Пейзаж с ивами - ван Гулик Роберт - Страница 26
- Предыдущая
- 26/32
- Следующая
– По-моему, госпожа Мэй решила поселиться в другом городе, мой господин. Наследник привез с собой несколько слуг, и сейчас они пакуют вещи госпожи Мэй.
– Что ж, у господина Мэя было по дому чуть ли не в каждом крупном городе, и его вдова может выбирать. – Судья ненадолго погрузился в раздумья. – Я давно хотел взглянуть на место, где произошел несчастный случай. Раз уж мы здесь, давай сделаем это, тем более что госпожа Мэй, как ты мне только что сказал, собирается уезжать. Почти все соболезнующие уже ушли, и… – Он вдруг умолк и положил руку на плечо Тао Ганя. – Смотри!
Судья взволнованно указал на несколько белых цветков миндаля, что сорвались с ветки и медленно опускались на мраморную ограду террасы, потом встал и поднял руку:
– А в воздухе действительно ощущается легкое дуновение!
Тао Гань, прищурясь, взглянул на небо:
– Да, похоже, это большое темное облако немного сдвинулось, мой господин!
– Милосердное Небо, значит, погода изменится! – возликовал судья. – Ну что ж, пойдем отыщем домоправителя.
Во дворе еще стояло несколько групп гостей, занятых негромкой беседой. Судья приблизился к домоправителю, прохаживающемуся у ворот, и велел отвести их с Тао Ганем в большой зал восточного крыла.
Старик но длинному проходу вывел их во внушительных размеров зал. Массивная мраморная лестница вела на верхний этаж, окруженный балконом с красной лакированной оградой в виде причудливой решетки. С тяжелых стропил сводчатого потолка свисал огромный красный фонарь, заливая весь зал приятным рассеянным светом. довольно крутая лестница с мраморными перилами высотой всего в два чи выдавала пристрастие хозяина к древним канонам зодчества. Через равные промежутки вдоль перил стояли колонны, увенчанные резьбой в виде бутонов лотоса. Наверху с обеих сторон от лестницы штукатурку стен скрывал шелк, расшитый сценами из легенд и преданий. В дальнем конце зала зиял круглый дверной проем, так называемая лунная дверь с решетчатыми створками, затянутыми тонким белым шелком. У лунной двери стоял высокий резной стол черного дерева с вазой для цветов.
Домоправитель указал на левую нижнюю колонну.
– Вот тут и нашли хозяина, мой господин, – глухо пробормотал он.
Судья, кивнув, оглядел беломраморные ступени.
– Да, подъем тут крутой, – заметил он. – Полагаю, библиотека господина Мэя где-то наверху?
– Да, мой господин. В самом большом покое из всех, что расположены вдоль балкона, напротив лестницы. Остальные комнаты меньше и используются в основном как склады.
Выгнув шею, судья с любопытством посмотрел на гигантский красный фонарь. Каждую его сторону украшал крупно начертанный иероглиф, один из которых означал «Счастье», другой – «Процветание».
– Как вам удается зажигать этот фонарь? – полюбопытствовал судья.
– Ах, это очень просто, мой господин! Каждый вечер в семь часов я поднимаюсь на балкон и длинной палкой с крюком подтягиваю к себе фонарь, потом удаляю огарки свечей и ставлю новые. А поскольку я использую толстые храмовые свечи, их хватает до самой полуночи.
Тао Гань пощупал заостренную грань колонны у подножия лестницы.
– Даже если бы господин Мэй не ударился головой об эту колонну, – сказал он, – одного падения хватило бы, чтобы его убить. При такой высоте любой удар головой о ступеньку или об пол мог оказаться смертельным.
Судья Ди кивнул – он разглядывал три иероглифа, вырезанные на деревянной табличке над лунной дверью: «Приют изысканного досуга».
– Превосходная каллиграфия, – обронил он.
– Это вырезал мой покойный муж, – услышали они тихий голос.
У входа стояла госпожа Мэй, а рядом с ней доктор Лю. Последний низко поклонился судье.
– Лестница и в самом деле очень крутая, госпожа, – проговорил судья, – а перила – слишком низкие, чтобы, оступившись, успеть за них ухватиться.
– Не думаю, мой господин, что более высокие перила спасли бы почтенного Мэя, – возразил доктор Лю. – Должно быть, у него случился удар, когда он только начал спускаться но ступенькам. Скорее всего, Мэй был уже мертв, когда ударился головой о колонну.
