Новые центурионы - Уэмбо Джозеф - Страница 51

• Предыдущая
• 51/100
• Следующая

— У вас есть ключ? — спросил Рой.

— А как же, — ухмыльнулся Ранатти. — Вон там, в углу.

Он указал на металлическую подпорку в четыре фута длиной. К краю ее была приварена тяжелая стальная плита с приделанными к ней со всех сторон ручками, чтобы при необходимости четыре человека, взявшись разом, могли ее раскачать.

— С этим проблем не будет, — сказал Джакович. — Не думаю, что у тебя возникнут какие-то трудности, но, если все же они возникнут, к примеру, случится нечто непредвиденное — вычислят в тебе «нрава» или попадешь в какую беду, — хватайся покрепче за табуретку, кружку пива или что-нибудь еще и швыряй прямо в переднее окно. Тут-то мы и подоспеем. Да только никаких проблем у тебя не будет.

— Значит, я просто сижу там и глотаю пиво? — спросил Рой.

— Вот именно. Закажи пиво и соси себе из бутылки, — сказал Ранатти. — В этой гнусной норе ни к чему соблюдать приличия и тянуть его из стакана.

Эй, Сим, а Доун Лавере по-прежнему околачивается у «Пещеры»?

— На прошлой неделе видел ее у входа, — кивнул Симеоне. — Последи, Рой, за этой сучкой. Самая сметливая из всех шлюх, которых я когда-либо видел.

Вмиг умеет раскусить легавого. Стоит ей заподозрить, что ты из «нравов», она тут же примется за свой номер. Присядет рядом с тобой, обнимет за талию и насквозь ощупает в поисках оружия и наручников, а чтобы занять тебя на время, упрячет тебе под мышку огромный сосок. Будет шарить по тебе, пытаясь найти кольцо от ключей, или вцепится в него руками — если, конечно, сможет, — чтобы проверить, нет ли у тебя при себе ключей от телефонной будки или от браслетов. И будет рыскать в поисках пары бумажников: ей не хуже нашего известно, что большинство полицейских в одном бумажнике носят деньги, а в другом — свой значок. Перед тем как туда войти, советую тебе передоверить Гэнту и значок, и пушку, и что там еще у тебя есть — тоже.

— Не знаю, нужно ли, — сказал Джакович. — Лучше уж пусть будет вооружен. Не хочу, чтобы его обижали.

— Револьвер может изгадить все дело, Джейк, — запротестовал Ранатти. — Не мешает ему свыкнуться с тем, что возможности у нас не слишком широки.

Всем нам нужно с этим свыкнуться, если мы желаем работать в полиции нравов.

— Не знаю. Я подумаю над этим, — сказал Джакович.

— И еще, не дозволяй старушке Доун себя целовать, — хихикнул Ранатти. — Она от души любит потереться о мальчиков, которых ей удается заманить.

Очень страстная шлюшка, только вот больна триппером да туберкулезом.

— Течет с обеих дырок, — кивнул Симеоне. — И постоянно.

— Выжирает по двадцать порций за ночь, — сказал Ранатти. — Как-то Доун поведала мне, что уже даже не трахается. Мальчики большей частью предпочитают ее голову, а не все остальное, оно и для нее гораздо легче: не нужно раздеваться.

— Она лесбиянка? — спросил Гэнт.

— Еще бы, — ответил Ранатти. — Живет где-то там, в районе Альварадо, с какой-то жирной и злющей буйволихой. Однажды призналась мне, что больше не может заставить себя спать с мужиками.

— Мы выслушиваем исповеди обо всех девчоночьих трудностях, — сказал Рою Филлипс. — Мы обязаны знать этих задниц вдоль и поперек.

— Хочешь, чтобы Рой поработал со мной? — спросил Гэнт у Джаковича.

— Хочу, чтобы сегодня все четверо работали заодно, — сказал тот. — И не хочу, чтобы вы застряли на чем-нибудь другом, когда подоспеет время отправляться в «Пещеру». Все четверо выходят отсюда вместе. Можете взять две машины, но прежде решите, чем будете заниматься до полуночи, но занимайтесь этим опять-таки вместе. Филлипс поработает со мной.

— Поедем-ка на Шестую и посмотрим, сумеет ли Рой обстряпать дела с какой-нибудь проституткой, — предложил Гэнт Ранатти и Симеоне, достававшим из ящика картотеки маленькие фонарики.

— Мусорная ночка, а я нацепил новенькую рубашку, — заворчал, жалуясь, Ранатти, осторожно застегивая все пуговицы. Рой заметил, что была она ему как раз впору, а кобура, подвешенная к плечу, оказалась совсем невидимой.

