Банк, который булькнул - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 12

• Предыдущая
• 12/43
• Следующая

— С колёсами, — подтвердил Марч.

— Там внутри очень даже мило, — добавила миссис Марч. — Места куда больше, чем кажется снаружи. Мне понравился тот, что во французском провинциальном стиле.

— Лично меня вполне устраивает наш дом, — заметил Марч.

— Я же не предлагаю его покупать. Я просто сказала, что он мне понравился. Очень чистенький и уютный. И ты знаешь, что я подумала о той кухне.

— Если мы поставим его на колёса, — вмешался Дортмундер, — то сможем увезти оттуда?

Стоявший перед Марчем бокал пива опустел лишь наполовину, но шапка пены уже исчезла. Марч с задумчивым видом сыпанул туда соли и, убедившись, что у края вновь закурчавилась пена, передал солонку своей матери.

— Только не на легковушке, — наконец изрёк он. — Для этого трейлер слишком тяжёл. Здесь нужен грузовик. А ещё лучше тягач.

— Но это возможно?

— О, конечно. Хотя кое-где мне придётся ехать по центральным улицам. Ширина трейлера — двенадцать футов. Довольно много, чтобы ехать окольными путями. И значительно усложняет разработку маршрута.

— Я так и подумал, — кивнул Дортмундер.

— И ещё одна деталь, — время суток. Лучше всего нам подходит поздняя ночь, когда не так много транспорта.

— Ну, знаешь, в любом случае, мы бы до этого как-нибудь додумались, — сказал Дортмундер.

— Многое зависит и от того, куда ты его хочешь отбуксировать.

Дортмундер молча посмотрел на Келпа.

— Мы с Виктором найдём подходящее место! — с вызовом сказал тот.

Дортмундер хмыкнул и вновь повернулся к Марчу.

— Ты бы согласился попробовать?

— Что?

— Угнать этот банк?

— Конечно! Естественно! Я здесь как раз за этим!

Дортмундер кивнул и развалился на стуле, опустив голову и с отсутствующим видом разглядывая зелёную поверхность стола. Примерно полминуты все молчали, пока, наконец, Виктор не выдержал:

— Мистер Дортмундер, как вы считаете, мы можем это сделать?

Дортмундер посмотрел на него — во взгляде Виктора по-прежнему явственно читалось напряжение. Нетипичное для Виктора выражение лица, но ведь это вполне естественно, когда человек хочет услышать, осуществима его идея или нет.

— Ещё не знаю, — медленно произнёс Дортмундер. — Пока всё идёт к тому, что мы сможем угнать эту штуку, но по-прежнему остаётся ещё куча сложностей.

— Но мы можем начинать подготовку, так? — нетерпеливо спросил Келп.

— Вы с Виктором можете поискать место, где можно спрятать банк, пока… — Дортмундер замолчал и покачал головой. — Место, где можно спрятать банк! Самому не верится, что я это сказал. Так или иначе, вы двое займётесь этим. Марч раздобудет колёса, грузовик и прочее, и…

— Тут возникает вопрос с финансами, — тотчас перебил его Марч. — Чтобы провернуть эту операцию, нам понадобятся деньги, и немалые.

— Это уж моё дело, — сказал Келп. — Я об этом позабочусь.

Дортмундер кивнул.

— Договорились.

— Ну что, мы закончили? — спросила миссис Марч. — А то мне не терпится попасть домой, чтобы снять свой ошейник.

— Будем поддерживать друг с другом связь, — сказал Дортмундер.

— Так мне звонить Герману Иксу? — спросил Келп.

— Герману Иксу? — удивился Марч.

— Конечно, — сказал Дортмундер. — Позвони, но предупреди, что всё это ещё вилами по воде писано.

— Герману Иксу? — переспросил Марч.

— А ты его знаешь? — удивился Келп. — Спец по замкам, один из лучших.

Неожиданно Виктор вскочил и поднял над столом свой бокал с имбирным элем.

— Предлагаю тост! — воскликнул он. — Один за всех, все за одного!

В комнате наступила полная тишина. Наконец Келп, выдавив кривую усмешку, промямлил:

— Да, конечно.

Он тоже встал из-за стола и поднял свой стакан с виски.

