Крылья Тура. Командировка [2 том, c илл.] - Языков Олег Викторович - Страница 90

• Предыдущая
• 90/101
• Следующая

До санчасти я добрался быстро. Тут царила сонная, жаркая летняя тишина, лишь в траве монотонно цвиркали кузнечики, да в воздухе гудели какие-то насекомые. Никакого движения, только на натянутых бельевых веревках белыми привидениями колыхались нижние рубахи, пара халатов и стираные бинты.

— Эй, есть тут кто живой? — негромко окрикнул я.

— Чего шумишь? — откинулся брезентовый полог большой армейской палатки и из темноты вылез немолодой военфельдшер. — Все тут, слава богу, живые… Извините, товарищ капитан, не признал я вас…

— Ничего-ничего, это я так – пошутил неуклюже… Ну, как тут мои пернатые?

— Да ничего – стучат клювами по тарелкам, да еще и добавки просят! — расплылся в улыбке фельдшер. — Заходите, товарищ капитан!

Внутри палатки было жарковато и сумрачно. Из четырех стоящих коек, заправленных чистым бельем, заняты были лишь две. Василий, в одних подштанниках, весело стучал ложкой, сидя перед табуреткой, выполнявшей роль стола, а Кирилл Извольский изволил обедать как римский патриций – лежа.

— О! Командир! — радостно зашумели ребята.

— Отставить! Во время приема пищи Устав не действует! — пошутил я. — Кушайте, ребята, кушайте! А я рядом с вами посижу.

Какой там! Они, конечно, побросали ложки и радостно уставились на меня.

— Ешьте, я сказал! Говорю же вам – посижу. Я никуда не спешу. Ешьте – ешьте… Вам нужно нормально питаться, тогда и окрепнете быстрее!

Теперь все пошло наоборот – эти два щегла застучали ложками так, что я испугался – как бы ни было заворота кишок! Не прошло и полутора минут, как воздушные бойцы, как два осоловевших удава, заглотали свои порции и отставили посуду прочь.

— Ну, давайте, рассказывайте! Сначала ты, Кирилл!

— Да что там рассказывать, Виктор! Подловили меня, гады! — понурился он.

— А ты как думал? Думал, что ты самый крутой на советско-германском фронте истребитель? Эти немцы, что тебя били, наверняка с 40-го года воюют, а то еще с Польши! Среди "охотников" слабаков, как ты знаешь, нет. Подловили, конечно, раз ты сам растыку поймал… Ну, рассказывай.

Из рассказа Кирилла дело вырисовывалось следующим образом. Его поймали, когда звено выходило из атаки и пошло в набор высоты. Расслабились, понятное дело, — только что удачно отстрелялись, и все, зуб даю, нет-нет, да и поглядывали назад, на дымящие и падающие самолеты немцев.

А тут, практически в лоб, атака сверху – тр-р-р-р! И снаряды грохнули по центроплану и левому крылу. Хорошо, что было всего два попадания – видимо, слишком высокая скорость была у падающего на цель охотника – уж очень быстрое взаимное смещение, очередь-то и рассеялась немного. Но и этого немногого Киру хватило. В выпущенной в него очереди были, ведь, еще и пули…

— …Раз! И левую ступню – как огнем обожгло! Одна пуля… одна! И прямо через стопу… Кровищщи в сапоге! Мама моя! Никогда не думал, что из сапога буду кровь выливать! Но – чистенько так прошла, кости не раздробила. Скоро на поправку, как врач гворит. Эх, скорей бы…

— Лежи уж, ранбольной… А с истребителем что?

— Да дырки есть, крыло пощипали… Но мужики из Конторы, наши техники, короче, сказали – или заштопают так, что и не увидишь, или – сменят плоскости. Лучше бы, конечно, сменить… На чиненном летать – не на новеньком…

— Ладно, зайду к ним, посмотрим.

— Ну, а ты как, герой? — я перевел взгляд на Василия.

— А что я? — изумился он. — Я готов в любой момент выступить на защиту моей Родины…

— Ты, Васек, с такими словами не шути, не обесценивай их… Еще выступишь. Ты не забыл, как там дальше-то? Не щадя самой жизни? А? Не надо… А то еще накличешь…

— Сколько вам тут валяться? Что доктор говорит?

— А доктор говорит – сколько надо – столько и будут валяться, Виктор Михайлович! — раздался быстрый и веселый говорок Кошкина.

