Военачальник поневоле - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 25

• Предыдущая
• 25/58
• Следующая

— Интересовался характером работы. Вы не возражаете против вина? — обратился Стеррен к чародейке.

Официантка подошла к столу. Она услышала последние слова Стеррена и увидела согласный кивок девушки.

— У нас есть несколько сортов отборных вин, — в ее тоне угадывался вопрос.

Стеррен ответил по-этшарски:

— Эти варвары все равно его не оценят, кроме того, это для нас слишком дорогое удовольствие. Надеюсь, мои гости извинят меня, если я закажу самое обычное красное. Подайте нам что-нибудь попроще, никаких деликатесов не надо. Для всех шестерых одинаково, если, конечно... — Он вопросительно взглянул на ворлока.

Тот жестом выразил свое согласие.

— ...для всех шестерых.

Официантка отошла.

— Итак, о характере возможной работы, — напомнил ворлок.

Стеррен, чтобы не отпугнуть потенциальных претендентов, сознательно избегал деталей во время своих громогласных призывов на рыночной площади. Сейчас молодой человек понял, что пора рассказать правду. Глубоко вздохнув, он начал:

— Я — наследственный военачальник одного из Малых Королевств — крошечного южного государства, именуемого Семмой. Я этого поста не желал, но влип в историю и теперь не могу от него избавиться. Семма находится на грани войны со своими соседями и обречена на поражение. Ее армия находится в плачевном состоянии, к тому же значительно уступает противнику в численности. В Малых Королевствах, по крайней мере у соседей Семмы, магия в военных целях не используется. Это считается бесчестным, чем-то сродни мошенничеству. Я готов пойти на любое жульничество, ибо в случае поражения меня просто убьют. Поэтому ищу магов, способных помочь Семме выиграть войну. Много усилий, видимо, не потребуется, — солдатам Малых Королевств никогда не приходилось сталкиваться с магами.

— Война? — задумчиво протянул ворлок.

Стеррен утвердительно кивнул, обрадовавшись, что идею не отмели с порога, и посмотрел на чародейку.

Но та, похоже, вообще не слушала. Внимание красноносой девицы целиком сосредоточилось на дверях кухни. Это, бесспорно, была замечательная дверь. Над ней, образуя верхнюю часть наличника, был прикреплен череп небольшого дракона. Нижняя челюсть волшебной твари служила дверной ручкой; однако Стеррен подозревал, что несчастную интересует вовсе не декор.

Чародейка почувствовала обращенный на нее взгляд и повернулась к Стеррену:

— Мне абсолютно безразлично, какая будет работа. — Она шмыгнула носом и отбросила выбившийся локон. — Я согласна на все, если меня с ходу не убьют, а плата будет произведена золотом.

— Я твердо надеюсь, что первого не произойдет, — проговорил Стеррен. — Если мы победим, это абсолютно исключено, а если проиграем, вы сможете спастись бегством. Убежать там вовсе не сложно. Это открытые прерии, а королевства настолько малы, что вы без труда достигнете границ, прежде чем вас схватят.

Ворлок кивнул и спросил:

— Так вы говорите, Семма — далеко на юге?

— Южнее быть не может. С самой высокой башни замка в ясный день можно увидеть край Мира. Я сам его видел.

Юноша внимательно посмотрел на ворлока, и в глубине души у него возникло подозрение.

В Семме ворлокство абсолютно неизвестно, и Стеррен не сомневался, что это магическое искусство не будет там столь эффективным, как в Этшаре. В силу этого вербовка ворлока ставилась под вопрос.

С другой стороны, ворлок явно заинтересован в путешествии на юг.

Вероятно, он уже получил предупреждение в виде первых ночных кошмаров и желал убраться как можно дальше от Источника Силы в Алдагморе.

Насколько Стеррен помнил, мощь ворлока была обратно пропорциональна квадрату расстояния от Источника, а мастерство ворлока росло по мере его практического применения. Любое магическое действо, произведенное ворлоком, немного расширяло его возможности. Со временем маги этой школы становились практически всемогущими.

Но границы все же существовали. Когда могущество ворлока достигало определенного уровня, у него начинались ночные кошмары. И с каждым последующим магическим действием они становились все более и более невыносимыми.

