Тевтонский орден - Урбан Вильям - Страница 39

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая

Преемником Вернера стал Лютер фон Брауншвейг, самый младший из шести сыновей герцога Альбрехта Великого. Другие два младших сына вступили в ордена Тамплиеров и Госпитальеров. Лютер же стал в ордене сначала ризничим, в чьи обязанности входило расселение в Пруссии немецких крестьян. В этом деле он добился больших успехов, набирая переселенцев в землях, принадлежащих его братьям, правящих в Нижней Саксонии (помогало ему и то, что теперь языческие набеги редко достигали центральных прусских земель). Он бережно хранил семейные связи, и двое его племянников позднее также вступили в орден.

Лютер был одаренным поэтом, который поощрял сочинителей религиозных и исторических трудов, связанных с Тевтонским орденом. Большинство его сочинений утеряно, сохранилось лишь написанное им «Житие Святой Варвары». Культ этой святой был тесно связан с завоеванием Пруссии, кроме того, дед самого Лютера участвовал в крестовом походе 1242 года, во время которого рыцари захватили реликварий, содержащий голову святой, и поместили его в Кульме.

Лютер сочетал занятия поэзией с успешными войнами в Польше и Самогитии. Особый блеск придавали ему обходительность и личное благородство, а его благородное происхождение еще более усиливало этот блеск. Четырех лет его деятельности оказалось достаточно, чтобы память о нем осталась в последующем столетии, когда Великие магистры не были ни особенно одаренными, ни особенно чтимыми.

Лютер был за продолжение войны против Ладислава, даже если это означало задержку крестового похода. Он хотел нанести королю такой удар, чтобы тот уже не представлял угрозы тылам ордена. Для этого ему была необходима помощь Иоанна Богемского, который должен был связать Ладислава в Силезии, на которую оба предъявляли права. Пока она оставалась поделенной между мелкими князьями из Пястов, Ладислав не мог полностью сосредоточиться на войне на севере. Даже если бы он бросил все свои силы на север против ордена, победа короля Иоанна в Силезии стоила бы победы тевтонских рыцарей в Куявии или Великой Польше. Война с Польшей была не по силам одному ордену. Поляки были хорошими воинами, отлично вооружены и сражались за свои дома. Лютер набрал наемников из Германии и Богемии для усиления своей армии, принял на службу мятежных польских панов и был готов с размахом вести войну. Когда в июле 1331 года начались боевые действия, в ряды крестоносцев поспешили англичане. Для них одна война была так же хороша, как и другая, а пограбить в Польше можно было больше, чем в Самогитии.

Войсками наемников командовал Отто фон Бергау, зять маршала Богемии и близкий друг короля Иоанна. Он повел пятьсот рыцарей, которые не только получили хорошую плату, но и разделили с крестоносцами наиболее важные духовные привилегии, включавшие отпущение грехов всем участникам этого крестового похода. Впрочем, их поведение, как и всего прусского войска в целом, было каким угодно, но только не святым. В описаниях их действий перечисляются обычные для того времени поджоги, убийства, похищения, кроме того, очевидцы упоминают изнасилования. Худшие черты войны в Самогитии соединились с обычаями наемников вести войну. По всему северу Мазовии и Куявии воцарился хаос. Использование орденом наемников в качестве крестоносцев стало пропагандистской победой поляков, которые старательно раздували эту тему на последующих папских слушаниях.

Ладислав не мог оказать серьезного сопротивления. Он оставил в прикрытии Казимира с небольшим отрядом, в то время как сам с большей частью войска дожидался богемского короля. Его план оказался достаточно успешным. Крестоносцы прошли через Куявию, не добившись заметных военных успехов. Короля не заботило, что они разоряли дома, церкви и мельницы, а также грабили простой народ. В войне, основанной на грабежах, жестокость была обычным делом. Важно было то, что ни один замок не был потерян.

Как все современные ему полководцы, Лютер фон Брауншвейг понимал, что разорение земель было эффективным способом ведения военных действий против упорного противника. Его приказы наносить максимально возможный ущерб были поняты наемниками, рыцарями и остальными воинами как лицензия на запугивание и разорение подданных польского короля. Однако его войска не добились сколь-либо значительного успеха.