— А-а, "хитрый змей, который и выпить не дурак!"[42] Привет, привет! — мы пожали друг другу руки. — Каков твой прогноз, медицина?

— Ну, капитан Извольский поваляется тут минимум три недели… А там посмотрим…

— Товарищ военврач! Мы же договорились! — заныл Кирилл.

— Договорились, при безусловном соблюдении всех медицинских предписаний! Лежать тебе еще и лежать! Хочешь вернуться в строй – изволь лечиться! Инвалиды в воздухе не нужны. Понял?

— Понял – не дурак… Дурак бы не понял.

— Вот, так-то! — удовлетворенно сказал Кошкин. — Ну а ваш ведомый… Через пару дней выпишу. Особых повреждений нет, так – как после драки на танцах. Так, что ли, Василий?

— Так, так, товарищ капитан медслужбы! Я и сейчас уже вполне здоров…

— А сейчас ты погодишь и примешь лекарства… А вот и Петрович. Принес?

В палатку зашел военфельдшер с подносиком, на котором стояли два маленьких медицинских стаканчика с водой и лежали какие-то порошки и таблетки. За ним в палатку заглянул Воронов.

— Товарищи летчики… получайте, принимайте, и мертвый час!

— Типун тебе на язык, Петрович! В санчасти – и такие слова! Думать же надо…

Я не успел закончить фразу. Над полем "Узла" разнесся пронзительный вопль, который перешел в длинную, тягучую, устрашающе-надрывную ноту.

— Что это? — глаза у Василия были квадратные. — Сирена?

— Сирена! Подполковник – бегом!

Мы с Вороновым выскочили из палатки санчасти и бросились к стоянке самолетов первого звена. Тяжелый вой сирены, казалось, давил к земле все живое, сковывал все желания, нагонял страх. Никогда раньше я не слышал на аэродроме сирену. И дальше бы ее не слышать!

— Прекратить! Прекратить это светопреставление! — заорал я на бегу. — Вы мне всех летчиков этими песнями перепугаете! Что случилось?

Подполковник Степанов, держа телефонную трубку возле уха, повернулся ко мне.

— Виктор! Тревога! Звонок из штаба армии – только что сбитый немецкий летчик с бомбардировщика сказал, что через двадцать минут будет "звездный налет" на Курск!

"Звездный налет" – это вам не хала-бала, полено дров. Это мощный авиационный удар с разных направлений, несколько разнесенный по времени, по эшелонам высоты, по численности ударных самолетов. Я поежился… Да, уж. Приятного мало. В моей реальной истории "звездный налет" был раньше – до начала немецкого наступления. Тогда его полностью отбить не получилось, но ослабить – да! А тут, значит, сейчас… Ну, что ж! Значит – время пришло! Что же делать? Да еще этот подполковник Воронов так некстати… Так делать мне или нет? Ведь погибнут же люди… Дети погибнут, женщины, старики… Будет разбит железнодорожный узел, прекратится снабжение фронта боеприпасами и всем-всем, что ежеминутно, ежедневно необходимо для войны. А это – опять же жизни людей.

Я представил себе картину, когда оглушенный взрывами снарядов, с текущей из носа и ушей кровью солдат, бешено вращая глазами, орет "Гранаты мне! Где гранаты?!" А на него ползут немецкие танки… А гранат нет и не будет, потому что немцы прервали железнодорожное сообщение и нет подвоза боеприпасов…

Кожа натянулась на скулах, по спине пробежали мураши… А пускай! И так каждый бой – лотерея… Тут не знаешь – будешь ли через двадцать минут живой, так чего же мне бояться каких-то вопросов? Да и доказать еще надо, что это именно моя работа…

— Виктор, что телишься! К самолету!

— Отставить! Прикажите заглушить моторы и построить летчиков. Я им кое-что скажу…

— Капитан Туровцев! — взревел подполковник Степанов. — Сейчас не время для митингов!

Московский подполковник из ГРУ, склонившись к уху командира АУГ "Молния" что-то настойчиво зашептал. А плевать – договоритесь вы или нет. Я уже все решил. Будет так, как я скажу. Это мой бой – и ответ тоже мой…

— Прикажите заглушить моторы, построить летчиков и раскрыть капоты истребителей, товарищ подполковник, — упрямо набычившись, повторил я. — Потом объясню… сейчас не время…

— Инженер! Заглушить моторы! Техникам – раскрыть истребители. Летчиков в строй… Быстро, быстро – исполнять!

• Предыдущая
• 90/101
• Следующая