорят об огромном заряде подавленной, не находящей для себя выхода агрессивности. У нее много объектов – новоявленные богачи, «черные», как всегда – евреи. Но гомосексуалы – на особом счету. Терпимость нынешнего режима по отношению к ним записывается властям не в плюс, а в позорный минус: «вот в какой бардак превратили они страну».
Самым представительным, по результатам этого исследования, оказалось мнение, что «голубых» надо предоставить собственной судьбе. Не давить на них, но и не помогать – оставить в покое, пусть живут, как хотят. На этой точке зрения, наиболее близкой самому третьему полу, стоит без малого треть опрошенных. По этому признаку наблюдается явное размежевание между людьми разных возрастов и разных уровней культуры. Если молодые и образованные не переменят с годами свой взгляд, право на сексуальное самоопределение человека станет и у нас мыслиться как естественное и неотъемлемое.
Но будет ли это означать решение проблемы гомосексуализма?
Несколько лет назад, в Америке, я попал на большой традиционный праздник геев. Огромные толпы красивых, здоровых мужиков всех возрастов веселились от души, пели песни, хохотали во все горло над шутками, не всегда понятными мне даже в дословном переводе. Чужая искренняя радость заразительна. Я, вдвойне гость на этом торжестве, чувствовал себя вполне непринужденно, никто не косился на нас с женой. Чувствовалось, что собрались все эти люди исключительно для собственного удовольствия, а вовсе не для того, чтобы кому-то что-то доказать или продемонстрировать.
На праздниках легко завязываются знакомства. Я разговорился с двумя симпатичными мужчинами средних лет. Они пригласили меня в гости.
Если бы я не знал заранее, что весь микрорайон небольшого городка заселен «голубыми», вряд ли сумел бы догадаться об этом сам. Обычный для провинциальной Америки городской пейзаж, с продуманным расположением не слишком фешенебельных, но и явно не бедных домов. Удивительная чистота, много зелени. Обилие дорогих машин. Яркий дизайн ресторанов, баров, спортивных залов. Элегантные таблички адвокатов, зубных врачей, посреднических фирм.
Мои знакомые предпочитают жить каждый в своем доме, хоть и по соседству. Но многим обитателям городка нравится семейная жизнь. Дело вкуса, не правда ли?
Никто специально не предназначал это место для проживания гомосексуалов. Все получилось само собой. Сначала здесь обосновалась маленькая группка, к ним постепенно присоединился кто-то из друзей. Местное население встретило геев внешне спокойно, столкновений не было, но сначала забеспокоились и стали подыскивать жилье в других частях округа семьи, где подрастали мальчики, потом за ними потянулись другие. Постепенно состав жителей стал однородным. Никто не помешает вам купить или снять в этом районе квартиру, если вам захочется, как и любой гомосексуал волен поселиться, где ему заблагорассудиться. Но так – удобнее для всех. Комфортно, полное взаимопонимание, куда бы человек ни пришел, – в аптеку, в бар, на прием к юристу.
Внешнее впечатление оказалось точным: экономический статус населения городка достаточно высок. Много преуспевающих дельцов, финансистов, врачей. Большие доходы – и налоги значительные, можно не скупиться на благоустройство. Вот почему район выглядит таким процветающим.
Обособившись в смысле проживания, обитатели городка не чувствуют себя изолированными от общества. Большинство читает «свои» газеты и журналы, издаваемые геевскими организациями, следит за новыми книгами и фильмами, изображающими жизнь им подобных, но этим их интересы далеко не ограничиваются. Многие активно участвуют в экологических движениях, поддерживают борьбу с наркобизнесом. Они заботятся о собственном здоровье, но хотят также, чтобы и другие люди как можно меньше страдали от болезней. Особенно дети. В этом нет ничего удивительного. Если гей не испытывают влечения к женщинам, это вовсе не значит, что они равнодушны к детям или не были бы рады их иметь. Когда общество окончательно преодолеет предубеждения и страхи, люди наверняка поймут, что геям вполне можно доверить воспитание осиротевших детей и они справятся с этим уж по крайней мере не хуже, чем иные истеричные дамочки.
- Предыдущая
- 83/129
- Следующая