В конечном итоге каждый ворлок, достигший данной стадии, либо умирал, либо отправлялся на север в сторону Алдагмора, откуда никто из них уже не возвращался.

Такое явление называлось Зов, и некоторые утверждали, что это кара богов, устраняющих ворлока, ставшего достаточно могущественным, чтобы изменить их предначертания.

Большинство ворлоков при появлений первых кошмаров бежали на юг или полностью отказывались от практики. Наиболее сметливые и предусмотрительные требовали за свои услуги сверхвысокие гонорары, чтобы позже удалиться отдел и жить в комфорте.

Стеррен догадывался, что этот ворлок, видимо, перегнул палку, и кошмары преследуют его уже еженощно.

Но если какой-то ворлок и сможет быть полезен в Семме, так это именно тот, который испытал кошмары и вот-вот услышит Зов.

Конечно, он существенно ослабеет, но все равно явится той силой, с которой ни Офкару, ни Ксиналлиону ранее встречаться не приходилось.

— Кошмары? — спокойно спросил Стеррен.

Лицо ворлока несколько оживилось, в глазах промелькнуло удивление, и он медленно кивнул.

Стеррен сдержанно улыбнулся. Зов более действенный стимул для передвижения на юг, чем фунт золота.

Значит, ворлок скорее всего согласится работать совсем задешево:

— Следовательно, вы едете?

Ворлок снова ответил утвердительным кивком.

— А вы? — Стеррен перевел глаза на чародейку.

— Какова оплата и предусматривается ли пропитание? — ее голос немного дрогнул. Девушка внимательно посмотрела на Стеррена и еще раз вытерла нос рукавом.

В этот момент вернувшаяся официантка водрузила на стол поднос, заставленный тарелками с тушеными овощами, слегка приукрашенными намеком на баранину. Там же оказалась бутылка красного вина и полдюжины сложенных друг в друга стаканов.

Стеррен и солдаты распределили тарелки, а ворлок по воздуху переправил каждому стакан. По мановению его руки пробка выскочила из бутылки, а сама бутылка плавно пролетела через стол и опустилась перед леди Калирой.

Та в изумлении взяла ее в руки и после некоторого колебания разлила вино.

Стеррен бросил на ворлока удивленный взгляд. Разве тот не понимает, что, если он достиг порога, за которым начинаются кошмары, каждое новое магическое действо только усиливает опасность?

Ворлок поймал взгляд Стеррена и слегка улыбнулся.

— За наше неизбежное отправление на юг, — произнес он, поднимая стакан.

Из всех присутствующих только Стеррен понял значение этих слов. После того как ворлок держал свою силу в узде — часы, дни, шестиночья или даже месяцы, — он позволил себе немного расслабиться, будучи уверен, что скоро окажется вдали от неизвестной угрозы, исходящей из долин Алдагмора.

Стеррен выбросил проблемы ворлока из головы и обратился к чародейке:

— Оплата включает питание, подвесную койку на корабле и комнату в замке Семмы — комнату, возможно, придется делить с другими, но собственная постель вам гарантирована. Если мы выиграем войну, то маги получат фунт золота и дюжину прекрасных драгоценных камней. Я покажу вам их позже, в таверне этого делать не стоит. Как будет распределяться плата, еще предстоит решить. Либо маги сами поделят ее между собой, либо король Фенвел распределит ее так, как сочтет справедливым. Вас все это устраивает?

Чародейка кивнула, оглушительно шмыгнув носом.

— Можно поинтересоваться, какого рода магией вы владеете? — спросил Стеррен. Одно ему было уже ясно — заклинаний, избавляющих от простуды, девица не знала.

— Чародейством, естественно.

Такой ответ его не удивил, но Стеррен знал, что чародеи существенно отличаются друг от друга по мастерству и могуществу.

— М-м... И много у вас чародейского умения? — поинтересовался юноша.

— Ну... — девица явно колебалась с ответом, но, догадавшись, что ее грязный наряд и пустой желудок дают исчерпывающую картину, протянула: — Нет, не очень. Всего несколько заклинаний.

• Предыдущая
• 25/58
• Следующая