Один за другим поднялись и все остальные. Никому не хотелось смущать Виктора. Все сдвинули стаканы над столом, и Виктор — на сей раз громко и отчётливо — повторил:

— Один за всех, все — за одного!

— Один за всех, все — за одного, — нестройным хором пробормотали все остальные.

Герман Икс намазал на чёрный хлеб чёрную икру и протянул его через кофейный столик Сьюзен. — Сам знаю, что у меня расточительные вкусы, — сказал он, одаривая своих гостей белозубой улыбкой, — но однажды мне пришло в голову, что живём-то всего один раз.

— Вот уж поистине верно подмечено, — подхватил Джордж Лэйчин. Он и его жена Линда были единственными белыми на этой вечеринке, что со стороны Германа было неизбежной данью светским приличиям, поскольку Сьюзен и три других пары были чёрными. Джордж работал где-то в БЭК[9] — к несчастью, не в отделе финансирования социальных программ, — но дело было отнюдь не в нём. Герман имел свои вполне определённые виды на Линду. Он ещё не решил окончательно, с кем из двоих он хотел бы закончить вечер в постели — с Линдой Лэйчин или с Растусом Шарифом — всё зависело от того, кем он сегодня себя почувствует, и в этой изумительной неопределённости было что-то будоражащее. Как и в том, что никто из них ещё ни разу не побывал в его постели, так что в любом случае это сулило новое приключение.

Сьюзен лукаво посмотрела на Джорджа.

— Я отлично знаю мужчин вашего типа. Хватаете всё, до чего можете дотянуться.

Герман подумал, что она вряд ли по-настоящему вожделеет Джорджа, но поскольку догадывается о намерениях Германа, то, скорее всего, просто хочет позлить Линду.

И это ей отлично удалось. Пока Джордж сидел, взволнованный и смущённый этим комплиментом, Линда, поджав губы, наградила Сьюзен полным ненависти взглядом. Впрочем, отметил Герман, она слишком хорошо владеет собой, чтобы высказаться по этому поводу прямо сейчас. Это ему понравилось. Он всегда уважал людей, которые умеют сохранять самообладание. «Званый ужин, — как-то раз сказал он, — должен представлять собой ни что иное, как клубок искусно замаскированных интриг».

Как раз именно такой и выдалась сегодняшняя вечеринка. Из десяти присутствующих практически все успели в разное время переспать друг с другом — разумеется, за исключением Лэйчинов, пока даже не подозревавших, что процесс втягивания их в эту увлекательную игру идёт полным ходом.

И не считая его с Растусом. И как только он позволил себе тянуть с этим столько времени? Герман посмотрел на Растуса и увидел, как тот, вытянув свои длинные ноги, со скучающим видом что-то лениво шепчет на ухо Дайане.

Растус Шариф; он сам выбрал себе это имя, которое, по его мнению, должно было в полной мере отражать его африканское происхождение и одновременно напоминать о том, что его предки когда-то были рабами. Поступив таким образом, он превратил себя в ходячее оскорбление для каждого, кому доводилось с ним знакомиться. И белые, и чёрные с одинаковой неохотой буквально заставляли себя обращаться к нему по имени. Глядя на него, Герман подумал, что задержка в их сближении вызвана скорее всего его собственным восхищением и завистью — ведь порой нелегко решиться лечь в постель с единственным человеком на свете, по отношению к которому не испытываешь чувства превосходства.

Неожиданно на пороге гостиной возникла миссис Олаффсон.

— Телефон, сэр.

Герман резко повернулся к ней, озабоченно нахмурившись.

— Что, звонят с Западного побережья? — Он невольно обратил внимание, что все разговоры вокруг тотчас же смолкли.

— Да, сэр. — Миссис Олаффсон играла свою роль просто превосходно.

— Сейчас иду. — Герман встал и повернулся к гостям. — Извините, друзья мои, но это может занять некоторое время. Постарайтесь без меня не скучать.

Гости разразились потоком солёных шуточек и, выходя из комнаты, он усмехнулся. Герман делал вид, будто его работа заключается в «налаживании контактов», порой намекая на то, что она связана с книгоиздательством, порой — с кино. Выглядело это довольно расплывчато, но в то же время настолько впечатляюще, что подробностями никто никогда не интересовался.

• Предыдущая
• 12/43
• Следующая