Красная беседка - ван Гулик Роберт - Страница 29

• Предыдущая
• 29/39
• Следующая

Лицо Фэна залила мертвенная бледность, на бровях засверкали капельки пота. Протянув руку, он взял со столика чашку и медленно осушил ее.

– Разумеется, мне следовало сразу уведомить судью, что Тао Куаня убили, придав этому деянию вид самоубийства, – устало вздохнул он. – Долг требовал предать убийцу друга в руки правосудия. Но я не знал, насколько в этом деле была замешана покойная Зеленый Нефрит. К тому же Вэнь Юань видел, как я бежал в Красную беседку. Вздумай я заговорить, Вэнь обвинил бы меня в убийстве Тао Куаня. И я, жалкий трус, промолчал.

Три недели спустя, когда распространение эпидемии удалось приостановить и жизнь на острове стала возвращаться в привычную колею, ко мне пришел Вэнь Юань. Он заявил, что знает, будто я убил Тао и скрыл преступление под видом самоубийства. А потом пригрозил выдвинуть против меня обвинение в суде, если я не уступлю ему пост смотрителя. Я ответил Вэню, что он волен поступать как угодно, и даже обрадовался, поскольку молчание с каждым днем остановилось для меня все более тягостным бременем. Но Вэнь не просто негодяй, а еще и очень хитрый. Понимая, что никаких доказательств нет, он попросту пытался меня запугать. Поэтому ему пришлось отказаться от своего замысла. Единственное, что он сделал, так это начал распространять всякие туманные слухи, намекая, будто ответственность за смерть Тао Куаня лежит на мне.

Четыре года спустя, когда мне почти удалось стереть из памяти воспоминания о Зеленом Нефрите, я женился, и у меня родилась дочь, Нефритовый Перстень. Став взрослой, дочка моя познакомилась с сыном Тао Куаня, Тао Паньтэ, и они как будто понравились друг другу. Я льстил себя надеждой, что когда-нибудь они поженятся. Мне казалось, брачный союз между ними станет чем-то вроде памятника моей дружбе с Тао Куанем, за чью смерть я так и не смог отомстить. Но мерзкие слухи, распространяемые Вэнь Юанем, очевидно, достигли и Тао Паньтэ. Я заметил, что его отношение ко мне изменилось. Перемену в Тао заметила также моя дочь и довольно долго из-за этого страдала. Я пытался найти другого достойного жениха, но Нефритовый Перстень не желала иметь ничего общего ни с одним из молодых людей, о которых я говорил. Она очень независимая и своевольная девушка, господин судья. Вот почему я так обрадовался, когда моя дочь обратила внимание на Киа Юпо. Я, конечно, предпочел бы видеть ее женихом молодого человека из местных, лучше мне знакомого, но я не мог больше видеть девочку несчастной. К тому же Тао Паньтэ ясно дал мне понять, что навсегда от нее отказывается, когда предложил стать посредником в помолвке.

Фэн Дай, глубоко вздохнув, завершил рассказ:

– Теперь вы знаете все, господин судья, в том числе и почему мне пришла в голову мысль представить смерть ученого Ли как самоубийство.

Судья Ди медленно кивнул. А так как он продолжал хранить молчание, Фэн негромко добавил:

– Клянусь памятью покойного отца, все, что я рассказал вам о смерти Тао Куаня, – чистая правда, господин судья.

– Души мертвых – все еще среди нас, господин Фэн, – сурово напомнил Ди и отпил несколько глотков чая. – Так что не стоит упоминать о них всуе. Если вы в самом деле рассказали мне правду, ничего не утаив, значит, где-то на острове есть безжалостный убийца. Тридцать лет назад он расправился в Красной беседке с человеком, узнавшим о его тайной связи с Зеленым Нефритом. И вполне возможно, что прошлой ночью он снова нанес удар, на сей раз лишив жизни Осеннюю Луну.

– Но ведь осмотр тела показал, что она умерла от сердечного приступа, господин судья!

Ди покачал головой:

– Я в этом не уверен. Видите ли, господин Фэн, я не верю в совпадения, а в данном случае перед нами две весьма сходные смерти. Некто неизвестный в свое время поддерживал близкие отношения с обладательницей звания Владычица Цветов, и через тридцать лет он вполне мог увлечься другой женщиной, завоевавшей этот титул. – Судья бросил на собеседника проницательный взгляд: – Кстати, об Осенней Луне… У меня складывается впечатление, что вы далеко не все о ней рассказали, господин Фэн!

