Смерть под колоколом - ван Гулик Роберт - Страница 56

• Предыдущая
• 56/79
• Следующая

Бессмысленно было искать хоть искру жизни в этих грязных, окровавленных, растерзанных' телах. Судье даже не надо было выходить из паланкина, чтобы это понять. Он приказал носильщикам не останавливаться.

Стражники открыли двустворчатые ворота ямыня, и кортеж вступил на Большой двор. Сразу же появились восемь охваченных ужасом тюремщиков, которые пали ниц перед паланкином судьи и принялись бить лбами по камням мостовой. Один из них начал тщательно подготовленную речь с мольбой о прощении, но судья не стал его слушать.

— Вам не в чем оправдываться, — сказал он, — Восемь человек, конечно же, не в состоянии сдержать такую толпу. Эту задачу должны были выполнить всадники, за которыми я послал, но, к несчастью, они не смогли прибыть.

Он вышел из паланкина, и его примеру последовали судья Ван и господин Вэнь. Помощники соскочили с коней, и все пятеро прошли в кабинет начальника уезда.

Из прибывших за время его отсутствия бумаг судья взял лежавший на столе большой конверт с печатью губернатора.

— Вероятно, это официальное извещение об отбытии гарнизона, — сказал он судье Вану. — Я очень прошу вас убедиться в этом лично.

Старик судья сорвал печать. Пробежав глазами письмо, он утвердительно кивнул головой и вернул документ судье Ди.

— Скорее всего, это письмо было доставлено вчера вечером, после моего отъезда из присутствия на срочное и секретное расследование, — заговорил снова судья. — Ночь я провел в небольшой гостинице под вывеской «Восемь бессмертных» в северном районе города. Сюда я вернулся до восхода солнца, но был вынужден сразу же отправиться в храм Бесконечного Милосердия и даже переоделся в паланкине, не заходя в кабинет. Я буду очень вам признателен, господин Ван, и вам, господин Вэнь, если вы допросите по этому поводу моих слуг, хозяина «Восьми бессмертных» и солдата, который доставил послание губернатора. Само собой разумеется, — это простая формальность, но я желаю приобщить ваше свидетельство к своему докладу, чтобы никто не смог бы смерть несчастных преступников отнести на счет моей небрежности.

— Будет сделано, как вы того желаете, — ответил судья Ван, — Несколько дней назад я получил письмо от старого друга, живущего в столице. Он сообщает мне, что буддийская клика приобрела большое влияние в правительственных кругах. Эти люди будут изучать ваш доклад с таким же вниманием, как стих одной из своих священных книг! Обнаружив в нем малейший формальный недочет, они попытаются вас скомпрометировать в глазах правительства.

— Обитатели Пуяна очень вам признательны за разоблачение этих мерзавцев, — поспешил добавить господин Вэнь. — Мы испытываем радость и чувство облегчения. Тем не менее досадно, что толпа в своем законном возмущении вела себя столь мало соответствующим закону образом. Я покорнейше прошу господина судью простить моих сограждан.

Судья Ди поблагодарил обоих, и они отправились собирать нужные свидетельства.

Оставшись один, судья взял кисточку, чтобы составить свое воззвание к обитателям Пуяна. В нем самым строгим образом осуждалось избиение монахов, и объяснялось, что только государство имеет право наказывать преступников. Заканчивая, судья предупреждал своих подопечных, что каждый новый акт насилия будет караться казнью на месте.

Все работники ямыня еще находились в храме Бесконечного Милосердия, и судья поручил Тао Гану сделать пять копий его рукописи, причем крупными иероглифами. С искусством подлинного каллиграфа он и сам сделал еще пять копий. Поставив печать суда на эти документы, он попросил секретаря Хуна вывесить их на городских воротах и в различных частях города. Он также приказал Тао Гану поместить останки двадцати монахов в корзины до их кремации.

Когда его подчиненный отправился исполнять полученные приказания, судья сказал Ма Чжуну и Цяо Таю:

— Насилие порождает насилие. Если мы немедленно не примем нужные меры, могут возникнуть новые беспорядки, начаться грабежи лавок. Без гарнизона в городе порядок будет трудно восстановить, если мы дозволим черни разгуляться. Я займу паланкин генерала и поручу пронести меня по главным городским улицам, чтобы мой вид охладил умы. Вы оба будете меня сопровождать на конях, с луками, готовые поразить любого нарушителя общественного порядка.

Свой первый визит судья нанес в храм Бога — покровителя города. Небольшой отряд состоял лишь из судьи в паланкине, Ма Чжуна и Цяо Тая, гарцевавших с обеих сторон паланкина, двух стражников впереди кортежа и двух других, замыкавших шествие. В открытом паланкине судья был хорошо виден. Со смущенным видом, не выкрикивая приветствий, люди расступались на его пути. Чувствовалось, что они стыдятся своего недавнего поведения.

Прибыв в храм, судья возжег ароматические палочки и в горячей молитве просил божество простить жителям осквернение его города. Хорошо известно, что Бог-покровитель города ненавидит пролитие крови на землю, которую он оберегает, по этой причине место казней отводится всегда за городской чертой.

Затем судья отправился в храм Конфуция, где воскурил благовония перед табличками, представляющими Бессмертного мудреца и его учеников, а оттуда отбыл в храм Бога Войны, где также помолился.

Население выглядело спокойным. Люди только что прочитали его воззвание, и не замечалось ни малейшего признака беспорядков. Избиение монахов успокоило гнев толпы.

Убедившись, что волнений можно больше не опасаться, судья Ди вернулся в ямынь.

Вскоре из храма Бесконечного Милосердия со всеми работниками прибыл генерал Бао. В сокровищницу храма были помещены найденные в храме деньги и драгоценные изделия, включая и вазы алтаря, и на ее двери наложены печати.

— Я взял на себя вольность послать за пиками и саблями из моего личного склада оружия и раздал их двадцати своим людям и десяти стражникам присутствия, поручив им охранять храм, — добавил генерал.

Старый воин был в прекрасном настроении, его привело в восторг это нарушение однообразного существования отставного военного.

• Предыдущая
• 56/79
• Следующая