На игле - Уэлш Ирвин - Страница 33
- Предыдущая
- 33/72
- Следующая
Прогулка по «Лугам»
Все бары, это самое, забиты местными придурками и фестивальными типами, которые здесь догоняются, а потом идут на следующий спектакль. Некоторые спектакли довольно классные… но цены на билеты, это самое, кусаются.
Бегби обоссал себе джинсы…
— Обоссался, Франко? — спрашивает его Рентс, показывая на мокрое пятно на его вытертых голубых «денимах».
— Хуй тебе в рот! Это вода, блядь. Руки, на хер, мыл. Тебе этого не понять, рыжий! — Чувак терпеть не может воду, особенно, мыльную.
Дохлый высматривает тёлок… он просто помешан на девицах. В компании чуваков он типа как скучает. Может, поэтому тёлки на него ведутся; или может, наоборот. Да, наверно, наоборот. Метти тихо разговаривает с самим собой, головой качает. С Метти, это самое, что-то не так… это не «чёрный». У него что-то с психикой, типа как глубокая депрессия.
Рентон спорит с Бегби. Лучше бы Рентс, это самое, попридержал язык. Этот Бегби, это самое… он как бы тигр, бля. А мы обычные трусливые кошаки. Домашние кошки, типа.
— У этих ёбаных сук есть бабки. Ты постоянно пиздишь за то, что надо мочить богачей, за анархию и за всё это говно. А теперь чё, засрал? — Бегби стебётся над Рентсом, и это очень скверно и всё такое: тёмные брови над ещё более тёмными глазами и густые чёрные волосы, чуть-чуть длиннее, чем у бритоголовых.
— Ни хера я не засрал, Франко. Просто мне не до этого. Мы классно сидим. У нас есть «спид» и «экстази». Давай просто веселиться. Может, лучше пойти в какой-нибудь рейв-клуб, а не шляться всю ночь по этим ёбаным «Лугам»? Они там поставили охуенный шатёр, а наверху ярмарка, бля. Кругом полно мусоров. Слишком много шума, брат.
— Я не хожу в ёбаные рейв-клубы. Ты же сам говорил, что это для детей, бля.
— Правильно, но тогда я ещё не знал, что это такое.
— А я не желаю, на хер, знать, что это такое. Пошли прошвырнёмся по барам и заловим какого-нибудь пидораса в параше.
— Не-а, я в этом не участвую.
— Ёбаный ссыкун! Ты насрал себе в штаны ещё на прошлой неделе, в «Булл-энд-Буше».
— Не насрал я. Просто вся эта хуйня была никому не нужна, и всё.
Бегби смотрит на Рентса и, это самое, весь аж напрягается. Он наклоняется вперёд, и мне кажется, он сейчас типа как звезданёт малыша Рентса, да.
— Что-что? Я никому на хуй не нужен, поц?
— Слы, Франко, угомонись, — говорит Дохлый.
Бегби как бы врубается, что это уже типа слишком, даже для него. Спрячь когти, кошак. Покажи всему миру свои мягкие подушечки. Это злой кот, большая злая пантера.
— Ну, наваляли мы какому-то там Шерману Тэнку, бля. Кто он тебе такой? Этот фраер получил своё по заслугам! И потом, ты ни хера не говорил, когда мы сидели в «Барли», бля, и делили, на хуй, добычу.
— Парень умер в больнице, не приходя в сознание, он потерял до хуя крови. Это было в «Новостях»…
— Кого ты лечишь? Он жив-здоров, сука. Никто, на хер, не пострадал. А если даже пострадал, то не один хуй? Какой-то богатый америкашка, блядь, который хер знает зачем сюда приехал. Кого он, на хуй, ебёт? А ты, чувак, ты ж тоже пырнул ножом того пацана, Эка Уилсона, ещё в школе, так что не надо строить из себя ёбаного пай-мальчика.
Тут Рентс типа как затыкается, он не любит об этом говорить, но что было, то типа было, да? Просто он кинулся на кошака, который его типа как царапнул, это самое, но он не собирался ни на кого нападать. Порошайка, это самое, не догоняет разницы. Это было скверно, это самое, очень гадко… этот янки типа как не хотел отдавать бумажник, даже когда Бегби вытащил перо… последнее, что он сказал: «Ты этого не сделаешь».
Бегби просто охренел, это самое, искромсал его всего ножом, да, мы чуть не забыли про бумажник. Я выворачивал его карманы, а Бегби бил его ногами по морде. Кровь текла в унитаз и смешивалась с мочой. Скверно, скверно, скверно, это самое, да? Я до сих вздрагиваю, когда вспоминаю об этом. Лежу типа в кровати и трясусь. И если я вижу чувака, это самое, похожего на нашего кошака, Ричарда Хаузера из Де-Мойна, штат Айова, США, у меня сердце стынет. И если я слышу где-нибудь в городе американский акцент, то я аж подпрыгиваю. Насилие — это скверно, бля. Порошайка, добрый старый Франко, он меня трахнул, это самое, он трахал меня всю ночь, типа как выебал меня в жопу, а потом заплатил, как будто я проститутка, это самое, да? Скверный кот Попрошайка. Бешеный котяра.
— Ну, кто со мной? Ты, Картошка? — Бегби обращается ко мне. Он кусает нижнюю губу.
— Э, это самое… э… насилие, это… это типа как не для меня… я лучше посижу-побухаю… это самое, да?
— Ещё один ссыкун, — он отворачивается от меня… не разочарованно, а как будто он типа как ничего другого от меня и не ждал… может, это хорошо, а может, и не очень, но кто в наше время может хоть в чём-нибудь быть уверенным, а?
Дохлый говорит что-то типа того, что он, мол, любовник, а не боец, и Бегби собирается что-то ответить, но тут Метти заявляет:
— Я иду.
Это отвлекает Бегби от Дохлого. Попрошайка начинает хвалить Метти, это самое, и называет нас всех самыми последними ссыкунами; но по-моему, кто из нас ссыкун, так это Метти, это самое, потому что он соглашается со всем, что скажет Франко… Метти мне никогда не нравился… какой-то припездок. Корешки, это самое, иногда подъёбывают друг друга, но если это делает Метти, то ты типа как обижаешься, ты начинаешь… это самое… ненавидеть его, да? Если тебе просто классно. Это преступление в глазах Метти. Он не выносит, когда кому-нибудь классно.
Я никогда не видел Метти, это самое, одного. Иногда бывает, что я типа как вместе с Рентсом… или вместе с Томми… или я с Ребом… или с Дохлым… или даже я с генералиссимусом Франко… но я ещё никогда не был один на один с Метти. Это типа кое о чём говорит, это самое.
Эти скверные кошаки пошли искать жертву, и обстановка сразу как бы… разрядилась. Дохлый вытащил «экстази». Белые голубки, думаю я. Это психотропные колёса. Большая часть «экстази» не содержит в себе МДМА, по действию это типа как наполовину «спид», а на половину «кислота»… Но колёса, которые я глотал, всегда накрывали, это самое, как хороший «спид», да? А эти колёса какие-то шизовые, чисто запповские… вот именно — запповские… я представляю себе Фрэнка Заппу с жёлтым снежком, еврейскими принцессками и католичками и думаю, как классно было бы иметь тёлку… типа как любить… не ебаться, в смысле, ну, не только ебаться… а любить, потому что мне типа хочется любить всех, но типа как без секса… просто кого-нибудь любить… но, это самое, у Рентса ведь есть Хэйзел, а у Дохлого… да, у Дохлого мильон чувих… но этим котикам ничуть не лучше, чем мне…
— У других людей трава зеленее, и солнце ярче на другой стороне… — я пою, бля, это самое, я же никогда не пел… закинулся и пою… я думаю про дочку Фрэнка Заппы, это самое, про Мун… она такая клёвая… сидит со своим стариком… в студии звукозаписи… это самое, просто наблюдает за творческим процессом, да, за творческим процессом…
— Охуеть можно… надо выйти, а то я ебанусь… — Дохлый хватается за голову.
Рубашка Рентона расстёгнута, и он типа как щипает себя за соски, это самое…
— Картоха… глянь на мои соски… такое прикольное ощущение, бля… ни у кого нет таких сосков, как у меня…
Я рассказываю ему о любви, а Рентон говорит, что любви не существует, это как религия, и, это самое, государству нужно, чтобы ты верил в это дерьмо, для того чтобы можно было тобой управлять и ебать тебе мозги… некоторые чуваки просто не могут жить без политики, да… но он меня не расстроил… потому что, это самое, он сам в это не верит… потому что… потому что мы ржём надо всем, что видим… шизанутая чувиха за стойкой со вздувшимися венами на шее… английская фестивальная снобша, у которой такой вид, будто кто-то только что пёрнул у неё под носом…
Дохлый говорит:
— Пошли на «Луга», вломим пизды Бегби с Метти… конченые зануды, гопота, чмошники!
— Это рис-кованно, котик… он же, это самое, психованный… — говорю я.
- Предыдущая
- 33/72
- Следующая
