Синий рыцарь - Уэмбо Джозеф - Страница 65

• Предыдущая
• 65/70
• Следующая

– Сколько они заставили тебя за них заплатить, пацан? – спросил, крепко держа его за руку. Вблизи он уже не казался коротышкой, но очень худым, обросшим темно-русыми волосами. Однако он слишком молод для того, чтобы разыскивать в пригороде наркотики с утра пораньше.

– Семь долларов. Но если ты меня отпустишь, я больше никогда не стану так делать. Пожалуйста, отпусти меня.

– Заведи-ка руки за спину, парень, – сказал я, раскрывая коробочку с наручниками.

– Что ты делаешь? Пожалуйста, не надевай их на меня! Я тебе ничего не сделаю.

– А я и не боюсь, что ты мне что-нибудь сделаешь, – рассмеялся я, жуя влажный окурок сигары, который в конце концов выплюнул. – Дело всего лишь в том, что мои колеса не такие резвые, а задница слишком большая, чтобы гоняться за тобой по улицам. – Я раскрыл один из наручников, стожил его ладони за спиной и щелкнул замком, зажав его ладони рядом.

– Сколько, говоришь, ты заплатил за таблетки?

– Семь долларов. Никогда больше не стану их покупать, если ты меня отпустишь, клянусь. – Он возбужденно переминался с ноги на ногу, нервный и перепуганный, и наступил мне на правый носок начищенного ботинка, испачкав его.

– Осторожнее, черт возьми!

– Ой, извини. Отпусти меня, пожалуйста!

– Те хмыри слишком много с тебя содрали за таблетки, – сказал я и повел его к патрульной машине.

– Я знаю, ты мне не поверишь, но я покупал их впервые. И даже не знаю, сколько они могут стоить.

– Конечно, конечно.

– Вот я так и знал, что ты не поверишь. Все вы, копы, никому не верите.

– А ты что, все знаешь о копах?

– Меня уже арестовывали. Знаю я вас. Все вы ведете себя одинаково.

– Ты, должно быть, отчаянный головорез. И список твоих преступлений тянет, наверное, страниц на десять. За что тебя раньше брали?

– За то, что убегал. Дважды. И нечего надо мной насмехаться.

– Тебе сколько лет?

– Четырнадцать.

– Лезь в машину! – приказал я, открывая заднюю дверцу. – И не наваливайся спиной на наручники, а то они затянутся.

– Мог и не беспокоиться, я не стану выпрыгивать, – сказал он, когда я обмотал вокруг его колена ремень безопасности.

– А я и не беспокоюсь, парень.

– У меня есть фамилия. Тилден, – буркнул он, выпятив квадратный подбородок.

– А моя – Морган.

– Меня зовут Том.

– А меня – Бампер.

– Ты меня куда повезешь?

– В Отдел подростковой наркомании.

– И зарегистрируешь?

– Конечно.

– Чего же мне ждать, – сказал он, с отвращением кивая головой. – Разве коп может вести себя как человек?

– Не советую тебе ждать этого и от любого другого. Меньше будет разочарований.

Я повернул ключ и услышал сухой двойной щелчок мертвой батареи. Сдохла безо всякого предупреждения.

– Вытряхивайся, парень! – сказал я, вылезая из машины.

– Да я-то куда пойду? – заорал он, когда я поднял капот посмотреть, не выдрал ли кто-нибудь провода. Такое иногда случается, если оставляешь патрульную машину без присмотра. На первый взгляд, все было в порядке. Может, что случилось с генератором, подумал я. До устройства связи на стене было всего полсотни футов по тротуару, и я быстро их прошагал, несколько раз оборачиваясь на ходу присмотреть за своим маленьким пленником. Я соединился с полицией и попросил прислать человека из гаража с буксирным тросом. Меня попросили подождать минут двадцать – кто-нибудь приедет. Я поразмыслил, не позвонить ли сержанту, потому что у них в машинах всегда есть буксирный трос, но передумал. Куда мне сегодня, черт возьми, мчаться? Что доказывать? Да и кому? Самому себе?

Тут я ощутил легкий голод, потому что из закусочной на противоположной стороне улицы до меня донесся запах яичницы с ветчиной. Он шел из кухонной вентиляционной трубы, выходящей прямо на улицу. Чем больше я принюхивался, тем голоднее становился, потом посмотрел на часы и решился. Я вернулся к машине и отвязал парня.

– Что такое? Куда мы едем?

– Через улицу.

– Зачем? Поедем на автобусе в тот отдел, что ли?

– Нет, подождем мастера из гаража. А через улицу пойдем, чтобы я смог перекусить.

– Ты не можешь меня туда привести в таком виде, – сказал парнишка, когда я повел его через улицу. Его румяные от природы щеки теперь побагровели. – Сними наручники!

– И не надейся. Мне никогда не поймать молодую антилопу вроде тебя.

– Клянусь, что не убегу.

– Конечно, не убежишь, раз у тебя руки скованы за спиной, а цепочка у меня в руках.

– Я умру, если ты выставишь меня перед людьми собакой на поводке.

– Там ведь тебя никто не знает, приятель. А любой из тех, кто там может быть, сам наверняка в свое время походил в наручниках. Так что ерепениться не из-за чего.

– Я на тебя за это смогу подать в суд.

– Да неужто сможешь? – спросил я, открывая дверь и проталкивая его внутрь.

За стойкой было всего три посетителя – два когда-то сидевших парня да алкаш, который пил кофе. Они на секунду подняли на нас глаза, но никто не заметил, что парнишка в наручниках. Я показал на столик у входа.

– Так рано официантка не приходит, Бампер, – сказал владелец забегаловки, огромный француз по прозвищу «Бифштекс». Сколько я его помню, он всегда был одет в белый поварской колпак, майку с короткими рукавами и белые брюки.

– Нам нужен столик, Бифштекс, – сказал я, показывая ему скованные руки парня.

– Ладно, – отозвался он. – Что заказывать будете?

– Я не очень-то голодный. Может, глазунью из двух яиц, поджаренную с обеих сторон, немного бекона и пару тостов. Ах, да, и немного поджаренной картошки. Стакан томатного сока. Немного кофе. А парнишке – чего сам захочет.

– Что будешь брать, парень? – спросил Бифштекс, выкладывая на прилавок огромные волосатые руки и улыбаясь мальчику. Один из передних зубов у него был золотой, а другой – серебряный. Тут я впервые за все время удивился, где он, черт возьми, ухитрился раздобыть такую серебряную коронку. Странно, что я никогда об этом раньше не задумывался. Бифштекс был не из тех, с кем можно поболтать, говорил он только при необходимости. Он просто кормил людей, произнося как можно меньше слов.

– Да как я вообще смогу есть? – спросил парнишка. – Сковали меня, как лютого уголовника. – Глаза у него наполнились слезами, и в этот момент он показался мне совсем ребенком.

– Я их освобожу, – сказал я. – Так чего ты, черт возьми, хочешь? Бифштексу некогда с тобой весь день цацкаться.

– Сам не знаю.

– Принеси ему пару поджаренных яиц с беконом и стакан молока. Хочешь картошки, парень?

– Да вроде.

– Тогда еще апельсинового сока и порцию тостов. Двойную. И джема к ним.

Бифштекс кивнул и выхватил из стоящей возле плиты корзины горсть яиц. Держа в пальцах четыре яйца, он раздавил их по очереди одно за другим, не помогая себе другой рукой. Парень не отрывал от него глаз.

– А у него просто талант, а, приятель?

– Угу. Ты сказал, что снимешь с меня железки.

– Встань и повернись, – сказал я. Когда он повернулся, я открыл ключом правый наручник и закрепил его вокруг хромированной ножки стола. Теперь одна рука у него была свободна.

– И это ты называешь снять? – спросил он. – Теперь я похож на обезьяну шарманщика на цепочке.

– А где ты видел шарманщика? Их уже много лет в городе не было.

– В старых фильмах по телевизору. Именно так я и выгляжу.

– Ладно, ладно, хватит скрипеть зубами. Еще ни один мальчишка столько не скулил передо мной. Радоваться должен, что хоть позавтракаешь. Наверняка сегодня утром ничего не ел.

– Меня и дома не было сегодня утром.

– А где же ты провел ночь?

Он отбросил грязной правой рукой свисающие на глаза пряди волос.

– Часть ночи проспал в одной из киношек, что работает круглые сутки, пока какая-то скотина не начала лапать меня за колено. Тогда я смылся оттуда во весь дух. И еще немного поспал в кресле в одном отеле неподалеку.

– Убежал из дома?

– Нет, просто вечером не было настроения спать дома. Сестры не было, а мне не хотелось торчать дома одному.

• Предыдущая
• 65/70
• Следующая