Не стоит ли и мне разжиться такой кобурой, подумал Рой, но решил обождать.

Пока что он в «нравах» лишь на какой-то месяц, и может пройти много времени, прежде чем он получит сюда настоящее назначение. Но он непременно им понадобится, и даже скоро. Спецмашина, полиция нравов… Кто-нибудь обязательно им заинтересуется. Он был уверен, любому очевидно: полицейский он исключительно хороший, но работа здесь — это лишь временно. Он знал, что нужно думать об экзаменах, которые предстоит сдавать в текущем семестре. Похоже, тут он сбился с курса. Возможно, подумал он, в этом семестре я возьму отпуск.

Они расселись по двум машинам. Гэнт расположился за рулем зеленого «шевроле» весом в две тонны, на кузов которого сзади «нравы» прикрепили огромные покрышки, выказав максимальное старание в маскировке. Кто-то подвесил на зеркало пушистого зверька, и Гэнт сказал Рою, что всю ответственность за налепленные на заднее стекло переводные картинки несет Симеоне. И все же, думал Рой, она, машина, похожа на ободранный, упавший в цене, «переодетый» полицейский автомобиль. Судя по тому, что утверждал Гэнт, управление выказало неприличную прижимистость в выделении средств на финансирование своей секретной оперслужбы.

Гэнт подвез Роя к автостоянке, на которой ждала его собственная машина.

— Послушай, Рой, — сказал он. — Мы будем на пустыре за желтым домом, что севернее Шестой, прямо у въезда на Таун-авеню. Совершишь мимо прогулку и там нас увидишь. Потом прокатишься несколько кварталов по Шестой улице и постараешься, несмотря на столь раннее время, найти какую-нибудь проститутку, а может, и парочку. Если приколешь, тащи обратно к месту встречи.

— Ладно, — сказал Рой.

— Ты уверен, что прошлой ночью отчетливо понял, что требуется для ареста шлюхи? — спросил Гэнт.

— Получить от нее предложение заняться сексом за деньги, — ответил Рой.

— По-моему, достаточно просто.

— О'кей, Рой, действуй, — сказал Гэнт. — Если встретишь шлюху, очень похожую на переодетого бабой мужика, не кидайся на него. Пропусти и попытай счастья с другой. Мы не расставляем силки голубкам в одиночку. Это самые опасные и непредсказуемые ублюдки в целом мире. Так что промышляешь только по женщинам — настоящим женщинам.

— Ладно, — сказал Рой, горя желанием поскорее начать. Ночь была темной, и находиться здесь, на городских улицах, облаченным в гражданское платье было почти то же самое, что впервые выйти сюда из домашних стен. Было это одновременно жутко и волнительно. У Роя глухо застучало сердце.

— Действуй, малыш, — сказал Гэнт. — Только будь спокоен.

Сворачивая на восток к Шестой улице, Рой обратил внимание, что руки его стали липкими и холодными, а руль сделался скользким. Причина была не в том, что он один, да один он, по сути, и не был: от Гэнта, Ранатти и Симеоне его отделяли лишь несколько кварталов. Но в первый раз разъезжал он по городу в качестве полицейского, не имеющего при себе ни значка, ни синего мундира, — полицейского, лишенного их защиты, и пусть он знал эту улицу как свои пять пальцев — все ему казалось чем-то странным и незнакомым. Сотрудник полиции нравов теряет это удобство — носить большой медный знак на груди, подумал он. Зато обретает подлинность. Без синего мундира он превращается в рядового человека, обязанного действовать так же, как любой другой житель, вышедший на улицу. Его уверенность явно пошла на убыль. Что это, нервозность или нечто серьезнее? Он положил руку себе на грудь и сосчитал гулкие удары. Неужели страх?

Первую проститутку Рой увидел на углу Пятой и Стэнфорд-стрит. Тощая негритянка с прямыми ногами; по ее алчущему взгляду он догадался: наркоманка. Он поравнялся с ней, и она улыбнулась.

— Привет, блондинчик, — сказала она, подходя справа к его машине и заглядывая внутрь.

— Привет-привет, — сказал Рой и выдавил ответную улыбку, мысленно отругав себя за дрожь в голосе.

— Я тебя тут раньше не встречала? — спросила та, не стирая с лица не слишком аппетитной ухмылки, обнажившей плохие зубы, и внимательно осматривая машину. Сразу заподозрила неладное, подумал Рой.

• Предыдущая
• 51/100
• Следующая