Судья повернулся к вдове:
– Нельзя ли нам осмотреть библиотеку вашего супруга, госпожа? Мне бы очень хотелось побывать там, где мой покойный друг любил читать и писать.
Это был приказ, хоть и облеченный в вежливую форму, и от Тао Ганя не ускользнул недобрый огонек в глазах судьи. Что-то из увиденного или услышанного в доме ему очень не понравилось.
– Конечно, мой господин! – любезно поклонилась госпожа Мэй и знаком велела домоправителю проводить судью.
– Осторожно, мой господин! – предупредил старик, когда они ступили на балкон. – На полу еще остался воск от свечи, выпавшей из рук хозяина. – Виновато поглядев на понимавшуюся вслед за ними госпожу Мэй, он добавил: – Я хотел здесь прибрать, да помешала болезнь…
Домоправитель распахнул двустворчатую дверь, пропуская судью с Тао Ганем в большую комнату. Тусклый свет красного фонаря сюда едва проникал, и судья Ди смутно различал справа и слева от двери сплошные ряды старинных полок для свитков, сделанных из покрытого лаком черного дерева и возвышавшихся до самого потолка. У противоположной стены стояла широкая скамья из того же материала под толстой циновкой. У изголовья аккуратно лежала белая шелковая подушечка. Сверху на стене висела большая потемневшая от времени гравюра с изображением Неба Тридцати Трех Будд.
Судья Ди подошел к резному письменному столу из черного дерева, установленному посреди комнаты на ворсистом темно-синем ковре, и опустился в удобное кресло лицом к двери. Слева от него стоял высокий грушевидный светильник под белым шелковым балдахином. Он взял со стола свиток, но понял, что при таком слабом свете не разберет ни единого иероглифа.
– Зажгите мне светильник, – попросил он домоправителя.
Пока старик возился с трутницей, судья задумчиво теребил свиток, потом отложил его и вскинул глаза на госпожу Мэй, что вместе с доктором Лю стояла у двери.
– Вот и еще одно доказательство преданности вашего мужа общественному благу, госпожа! Этот труд – последнее, что он читал перед смертью! – посвящен борьбе с распространением заразных болезней. Поистине великий человек!
Судья склонился над столом и принялся внимательно изучать все принадлежности для письма. Взял тоненькую овальную пластину для растирания туши и залюбовался изящно вырезанными по кромке цветами сливы. Проведя пальцем по безупречно чистой поверхности камня, он оценил превосходную работу мастера. Потом судья повертел в руках совершенно новую кисточку для письма, небольшую печать из зеленого нефрита и фарфоровый сосуд для воды. Все делалось как бы невзначай, но Тао Гань понял: судья что-то ищет, и, заглядывая ему через плечо, стал следить за каждым движением. Впрочем, как ни старался, он не мог угадать, что именно пытается найти Ди.
Наконец, судья встал, в последний раз бегло оглядел комнату и с удовлетворением кивнул:
– Поистине здесь все дышит исконной любовью к прекрасному!
Хорошо зная своего начальника, Тао Гань по выражению лица определил, что поиски не увенчались успехом.
Они вновь спустились в зал по мраморной лестнице, и госпожа Мэй сказала:
– Наследник ожидает вас в срединном покое, мой господин. Там подают чай и сласти. Надеюсь, теперь ваша честь позволит мне удалиться, я…
Судья, казалось, не слышал ни слова. Указав на лунную дверь, он спросил домоправителя:
– А там что за покои?
– Комната для гостей, мой господин. Ею пользовались редко – разве что приезжал кто-то из старых друзей хозяина. Комнатка небольшая, но обеспечивает полное уединение, поскольку вторая дверь выходит в сад, а оттуда через малые ворота можно выйти на улицу. Таким образом, гости вольны приходить и уходить, не беспокоя хозяина.
– Покажите мне эту комнату, – распорядился судья.
– Она не прибрана, мой господин! – возразила госпожа Мэй. – В последние несколько недель там никто не жил, а слуги…
Но судья Ди уже взобрался но лестнице и широко распахнул лунную дверь. У самого порога он остановился, сунув кисти рук в рукава. Слева стояла огромная кровать, скрытая голубыми шелковыми занавесками, струящимися с высокого резного балдахина из черного дерева на белый мраморный пол. По одну сторону у кровати высилась стойка для одежды, по другую был укреплен умывальник с медной раковиной. Но судья тотчас направился к большому туалетному столику у дальней стены. По пятам следовал Тао Гань.
- Предыдущая
- 26/32
- Следующая
