Золотой бутон - Уорнер Элла - Страница 17
- Предыдущая
- 17/31
- Следующая
Там ее появление вызвало немую сцену. Говард неподвижно застыл рядом с уже накрытым столом, сжимая в руке бутылку шампанского, тогда как у стоявшего в отдалении от стола Льюка от удивления даже слегка отвисла челюсть.
Его тщательно культивируемый имидж хиппующего интеллигента – почти закрывающие глаза длинные не очень чистые и не очень аккуратно причесанные волосы, белая льняная рубашка и синие потертые джинсы – в этот момент показался Фейт на редкость унылым и инфантильным по сравнению с исходящей от Говарда неукротимой мужской мощью. Льюк безнадежно проигрывал, и Фейт, которой это обстоятельство доставило острое удовольствие, решила приложить все усилия, чтобы как можно полнее довести этот проигрыш до его сознания.
Теперь настал черед Льюка оказаться размазанным по стене!
– Боже милосердный! Как, скажи на милость, ты сюда попал, Льюк? – с хорошо сыгранным удивлением прощебетала она.
Тот продолжал молча на нее пялиться все с тем же видом крайнего потрясения. Он, несомненно, узнал в ее халатике часть весьма соблазнительного и очень дорогого неглиже, которое Фейт подарила себе на последний день рождения, надеясь добавить немного перца в их порядком опресневшие сексуальные отношения. Тогда реакция Льюка оказалась, мягко говоря, умеренной. Несомненно потому, что как раз в тот период он усердно делал ребенка своей блондинке.
– О!!! – возбуждение в голосе Говарда свидетельствовало, что его реакция на халатик целиком соответствует замыслу модельера. – Мне нравится смысл, который ты вкладываешь в слова «привести себя в порядок».
– Я рада, что тебе нравится, – удовлетворенно промурлыкала Фейт, чрезвычайно довольная столь наглядным свидетельством своей желанности и, окончательно отбросив все благие намерения относительно джинсов, тенниски и охлаждения намерений Говарда, сильно тряхнула головой так что свежевымытые волосы темной волной тяжело перекатились по плечам. Фейт хорошо помнила, как возбуждал этот трюк Льюка года этак два назад. – Шампанское налито.
– Давно готово вспениться в твоих жилах, – его волчьи глаза смотрели на нее с образцово-показательным вожделением – ее игру Говард понял мгновенно и с восторгом включился в нее.
– Д-д-дорогая? – заикаясь, повторил Льюк, которому возмущение вернуло наконец дар речи.
– Мысленно я всегда ее так называл, – не отрывая глаз от Фейт, сообщил ему Говард. Вообще-то я должен вас поблагодарить за то, что вы избавили Фейт от своего общества. Теперь у нее, слава Богу, открылись глаза и она поняла, сколь мало вы стоите ее внимания и преданности. – Тут Говард повернул-таки к Льюку голову и, словно только сейчас увидев, внимательно оглядел с ног до головы. – Мда-а-а, – протянул он неодобрительно, после чего продолжил прерванную тираду:
– теперь наконец она свободна. Свободна – для меня. Я вам искренне признателен, Льюк.
– Я сделал это вовсе не для вас, – огрызнулся Льюк, слегка ошарашенный и очень недовольный такой трактовкой происшедшего.
– Как поживает твоя невеста? – снова вступила в разговор Фейт, подкрепившая свои силы добрым глотком шампанского. – Где она, кстати? Караулит в холле, чтобы ты не задержался здесь слишком долго?
– Ничего подобного, ее там нет!
– И очень даже зря, Я бы на ее месте тебе не доверяла. Во всяком случае, после всех тех усилий, которые она приложила, чтобы тебя захомутать.
Мысленно представив, как корчится на этой шпильке «свободный дух» Льюка, Фейт с удовольствием отпила из бокала еще глоток.
Лицо Льюка приобрело багровый оттенок, и Фейт решила, что ей это очень нравится. Во всяком случае, гораздо больше собственной бледности после их объяснения ровно неделю назад.
– Она, конечно, знает, где я сейчас. Я ей сказал…
– Кстати, откуда ты узнал мой новый адрес? – перебила его Фейт, и теперь к интересу, отразившемуся в ее голосе, не примешивалось и тени фальши. – Я его никому не давала.
– Кроме меня, – довольно вставил Говард, уверенным и неторопливым движением собственника обнимая ее за плечи. – Мы ведь с тобой еще больше сблизились за эту неделю.
Фейт кокетливо прижалась к Говарду, успев удержать вскрик: ее словно огнем обожгло там, где тела их соприкоснулись.
Льюк выглядел так, словно сейчас его хватит апоплексический удар. А вот в прошлую субботу, рассказывая мне о блондинке и будущем ребенке, злорадно отметила Фейт, держался просто молодцом, почти не волновался. Теперь же, чтобы заговорить, ему пришлось приложить ощутимые даже со стороны усилия.
– Утром я зашел в нашу квартиру и увидел, как рабочие выносят наши вещи…
– Наши вещи? – переспросила Фейт. Неужели Льюк решил требовать пересмотра договоренности о разделе имущества? В то, что он способен на такое, она не могла поверить даже сейчас. – Мои вещи, ты хотел сказать.
– В основном – да. Но там остались кое-какие безделушки, которые я не забрал сразу, – огорчать тебя не хотелось…
– Не хотел меня огорчать? – Ложь Льюка была настолько неуклюжей, что Фейт даже рассмеялась. – Брось! На самом деле ты просто торопился убраться как можно быстрее.
– Можешь считать так, если хочешь. Тем не менее пришел я именно за ними.
Поскольку к тому времени ты уже все упаковала и рабочие грузили вещи, я подождал окончания погрузки, поехал за фургоном сюда, затем дал тебе время спокойно распаковаться…
– Очень мило с твоей стороны! Какие безделушки ты имеешь в виду?
– Некоторые фотографии и памятные вещицы…
– Я все выбросила.
– Ты… Как же?..
– А что их хранить? – Фейт пожала плечами. Затем подняла бокал с остатками шампанского и, словно произнося тост, торжественно провозгласила:
– Прошлое должно остаться в прошлом, и нечего за него цепляться!
– Понимаете, люди не любят, когда им что-то напоминает о прошлых ошибках и глупостях, – назидательно пояснил Льюку Говард.
– Могла бы сначала позвонить мне, – упрекнул тот Фейт.
– Собиралась, но забыла. – Запрокинув голову, она бросила на Говарда призывный взгляд, затем снова прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза. Эту неделю я была несколько рассеянна.
Говард неожиданно зарылся лицом в ее волосы, прильнул губами к уху и интимно, но с расчетом на Льюка, прошептал:
– Эти твои новые духи невероятно сексуальны, дорогая. Я едва сдерживаюсь.
Фейт удивилась: никакими духами после душа она не пользовалась. Она отчетливо осознала, что играет с огнем, однако дурманящее тепло объятий Говарда было так приятно и действовало столь умиротворяюще, что она даже не шевельнулась.
– Черт возьми, Фейт! Это просто неприлично! Я вот всегда старался вести себя с тобой достойно! – взревел Льюк.
– Настолько достойно, что от тебя забеременела другая женщина? – даже не открыв глаз, лениво поинтересовалась она.
– Уверен, что к тому времени ты уже водила за моей спиной шашни!
– Фейт? Шашни? – Говард расхохотался. – Что за ерунда! Она самая откровенная и прямая женщина из всех, кого я знаю, и никогда ничего не станет делать тайком.
Не обращая внимания на его слова, Льюк продолжал свои упреки:
– А я-то, глупец, не поверил Дениз, когда она сказала, что ты только и ждала, пока я уйду, чтобы с ним переспать!
– Что ж, иногда и Дениз говорит правду, – бездумно продолжила свою игру Фейт и тут же об этом пожалела, ощутив, как напрягся Говард.
– Должен признаться, что и я жду того же, – с чувством сказал он. – Да и сейчас, честно говоря, считаю минуты, когда вы уйдете.
– Тебе действительно пора, если не хочешь опоздать на вечеринку к Дениз и Сэму, – вспомнила вдруг Фейт. – К тому же, надеюсь, после свадьбы у тебя появится достаточно новых фотографий и памятных вещичек. – Она подняла бокал. – Счастья вам, благополучия и долгих лет жизни!
К несчастью, шампанского у нее не осталось даже на донышке.
– Дорогая… – промурлыкал Говард и, слегка ослабив объятия, взял у Фейт бокал, – отдай мне сей опустевший сосуд. – Поставив бокал на стол, он снова прижал ее к себе и повернулся к Льюку. – Мне очень жаль, что вы не получили того, за чем пришли, Льюк. Но, как только что сказала Фейт, прошлое должно остаться в прошлом. Останьтесь там, пожалуйста, и вы. Замок на входной двери закрывается автоматически.
- Предыдущая
- 17/31
- Следующая