Фэн Дай уставился на него с искренним изумлением.

– Я рассказал вам все, что знаю сам, господин судья! – воскликнул он. – Единственное, о чем мне не хотелось упоминать, – это ее короткая связь с судьей Ло. Но вы очень быстро выяснили это сами.

– Вы правы, выяснил. Что ж, господин Фэн, я тщательно обдумаю необходимые меры. Пока это все, что я могу вам обещать.

Судья Ди встал и в сопровождении хозяина дома зашагал к воротам.

Когда судья Ди поднялся на террасу Красной беседки, там его дожидался помощник.

– Мне рассказали прелюбопытную историю, Ма Жун, – начал Ди. – Похоже, ответна все наши вопросы надо искать в прошлом. А точнее, он связан с убийством Тао Куаня, совершенным тридцать лет назад. Нам надо срочно повидаться с Линь – возможно, она вспомнит какую-нибудь подробность, благодаря которой мы узнаем, кто убил Тао Куаня. А заодно выясним, кто расправился с Осенней Луной. Я… – Судья недовольно поморщился. – Фу, какой отвратительный запах!

– Я тоже его почувствовал. Наверное, в кустах лежит какая-то падаль.

– Пойдем в комнаты, мне надо переодеться.

Судья и его помощник перебрались в зал. Ма Жун, аккуратно закрыв за собой створки двери, стал помогать господину надеть чистое платье.

– По пути сюда я выпил немного вина в обществе молодого поэта Киа Юно. Краб и Креветка были правы, мой господин, – торговец древностями и Ли Линь и вправду вынашивали план, рассчитывая лишить Фэн Дая должности смотрителя.

– Ну-ка, сядь! Я хочу звать, что именно сказал Киа.

Когда Ма Жун закончил рассказ, судья с удовлетворением кивнул:

– Так вот что утаил от вас Вэнь Юань! Я ведь говорил тебе, у меня возникло явственное ощущение, что старик скрытничает. Видимо, в шкатулку, которую Киа должен был тайно подбросить в дом Фэна, Вэнь и Ли хотели сунуть какие-то опасные бумаги, а потом заявили бы властям о его неблагонадежности. Но раз их план не удался, все это не имеет особого значения. А я только что довольно долго беседовал с Фэн Даем и его дочерью. Совершенно ясно, что ученый не наложил на себя руки, а был убит.

– Убит, мой господин?

– Да. Послушай-ка, что Фэн и его дочь мне рассказали…

Когда Ди вкратце пересказал помощнику содержание разговора в садовой беседке, Ма Жун с грубоватым восхищением воскликнул:

– Ну и девка! Во время разговора со мной этот мальчишка Кна, стихоплет, употребил словечко, которое к ней подходит как нельзя лучше, – нервная! Да-да, именно так! Теперь я понимаю, почему Киа не спешит со свадьбой! Взять такую девушку в жены – все равно что жениться на неприятностях! На целом ворохе неприятностей! Ну что же, дело о смерти ученого Ли распутано.

Судья неторопливо покачал головой:

– Не совсем, Ма Жун. Ты участвовал во многих стычках. Скажи мне, велика ли вероятность, что Нефритовый Перстень, держа нож в правой руке, могла ударить насильника вшею с правой стороны?

– Вообще-то нет, – ответил Ма, поджав губы. – Но и невероятным это назвать нельзя, мой господин. Когда два человека борются и один из них при этом вооружен, подчас происходят очень странные вещи!

– Понимаю. Я просто хотел уточнить это для себя. Думаю, мне лучше побыть здесь. Надо как следует во всем разобраться и прикинуть, о чем спрашивать Линь. А ты сходи к Крабу и попроси отвести тебя к ее хижине но в дверь не стучи – посмотри только, где это жилище, потом возвращайся за мной, и мы отправимся туда вместе.

– Мы и сами без труда отыщем хижину, мой господин. Я знаю, что она где-то у реки, напротив пристани.

– Нет, я не хочу ходить кругами, спрашивая, где можно найти Линь. Неподалеку может рыскать убийца, а Линь, пожалуй, – единственная, у кого есть о нем какие-то сведения, и я не хочу подвергать ее жизнь опасности. Не торопись, я спокойно подожду. Мне очень о многом надо поразмыслить!

• Предыдущая
• 29/39
• Следующая