Крик ночи - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 1

• 1/27
• Следующая

4 марта 1913 года. Париж. Кабинет шефа тайной полиции. Хозяин кабинета, господин Треболино, уютно устроившись у камина, задумчиво смотрел в огонь. За окном было холодно и снежно…

Треболино нажал кнопку электрического звонка и сказал вошедшему секретарю:

— Пришлите господина Леконта.

Минут через пять в дверь постучали, и на пороге появился инспектор Леконт. Треболино указал ему на место возле камина, как раз напротив себя.

— Вам приходилось слышать о «Клубе преступников»? — немного помолчав, поинтересовался шеф тайной полиции и добавил, — чего только нет в Париже! И все же этот клуб мне очень не по душе… Вы о нем что-нибудь знаете?

— Не больше вашего, — улыбнулся Леконт, грея руки у огня. — Знаю, что несколько студентов решили поиграть в таинственность. Торжественные ритуалы, клятвы, пароли и прочие штучки, присущие тайным братствам и ложам. Встречи происходят обычно в засекреченных местах. Правда, это не мешает полиции знать обо всем за неделю вперед. Известно, что каждый член этого клуба дает торжественную клятву преступить какой-нибудь закон французского уголовного кодекса. Пока что все преступления свелись к тому, что мальчики бросили в Сену одного несчастного жандарма, причем, двое из этих «шутников» едва не утонули, вылавливая его из воды. Мы их посадили на два дня и оштрафовали на сто франков каждого.

— И это все?

— Да, почти. Все их нарушения уголовного кодекса сводятся к экстравагантным опереточным выходкам.

Шеф полиции иронично хмыкнул.

— И все же лучше положить конец этим глупостям, — заметил он. — Я понимаю: юность и всяческие проказы… И все же — меня беспокоит один из членов этого клуба — некий Виллэ. По слухам — художник или нечто вроде этого. Живет вместе с молодым американцем Гринби.

— Вернее — жил, — уточнил Леконт, — мистер Гринби очень богат и живет сообразно своим средствам. Он человек тонких привычек, а Виллэ слишком много пьет…

— Так, значит, они расстались? — Треболино задумчиво рассматривал свое золотое кольцо, — а я этого не знал. Я знал, что оба поклялись доставить нам кучу неприятностей. Вы меня понимаете? Я не имею в виду купание в Сене жандармов или битье фонарей. Нет, речь идет о настоящем преступлении — убийстве. — Треболино вдруг резко поднялся. — И это уже не шутка… Дело становится серьезным! Я ничего не имею против студентов, кто из нас не был молод… Но нельзя же так переходить границы! Итак, господин Леконт, прошу вас все разузнать и сообщить мне, что там и как…

Леконт покинул бюро своего шефа и отправился в «Кафе Варваров», где обычно собирались студенты.

Один из бородатых студентов уступил ему место за большим столом, а его красавчик-приятель предупредительно отодвинул в сторону тарелки и рюмки.

Он был действительно красив. И к тому же у него были выразительные серые глаза, умные и насмешливые.

— Вы как раз подоспели вовремя, — заявил ему бородач со всклокоченной шевелюрой. — У нас тут интересный разговор. Мы только что спорили, можно ли оправдать убийство полицейского шпика.

— Я сторонник школы стоиков, — спокойно заметил Леконт, — и я не понимаю, чего вы этим добьетесь?

— Мы хотим свободы! — возбужденно выкрикнул молодой человек с бородой. — Анархия — единственная теория, достойная уважения. Закон…

— Смешно говорить о теориях, когда еле держишься на ногах, — хмыкнул Леконт, наливая себе вина.

— Ну, это — спорная мысль, — возразил бородач. — Вот, например, мой друг Виллэ, — он указал на бледнолицего человека с усталым лицом, так вот он считает, что анархия необходима.

— Виллэ также и ваш друг, господин Гринби? — тихо спросил Леконт.

Сидевший по соседству сероглазый удивленно поднял брови.

— Что вы имеете в виду? — холодно поинтересовался он.

Леконт пожал плечами.

— Нам кое-что известно, — заметил он как бы между прочим. — И это касается вашего «Клуба преступников». Его давно пора ликвидировать, этот ваш клуб, как считает шеф полиции…

— Ах, вот оно что! — оживился вдруг тот, кого называли Виллэ. Казалось, до сих пор он был целиком погружен в состояние пьяной полудремы.

Леконт наблюдал за ним. Неестественная бледность этого лица как-то особенно неприятно поражала. Его внешность, голос, манеры свидетельствовали о беспутном образе жизни.

— Значит, вы действительно решили закрыть наш клуб? — возбужденно продолжал Виллэ. — Тогда его членам ничего не остается, как оправдать его название!

Леконту показалось, что Гринби слегка побледнел, услышав болтовню пьяного Виллэ.

— Нет, вы послушайте, дорогой Гринби, — грузно навалясь на стол, вел свое Виллэ, — вы капиталист чистейшей воды и до последнего времени как преступник был и мне достойным товарищем. Но теперь мы больше не понимаем друг друга. Гринби слишком осторожен и воспитан. Он — теперь пай-мальчик и не хочет пить из кубка жизни… Он слишком труслив для этого!

Не отвечая на выпад, Гринби молча и пристально смотрел на хмельного Виллэ. В этот миг в кафе вошел какой-то господин и направился к Леконту.

— Прошу извинить, господа, — произнес сыщик и поднялся навстречу вошедшему. Они отошли в сторону.

Студенты видели, что Леконт очень возбужден разговором с господином. Минут через десять он вернулся обратно к столику.

— Господа, — произнес он холодно и твердо, — сегодня, после обеда, в «Бюро путешествий Кука» была разменена английская банкнота в пятьдесят фунтов. Она оказалась фальшивой…

Гробовое молчание зависло над столом.

— Банкноту разменивал студент, — продолжал сыщик, — причем, на одной стороне ее карандашом были проставлены инициалы «К.П.». Это уже не шуточки, и я прошу виновных завтра утром явиться в префектуру, иначе — будет хуже…

Но Треболино напрасно провел все утро следующего дня в ожидании. Виллэ еще в тот же вечер был вызван телеграммой в Лондон, а Гринби тоже покинул Париж.

Срочный отъезд обоих не был тайной для Леконта.

Спустя три дня он получил конверт, где лежала 50-фунтовая банкнота. Приписка гласила: «Будьте любезны передать эти деньги фирме Кука».

Леконт тут же доложил об этом своему шефу.

— Можно считать дело законченным, — заявил тот, — какой смысл с этим возиться?.. — Он сунул фальшивку в ящик письменного стола.

Спустя несколько лет начальник тайной полиции Треболино был застрелен при попытке арестовать одного анархиста. Его заместитель нашел в ящике письменного стола покойного 50-фунтовую банкноту, которая была явной фальшивкой.

В «Терриер-Клубе» Лондона состоялся большой прием. К роскошному зданию подкатывали одно за другим авто, оставляя матовые следы на блестевшем от дождя асфальте. «Терриер» принадлежал к лучшим клубам столицы, и этот прием как открывал сезон. На таких приемах обычно собирались сливки общества.

…В этот дождливый вечер мистер Гольт, поднявшись по мраморной лестнице, медленно пробирался сквозь нарядную толпу в большом зале клуба.

Мистер Гольт на первый взгляд мало чем отличался от других гостей клуба. Он был гладко выбрит, носил прямой пробор с зачесанными назад волосами, его густые брови оттеняли выразительные серые глаза. Он не был красив, но в нем была притягательность сильного, умного и непреклонного в своих решениях человека.

Американец Гольт много лет прожил в Англии, правда» это не вытравило в нем до конца чисто американского варварства. Это варварство, правда, не имело явных проявлений, но он был американцем до мозга костей. Его любовь к родине, правда, не проявлялась во внешних мелочах — он не носил ни эмблемы Соединенных Штатов в петлице, ни круглой твердой шляпы, он не позволял своим портным делать ему благодаря вате те атлетические плечи, о которых мечтают все американские студенты и что служат поводом для насмешек парижан и лондонцев. Но были иные, косвенные признаки…

Насчет рода занятий Гольта знали только несколько клубных завсегдатаев, его партнеры по бриджу.

• 1/27
• Следующая