Выбери любимый жанр

Новые центурионы - Уэмбо Джозеф - Страница 23


Изменить размер шрифта:

23

На Двадцать восьмой улице перед открытой дверцей дежурной машины стоял тот самый длинный полицейский, что разговаривал с Лафиттом в раздевалке.

Теперь он болтал вместе с напарником с двумя проститутками. Длинный жестом пригласил Кильвинского свернуть к обочине.

— Вот парочка для тебя, Энди, — сказал он.

— Ну-ну, везучий черт, за это тебя следовало бы определить в сержанты, — сказала шоколадного цвета девица с нечесаными волосами и в строгом коротком черном платье.

— Ты ей не нравишься, Бетел, — сказал Кильвинский Длинному.

— Он и знать не знает, как ублажить женщину, — сказала девица. — Его все терпеть не могут, трусливого черта.

— Что-то я не вижу здесь женщин, — сказал Бетел, — только две шлюхи какие-то.

— Жена твоя шлюха, ублюдок ты этакий, — прошипела та, всем телом подавшись вперед. — И трахается за гроши. А я за это дело имею что ни день по двести долларов, слышите, вы, жалкие злобные онанисты! Так что настоящая шлюха — твоя женушка.

— Ну-ка, полезай в вагон, сука, — сказал Бетел и спихнул девицу с тротуара. Гусу пришлось поддержать ее, чтобы она не упала.

— В один расчудесный день мы еще разделаемся с вами, меловые хари, — всхлипнула девица. — Ты, дьявол! Не забоюсь я таких чертей, как ты, слышишь? Ничего не забоюсь! Какого хрена мне бояться злобных онанистов да ваших вонючих спиц!! Пихаесся? Пихайся-пихайся, тебе все одно не уйти от расплаты, слыхал?

— О'кей, Элис, будет тебе, запрыгивай, сделай одолжение, — сказал Кильвинский и поддержал ее, пока она, сдавшись, влезала в фургон.

— Ну хоть разок бы этот сосунок словами говорил, а не блевался, — раздался голос из черноты «вагона». — Думает, люди что твои шавки или того хуже. Мы, матьтвоядавалка, все ж женщины.

— С тобой покамест не знакомился, — сказал Бетел, протягивая Гусу руку, тот пожал ее, вглядевшись в большие карие глаза.

— Вот, набираюсь опыта, — ответил Гус, запинаясь.

— В этом мусорнике с требухой, — уточнил Бетел. — Что ж, тоже дело.

Тебе следовало работать в Ньютонском округе…

— Бетел, нам пора двигаться, — сказал Кильвинский.

— Только два слова, Плибсли, — сказал Бетел. — По крайней мере, работая здесь, ты никогда не столкнешься нос к носу с тем, кто смышленей тебя.

— Мне тоже полезать в фургон? — спросила вторая девица, и Гус впервые за весь вечер увидел тут белую. Пышный черный парик и темные глаза.

Превосходный загар, но и тот не способен скрыть изначальной белизны кожи.

Исключительно хороша, подумал Гус.

— Твой мужик — Эдди Симмс, верно? Ниггер, — зашипел Бетел, держа ее за плечо. — Все свои деньги ты отдаешь ниггеру, так ведь? Ради него и его шевелюры ты готова на все, ведь так? Значит, ты и сама негритоска, верно?

Что скажешь, черномазая?

— Отправляйся в «вагончик», Роза, — сказал Кильвинский, беря ее за руку, но тут Бетел дал ей такого пинка, что она выронила сумочку и тяжело рухнула на Кильвинского. Тот чертыхнулся и, пока Гус поднимал сумку, одной ручищей подсадил ее в фургон.

— Когда поработаешь у нас еще с какое-то время, может, выучишься, что нехорошо так грубо обходиться с подопечными твоего коллеги, — сказал Кильвинский Бетелу, прежде чем сесть в свой фургон.

Секунду Бетел не сводил с его лица глаз, но, так ничего и не сказав, повернулся, сел в машину, и она с ревом устремилась к Западной авеню. Не успел Кильвинский завести мотор, того уж и след простыл.

— С этим парнем хлопот полон рот, — сказал Кильвинский. — Всего два года в полиции, а с ним уже масса проблем.

— Эй, — раздался голос сзади, едва началась эта бесцельная езда с единственной задачей — утомить проституток. Фургон, подпрыгивая и трясясь, как раз пересекал Джефферсонский бульвар. — Ну что бы вам здесь подушки не завести! Ужас как тряско.

— Твоя подушка всегда при тебе, малышка, — сказал Кильвинский, и раздались смешки.