Король Иоанн, со своей стороны, был разочарован неудачной попыткой сокрушить соперника. Тогда он предложил объединиться с армией Великого магистра у Калиша в сентябре и дать решающее сражение. Соглашаясь на этот план, Лютер послал маршала ордена Дитриха фон Альтенбурга с войском прусского ордена на встречу с богемским королем. Дитрих прошел через Куявию, направив свои силы по нескольким дорогам, чтобы грабить и жечь, но не обнаружил у Калиша богемскую армию. Это было обычным делом в те времена: пути сообщения были в очень плохом состоянии, и большинство подобных затей терпело неудачу из-за того, что какая-либо из сторон неожиданно запаздывала или вообще оказывалась не в состоянии прийти на место встречи. Получилось так, что Иоанн только что вернулся из экспедиции в Италию и не смог выступить вовремя. Дитрих, обнаружив, что со всех сторон приближаются польские войска, и не зная, что армия Иоанна находится всего в нескольких днях пути, начал медленно отступать, разоряя окрестности. Таким образом, он удалялся от Иоанна, который в свою очередь повернул обратно, узнав об отступлении Дитриха. А следом за Дитрихом двигались Ладислав и Казимир с сорокатысячным войском. Эта армия была многочисленнее, но хуже вооружена, чем войско ордена, так что король не спешил ввязываться в битву. Лишь когда Дитрих разделил свое войско на три части, Ладислав бросил свои силы на слабейший из немецких отрядов под Пловцами[49],1331 г.

Маршал Дитрих не понимал, насколько его войско уступает в численности противнику. Введенный в заблуждение своими польскими разведчиками, он считал, что ему противостоит лишь небольшой отряд, а густой туман мешал рекогносцировке. Дитрих построил свое войско в пять полков и встретил лицом к лицу королевскую армию, также разделенную на пять полков. Битва была крайне жестокой, что нетипично для тех времен, когда генеральные сражения случались редко и были короткими. Перелом в битве произошел, когда конь маршальского знаменосца пал, пронзенный копьем. Возможно, в этом был повинен какой-то польский рыцарь, неожиданно перешедший на сторону короля. Так как знаменосец приколотил знамя гвоздями к седлу, он не смог его снова поднять. Ряды богемцев и немцев смешались, они не видели своего командующего, а поляки, казалось, были повсюду. Вскоре битва закончилась. Рыцари Ладислава разгромили три из пяти полков противника, захватив пятьдесят шесть тевтонских рыцарей. Пленников бросили в яму. Когда подъехавший король узнал, кто они, он приказал перебить рядовых рыцарей и оставить для выкупа командиров.

Действия Ладислава объясняются тем, что он боялся подхода остальных сил ордена. И действительно, во второй половине дня подошел со своим отрядом кастелян Кульма, который обратил в бегство измотанных предыдущим боем поляков, захватив шестьсот пленников. Найдя маршала Дитриха прикованным к телеге, кастелян освободил его, затем проехал по полю, где раздетые мертвые рыцари лежали огромными грудами. Зарыдав, он сошел с коня и отдал приказ перебить всех пленных поляков. Пруссы из его войска попытались отговорить его, заявляя, что им понадобятся пленные для обмена. Дитрих ответил им, чтобы они не беспокоились – «Господь пошлет нам в этот день еще много пленных», и не отрываясь смотрел, как убивают закованных пленных. Продолжая преследовать отступавших поляков, войска ордена действительно захватили еще до наступления сумерек сотню пленных. Но Ладислав и Казимир ускользнули: они прекрасно понимали, что для них значит теперь попасть в руки маршала. Они сражались хорошо и отважно и не рассматривали как унижение то, что спасались бегством, так как продолжать бой, располагая лишь разбитыми и изнуренными войсками, было бы бесполезным. Оставить поле боя за собой было не столь важно для них, как одержанная утром победа.

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая