Дикий мед - Уинспир (Винспиер) Вайолет - Страница 1

• 1/57
• Следующая

Свадебное платье было сшито из многих ярдов изумительного греческого шелка, волосы уложены серебристой короной из-под которой водопадом падала кружевная фата, покрытая узором из крохотных сердечек. Когда Домини шла от алтаря, опираясь на руку своего жениха, никому из собравшихся и в голову не пришло, что она выходит замуж не по любви, а из страха.

Через час они уехали на корнуэлльское побережье, от станции до маленькой виллы на берегу моря, арендованной Полем Стефаносом на неделю, оставшуюся до их отъезда в Афины. Ему всегда хотелось посмотреть западное побережье, так он сказал Домини, а теперь предоставилась такая возможность. Слуги Поля, грек Янис и его жена, уже находились на вилле, и потому в ней было уютно и удобно. День выдался относительно теплый для весны, но с заходом солнца с моря подул бриз, и Янис развел огонь в камине гостиной.

Войдя в комнату, освещенную пламенем камина, Домини впервые за весь этот день ощутила тепло. Поль скинул пальто и направился к бару, чтобы осмотреть его содержимое. Там он обнаружил пару бутылок с горлышками, завернутыми в золотую фольгу, ожидающих того, чтобы молодожены выпили их за интимным ужином.

— Молодчина Янис, не забыл про шампанское! — в его низком и таком необычном голосе прозвучала по-мальчишески радостная нотка.

Домини опустилась на колени перед камином, протянула руки к огню, разбрасывавшему голубые искры от горящего плавника. Волосы медового цвета рассыпались сверкающим крылом и полузакрыли профиль, скрыв выражение ужаса, мелькнувшее на лице при словах Поля. «Это все равно, что выпить дурман, » — пришла ей в голову сумасшедшая мысль.

— Позволь, я помогу тебе снять пальто, — Поль поднял ее на ноги, ловко расстегнул кремовое шерстяное пальто и снял его.

Она провела пальцами по волосам, и Поль насмешливо взглянул на нее.

— Большинство женщин после путешествия на поезде сейчас озабоченно вертелись бы перед зеркалом, причесываясь и прихорашиваясь, — заметил он. — Я начинаю подозревать, Домини, что ты совершенно лишена тщеславия или, наоборот, слишком уверена в себе. Не этим ли объясняется кажущееся равнодушие к тому, что ты красива?

Домини устало слушала, повернувшись к нему лицом, на котором с огромным трудом удерживалась маска спокойной и холодной собранности. Ей казалось, что холод пронизывает ее до самого сердца, а мысли в это время метались лихорадочно, как будто разум отказывался осознать, что она на самом деле находится в Корнуэлле и вышла замуж за этого человека.

— Поль, ты на самом деле собираешься довести это до конца — этот… этот брак, на который ты меня вынудил? — Слова сами собой сорвались с губ, она просто не могла их удерживать.

С холодным, подчеркнуто безразличным видом он вынул портсигар и протянул ей.

— Я дал тебе возможность выбора, моя дорогая, — он выпустил из ноздрей дым. — Я вовсе не заставлял тебя идти к алтарю с пистолетом у виска.

Выбор? Домини содрогнулась, услышав это слово. Неужели он верил в то, что говорил?

Ее голубые глаза потемнели от страха и растерянности, она внимательно вглядывалась в его лицо. Наконец взгляд остановился на шраме, пересекавшем его правый висок. Казалось, только этот шрам и придавал ему вид живого человека, только он и свидетельствовал о том, что Поль уязвим, по крайней мере, физически.

— Я-я не могу поверить, что ты такой каменный, Поль, — воскликнула она. — Но ты ведешь себя будто так оно и есть. Как будто тебе нет дела до того, что ты силой ворвался в мою жизнь и оторвал ото всего, что мне дорого, только для того, чтобы я стала твоей игрушкой! Неужели ты думаешь, что я прощу это и что когда-нибудь ты станешь мне нравиться?

— Ты говоришь, как похищенная сабинянка, дорогая моя. — Он стряхнул в камин пепел с сигареты, а золотистые глаза его непонятно улыбались. — Я прекрасно знаю, как ты ко мне относишься, но нравиться — это тривиально, а у меня нет времени на тривиальности. У меня немного слабостей, Домини, и одна из них — любовь к необычайному, редкому, а ты, как я считаю, существо редчайшее. Ты очаровательна, но не суетна, есть в тебе какая-то тайна, за чем может прятаться что угодно: лед или пламя. Он поднес ко рту сигарету и глубоко затянулся.

— Я хотел тебя с того самого момента, когда мы познакомились в Фэрдейне. — Он поймал ее взгляд и, удерживая его, продолжал:

— Когда я обнаружил подлог твоего кузена, я помчался в Фэрдейн в сумасшедшей ярости, твердо настроенный рассказать твоему дяде о том, что натворил его ничтожный сын, а там встретил тебя. Когда я последний раз был в Англии, ты все еще училась в школе, но именно в тот мой приезд ты вошла после прогулки по вересковой пустоши и ветер превратил твои губы в розу, а глаза в драгоценные сапфиры. Я смотрел на тебя, и видел не девочку-школьницу, а невесту, и с того самого момента преступная ошибка твоего братца стала орудием в моих руках.

Ты отшатнулась, Домини, но я надеялся, что мне не придется воспользоваться этим орудием. Надеялся, что сможешь… во всяком случае, ясно, что ты относишься ко мне как к жестокому греку, нанявшему твоего кузена менеджером одного из филиалов империи Стефаносов…

Тут он помолчал, и от звука зашипевшей смолы из развалившегося соснового полена на шее Домини задрожал и забился нерв.

— Я хотел тебя, Домини, — улыбка на лице Поля казалась какой-то странной, невеселой, — и готов был платить любую цену.

Она содрогнулась от отвращения к его жестокой откровенности, сознавая в то же время, что, если бы он говорил ей о любви, она не чувствовала бы ничего, кроме презрения. Она растерянно смотрела на него, как и в первый день их встречи в Фэрдейне, когда инстинкт моментально предупредил ее, что он представлял для нее угрозу: это лицо языческого бога, полыхающее взглядом золотых тигриных глаз, и круто завивающиеся волосы, напоминающие нежную шкурку черного каракуля.

Она невольно попятилась, почувствовав опасность, излучаемую его спокойно развалившимся в кресле у камина телом.

— Я н-не думаю, что смогу довести это до конца, Поль, — голос ее дрожал, хотя она и старалась говорить твердо. — Ты поставил меня в такое дикое положение, это жестоко, и ты совершенно бесчувствен по отношению ко мне.

• 1/57
• Следующая