Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Гамильтон Дональд - Страница 36

Мой выпад застал ее врасплох. Она ударилась спиной о стену с такой силой, что даже задрожала крыша домика, затем сползла на пол, непристойно раскинув ноги. Глаза ее были широко раскрыты, взгляд тусклый — последствие шока. В немом удивлении она поднесла руку ко рту, потом опустила, разглядывая красную от крови ладонь.

Компрессор на улице продолжал трещать, как моторная лодка.

Тина потрясла головой, пытаясь прийти в себя, провела ладонью по боку, вытирая кровь и оставив при этом грязное пятно на белых брюках. Затем попробовала встать на ноги. Я протянул руку и ухватил ее за воротник рубашки у горла, чувствуя, как от грубого рывка трещит материал и отлетают пуговицы.

Придерживая за стянутую у горла рубашку, я начал неторопливо бить ее ладонью по лицу, пока у нее из носа не хлынула ручьем кровь, пачкая волосы, разметавшиеся по всему лицу. Потом я грубо оттолкнул ее от себя. Тина отлетела назад, развернулась, пытаясь удержать равновесие, и тяжело упала на четвереньки. Такой случай упускать не следовало. Я приставил ботинок сзади и сделал резкое движение ногой. Она качнулась вперед и от сильного толчка пролетела несколько футов, скользя лицом по грязному деревянному полу. Почему бы мне — раз уж мы сводили счеты — не расквитаться и за ее выходку в пустыне?

Я стоя ждал, когда она придет в себя и сможет подняться на ноги. Свое сознание я отключил полностью. Раздумывать было не о чем — разве только о том, что еще предстояло сделать.

Ожидая, я предупредил:

— Если ты, дорогая, попробуешь пустить в ход оружие, я лягну тебя ногой прямо в лицо.

Женщина, которая с трудом встала на ноги и обернулась ко мне, была совсем не похожа на прежнюю Тину. Грязное, оборванное существо, с виду как бы бесполое, медленно вытерло нос и рот клочьями рубашки и обтерло руки о панталоны, даже не взглянув на причиненный ущерб. Хорошенькая женщина, страдающая от боли, но еще сохраняющая заботу о своей внешности, исчезла. На ее месте был раненый зверь, попавший в ловушку, глаза которого не отрывались от охотника.

— Глупец! — выдохнула она. — Чего ты хочешь этим добиться?

Тина сделала шаг в сторону и бросилась к окну. Штора со стуком взлетела кверху. Она круто повернулась ко мне и свирепо крикнула:

— Вот! Лорис пошел туда за девочкой! Я тебя предупреждала, а теперь поздно! Что бы ты сейчас ни сделал — уже поздно!

Я ухмыльнулся, взял с кровати пакет и бросил ей. Она отшатнулась, не ожидая в нем таких тяжестей.

— Разверни, — предложил я.

Тина посмотрела на меня. Зрачки ее глаз слегка расширились от подозрения и, может быть, от страха. Она подошла к кровати, развернула пакет, но не заметила ничего неожиданного — только мех и сатиновую подкладку. Снова взглянув на меня, она принялась осторожно разворачивать палантин и тут же замерла, увидев то, что находилось внутри. Я услышал, как она тихонько охнула, узнав револьвер Лориса. Мех вокруг которого был запачкан полувысохшею кровью, и он казался отвратительным и опасным чудищем, испоганившим свое логово.

— Ты не могла удержаться, чтобы не послать похожего предупреждения моей жене, — заметил я, — Как же ты глупа, Тина! Я стал одним из лучших агентов в команде Мака не потому, что дрожал при виде дохлых котов.

Помедлив, Тина протянула руку и тихонько коснулась револьвера.

— Он мертв?

— К настоящему времени, думаю, да. Чтобы жить; ему потребовались бы новые легкие и сердце. Все кончено, Тина.

Она резко повернулась ко мне лицом. Мои слова не дошли до ее сознания: она все еще думала о Лорисе. Сомневаюсь, чтобы она его любила, и, судя по тому, что я видел утром, он-то уж точно не считал нужным сохранять ей верность. Думаю, для нее это было чем-то похожим на потерю руки. Сильное и полезное орудие. Не способное к самостоятельному мышлению, но следует ли этого ожидать от руки? Вдвоем они, должно быть, составляли неплохую команду. Наверное, лучшую, чем в свое время она и я. Нам мешали амбиции и личные расхождения в оценках и суждениях.

Тина тихо сказала:

— Он был лучше тебя, Эрик.

— Возможно, — заметил я. — Как мужчина. Но я не соревновался с ним по части мужских достоинств. Может быть, как мужчина он был и неплох, но как убийца-профессионал никуда не годился.

— Если бы ты попал к нему в руки…

— Если бы у этой кровати отросли крылья, мы могли бы полетать, — прервал ее я, — Когда это было, чтобы я позволил такому вот ломтю мяса наложить на меня руки? Впрочем, один раз — да. Но тогда я не ждал неприятностей и еще не втянулся в прежний ритм жизни. Но теперь, милая, я снова в упряжке. И запрягла меня ты. А когда это раньше меня волновали силачи с мускулами вместо мозгов? И уж конечно не этот. У него между ушами, кроме костей, никогда ничего не было.

Я бросил взгляд на Тину, стоявшую передо мной в рваной рубашке и дурацких панталонах в грязи и с дырками на коленях. Сейчас она походила на мальчишку, которому в драке расквасили нос. Я велел себе выбросить из головы подобные мысли — совсем не время разводить сантименты. Тина была не мальчишкой, а очень опасной женщиной, виновной во многих убийствах и, по крайней мере, в одном похищении.

Я повторил:

— Все кончено, Тина. Привет от Мака.

Зрачки ее глаз снова расширились.

— Он послал тебя?

Я сказал:

— Ты можешь выбрать трудный или легкий путь, но не обманывай себя ни на секунду. Посмотрись в зеркало. Я потрепал тебя отнюдь не для смеха. Я хотел показать, что вполне готов запачкать руки. Ты избавишь себя от кучи неприятностей, если поверишь мне на слово, что я могу быть жесток настолько, насколько того потребуют обстоятельства.

Тина быстро сказала:

— А твой ребенок? Твоя маленькая дочь? Если я к определенному часу не передам определенный сигнал…

— Какой такой час? — удивился я. — У меня это не займет много времени.

— Ты блефуешь! — крикнула Тина, — Ты не посмеешь!

— Будь Лорис на посту, я бы не осмелился, — согласился я. — Именно поэтому я и убрал его с дороги. Не говори мне о том, на что я осмелюсь и на что — нет. Не знаю, какие инструкции ты оставила тем людям, у которых сейчас Бетси, но далеко не каждый способен просто так убить ребенка, который и говорить еще толком не умеет и не сможет выступить свидетелем на суде. Может быть, они пойдут на это, а может быть, и нет. Но в любом случае, не получив прямого приказа, они решатся на такое дело не сразу. А кто им прикажет? Не Лорис и не ты.

Она прошептала:

— Ты не посмеешь.

Я рассмеялся ей в лицо.

— Это же я, твой старый друг Эрик, любимая. Ты сделала ошибку. Знаешь ли ты, что Мак сразу же предложил мне заняться тобой? Мы с ним долго беседовали в Сан-Антонио, но я послал его к черту. Я заявил, что ни на кого не в обиде и не хочу иметь с ним никаких дел. Я — мирный гражданин, у меня есть дом и семья, и я не намерен возвращаться в него с чьей-либо, в том числе и твоей, кровью на руках. Много лет я старался их отмыть и не имею желания снова ощутить забытый запах. Вот что я ему сказал, и он понял, что я не шучу. Может быть, тут вмешались и некоторые личные чувства… И что же делаешь ты? Велишь Лорису похитить мою дочь! — Я перевел дыхание. — Ты ведь никогда не имела детей, Тина? Иначе ты бы не посмела задеть и волосок на голове моего ребенка.

В комнате воцарилась тишина. Только компрессор на улице вел свою речь. Я тихо сказал:

— А теперь тебе бы лучше побыстрее сообщить мне, где она.

Тина облизнула губы.

— Люди и получше тебя, Эрик, пытались заставить меня говорить.

— Но, милая, — возразил я, — для такого дела и не нужны хорошие люди. Нужны плохие. А в данный момент, когда моя дочь в опасности, хуже меня не найти.

Я сделал шаг вперед. Тина шагнула назад, потом резко метнулась к кровати и выпрямилась с револьвером Лориса в руке. Не думаю, что она надеялась, будто ей повезет. Но шанс был, и она решила его не упустить. Она не колебалась, не стала мне угрожать — просто навела револьвер и выстрелила.

Я засмеялся ей в лицо, когда послышался сухой щелчок курка. Я заслуживал пули, если бы был таким глупцом, что предоставил ей возможность завладеть заряженным пистолетом.