— Эй, серебряный ежик. А как насчет того, чтоб смотаться до Вермонтской и там нас отпустить — или хотя бы до Вермутской? — послышался новый голос.

— Мне сегодня до зарезу нужно подзаработать.

— Кильвинский у нас — душка, — сказала другая. — Он нам и виски устроит, тока нужно хорошенько попросить. Ты же душка, правда? А, мистер Кильвинский?

— Крошка, души у меня столько, что мне с ней никак не совладать, — отвечал Кильвинский.

Девицы лопались от смеха.

— Глянь-ка, показывает, что умеет ботать на нашей фене, — раздался хриплый голос, похоже, той, что пререкалась с Бетелом.

У винного магазина Кильвинский притормозил и крикнул через плечо:

— Приготовьте денежки и скажите, чего взять, — затем повернулся к Гусу:

— Оставайся в фургоне. Я мигом.

Кильвинский обошел грузовик и отпер дверь.

— Гоните по доллару, — сказала одна из девиц, и Гус услыхал, как зашуршала одежда, зашелестела бумага и зазвенели монеты.

— Две кварты молока и пять виски. Так пойдет? — спросила одна, и несколько голосов ответили ей ворчливым «у-гу».

— Давайте так, чтоб на стаканчики хватило, — сказал Кильвинский. — Свои деньжата я тратить и не подумаю.

— Малыш, коли б ты сдал обратно этот синий костюмчик, тебе бы не пришлось за бабки горевать, — сказала та, кого звали Элис. — Я бы кормила тебя весь век за твою пригожесть, чертяка ты этакий.

Девицы громко рассмеялись, и смеялись столько, сколько понадобилось Кильвинскому на то, чтобы закрыть «вагончик», войти в магазин и спустя несколько минут вернуться оттуда с пакетом.

Он сунул его в дверь, потом пошел обратно к кабине. Они уже снова ехали, когда Гус услышал, как разливают спиртное.

— Сдача в мешочке, — сказал Кильвинский.

— Дьявол его съешь, — пробормотала одна из проституток. — В целом мире, матьтвоядавалка, нет ничего лучше, чем виски с молоком. Кильвинский, хочешь глотнуть?

— Ты же знаешь, на дежурстве нам нельзя.

— Зато я знаю, чего на дежурстве нам можно, — сказала другая. — И чего твой сержант не унюхает. Могу научить, коли встанешь на колени и обработаешь меня на французский манер.

Захлебываясь, девицы хохотали до упаду Кильвинский ответил:

— Я чересчур стар для вас, девчата.

— Когда передумаешь, дай мне знать, — сказала Элис. — Лисичка вроде меня сумеет вернуть тебе молодость.

Уже более получаса вел Кильвинский машину без всякой цели, а значит, вот уже более получаса вслушивался Гус в смех и сплетни проституток.

Каждая из девиц старалась превзойти других собственной версией «жуткой истории» из своей практики.

— Проклятье! — сказала одна. — Вот как раз здесь, на углу Двадцать восьмой и Западной, цепляет меня, значит, какой-то тип вечерком и за сто зелененьких берет с собой прямиком в Беверли-хиллз, сволочь такая, и в сволочной своей шикарной хате приказывает мне отрезать голову живой курице, а после сунуть ее в раковину — а вода все бежит, а он стоит, значит, там все равно как кобель какой.

— Боже ж ты мой! И на кой тебе все это было нужно? — спросила другая.

— Тьфу ты, ч-черт! Да я без понятия была, чего этот соска от меня хочет, покамест он меня дотудова не довез и не сунул мне ножище в руку — ну точь-в-точь нож мясника. Ну а я так перетрухала, что взяла и сделала это, лишь бы он с ума не спятил. Старый пердун, вот он кто! Сам бы ни хрена не сделал…

— А припоминаете того чокнутого, живет еще там вон в Ван-Найсе, который страсть как любит развлечься по-французски прям в гробу? Выпендривается, какой он спец в этом деле, ну прямо мать родную готов оттарабанить, — сказал визгливый голос.

— Тот парень, что в молочной ванне полоскает? Который как-то ночью Уилму подцепил, ее ведь Уилма звать? — спросил другой.

— Ага, только не такой уж он идиот, бывают и похуже. По мне — вполне сойдет, разве только вот живет далековато: по дороге в Северный Голливуд, в одном из тех гнездышек на холме. Просто наполнит лохань молоком и предложит тебе искупаться. А деньги платит бешеные.

— Всего делов-то? И больше ничего?

— Ну, полижет тебя малость, совсем немного.

23
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело