Зловещий человек - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 18

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая

— Моя милая мисс Дэм, — сказала устало Эльза, — ради всего святого, не говорите об этом. Если вы воображаете, что я хочу обсуждать с вами это событие… Во всяком случае, я ненадолго. Я пришла только, чтобы видеть майора Эмери, а потом уйду…

— Вы не упали в обморок? — спросила искательница сенсаций. — Ручаюсь, что упали!

В этот момент желанный звонок над столом Эльзы зазвонил протяжно и повелительно. Не сообразив, что она делает, Эльза скинула с себя жакет, повесила шляпу и, захватив записную книжку и карандаш, отворила дверь в кабинет Эмери.

Эмери сидел за столом, сложив руки и устремив суровый взгляд на дверь. Он ни словом не выразил своего удивления, казалось, он принимал за должное, что она явится немедленно на его звонок.

— Я пришел рано, — произнес он.

Это было все, что он сказал ей лично. Затем сейчас же принялся диктовать длинное письмо одной индийской фирме в Дели. Он не дал ей никакой возможности сказать, что она пришла всего на несколько минут и что она больше не придет. У нее не было даже времени быть недовольной его уверенностью. Она не могла поспевать за его диктовкой. Он ни разу не дал ей возможности задать вопрос. Когда попадалось трудное или туземное слово, он быстро три раза подряд говорил, как оно пишется, так, чтобы она не смогла пропустить его и чтобы не было оснований для задержки.

С торгового дома в Дели он сейчас же перескочил на Бомбей, но на этот раз остановился на половине письма, чтобы передать ей листок с рядом ничего не значащих слов, написанных большими печатными буквами.

— Можете идти! — наконец сказал он.

Эльза встала и глубоко вздохнула.

— Майор Эмери, я хочу… — начала она.

— Поскорее отошлите эти письма! Нужно, чтобы они попали с почтой через Сибирь. Последний срок — через час.

— Пусть хоть через две минуты — мне безразлично, — вырвалось у Эльзы. — Я хочу сказать вам кое-что, и я скажу!

Он оторвал взор от свежей газеты.

— Ну?

— Моего дядю убил вчера человек, который пробрался в наш дом, человек, который пробовал это сделать уже раньше. Я не сказала полиции, но я узнала его. Я видела его так же ясно, как вижу сейчас вас. Но я не сказала полиции…

— Почему же? — Он поднял брови. Голос его был совершенно спокоен. — Ваша обязанность — сообщить полиции все, что вам известно.

— Я не сделала этого, потому что я дура, должно быть, — сердито сказала Эльза.

Он быстро взглянул на нее и увидел необычно блестящие глаза и покрасневшие щеки.

— Кто же это был?

— Фенг-Хо! Вы знаете, что это был Фенг-Хо. Вы знаете, знаете!

Он опустил глаза и молчал, покусывая нижнюю губу. Эльза продолжала:

— Я не хотела… вмешивать вас… или ваших друзей в это дело. Это было превратно понятое чувство лояльности по отношению к фирме Эмери. Но мне придется сказать…

Он снова посмотрел на нее.

— Великолепное решение! — сказал он. — Но, я думаю, вы ошибаетесь. Фенг-Хо…

— Был с вами?

Она сделала усилие, чтоб быть насмешливой, но это ей совершенно не удалось.

— Если бы он был со мной, ваша история подтверждалась бы, так как я был в тех краях, когда произошло убийство. Нет, Фенг-Хо был на расстоянии многих-многих миль от Лондона. Поверьте мне, что он может представить полное алиби.

— Может быть, у его шляпы тоже есть алиби? — колко заметила Эльза.

— У его шляпы?

— Я не должна была говорить вам это, вероятно… — смущенно произнесла она. — Но дело в том, что полиция нашла шляпу. А китаец без шляпы был замечен идущим со стороны дома.

В невозмутимых глазах Эмери, устремленных на нее, мелькнул какой-то отблеск огня, но сейчас же погас.

— Вот как? — сказал он медленно. — Ну что ж, в таком случае Фенг-Хо придется представить двойное алиби. Можете идти.

Через несколько минут она наткнулась в своих записях на слово, которое не могла расшифровать. Она с неохотой возвратилась в кабинет, чтобы попросить разъяснения. Комната была пуста. Майор Эмери ушел и не возвращался целый час.

Большую часть этого времени он провел в ближайшем конторе посыльных в ожидании мальчика, которого он послал в универсальный магазин купить мягкую фетровую шляпу размера шесть с половиной и непременно серую, с широкой черной лентой.

Доктор Халлам провел у себя дома на Халф-Мун-стрит довольно тревожный день. С каждым часом он сознавал все больше, как источником затруднений, если не опасности, смогла оказаться смерь Мориса Тарна. Если бы только у него была возможность поговорить по душам с убитым до того как нож убийцы оборвал его жизнь, он бы выяснял многое, что теперь было под вопросом…

Он нетерпеливо ждал наступления темноты. И хотя его ожидание было трижды прервано визитами Бикерсона и один раз телефонным звонком жены, время все же шло слишком медленно.

Письмо, полученное им в то утро из банка и указывавшее на большие суммы дефицита, напоминало Ральфу Халламу, как непрочно было его положение. В обычное время это не встревожило бы его, потому что уже скопилась большая прибыль от противозаконного дела, которым он занимался вместе с Тарном. Каждый из них не любил банки. Деньги были в наличности, почти двести тысяч фунтов, из которых половина принадлежала убитому и его наследникам.

Мысли Халлама сейчас же обратились к Эльзе Марлоу. Если Тарн не оставил своих денег кому-нибудь другому, она будет такой же богатой, как он — в том случае, если он произведет раздел. Хорошая оговорка, так как он не имел ни малейшего намерения делиться с ней, и, подумав об этой возможности, сейчас же отбросил ее. Все деньги, которые лежали в большом зеленом сейфе «Стандфорд Корпорэйшн», были его. Ему стоило только забрать их. Ни один наследник Мориса Тарна не имел законного права на них. Он может дать ей тысячу или две при известных условиях, но мысль о разделе этого никому не принадлежащего имущества даже не приходила ему в голову.

И все же — допустим, что старик оставил сведения о своих противозаконных доходах и возникла бы законная претензия. Ральф Халлам всю свою жизнь привык не рисковать, и в его интересах было сделать девушку бессознательной соучастницей присвоения имущества Мориса Тарна.

Эльза как раз вернулась из конторы, когда он позвонил.

— Я хочу, чтобы вы пришли обедать ко мне, Эльза. Я бы хотел узнать кое-что о Тарне…

Эльзу привлекла возможность отвлечься, так как день был тяжкий, и она дошла до такого состояния, когда нуждалась в сочувствии.

— Я приду сейчас же.

— Вы видели Бикерсона? — спросил Ральф.

— Видела! Он просто торчал у нас в конторе! О, Ральф, мне так надоело все это, а я должна идти еще на дознание и говорить о разных ужасных вещах, которые их интересуют. А вы видели вечерние газеты, Ральф? Они напечатали мою фотографию — в момент, когда я выхожу из конторы на завтрак!

Ральф усмехнулся.

— Я тоже прожил сегодняшний день с репортерами, — сказал он. — Приходите, и мы вместе будем ругать их.

Он повесил трубку с задумчивым выражением на лице. Это был хороший ход с его стороны. Теперь не может быть речи о том, что он украдет имущество Мориса Тарна. Они пойдут и добудут состояние, которое он заработал своим усердием…

Ральф был в известном смысле рад смерти Тарна. Тарн струсил. Он выдал себя Эмери. Ральф засмеялся про себя. Сойока! Тарн дошел до такой степени страха, что ему на каждом углу чудился Сойока. Самых невероятных людей он принимал за таинственного главу кокаинной организации. И все же… Ральф нахмурился при этой мысли. Кто послал китайца в дом Тарна? Какова была цель?..

И вдруг он вспомнил… У Сойоки были все основания для сокрушения своих соперников.

Та комбинация, которую возглавляли Ральф Халлам и Морис Тарн, явилась на свет в результате случайности. Пять лет тому назад Ральф оказался разоренным и преследуемым кредиторами, которые грозили ему судом. Потом, в один прекрасный вечер, когда он и Тарн сидели в фешенебельном ресторане в Вест-Эндс, вошел один знакомый, совершенно больной человек, и попросил прописать ему рецепт, чтобы он мог удовлетворить свой ненасытный аппетит. Ральф нацарапал рецепт. Одно случайно брошенное этим человеком слово пробудило его расспросить своих приятелей, и он узнал о существовании могущественной организации, которая, несмотря на все усилия полиции, занималась тем, что было известно под названием «торговли сахарином». Сахарин был в то время главным предметом контрабанды. Другая и более зловещая отрасль только начинала развиваться…

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая