Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Гамильтон Дональд - Страница 27

По крайней мере, настолько, что его глаза на мгновение обратились к оружию в руке. Неправильная реакция. Есть только один ответ на этот гамбит: «Ваш-пистолет-пуст» — тот же самый, что и на: «Посмотрите-кто-у-вас-за-спиной». Надо тут же спустить курок. Конечно, вы, очень вероятно, будете иметь на руках труп, но, по крайней мере, это будет не ваш труп.

Как Мак и говорил, он уже давно лично не участвовал в подобных акциях и, наверное, потерял форму. Он опустил взгляд, и в этот момент я мог его пристрелить, так как по-прежнему держал в руке стволом вверх мой кольт «вудсмен». Я не сделал этого исключительно по соображениям баллистики, а отнюдь не из сентиментальных побуждений. С ними я на сегодняшний вечер покончил. Но 22-го калибра недостаточно, чтобы мгновенно выключить противника из игры. У Мака в руке было серьезное оружие, и он мог успеть выстрелить в меня, даже если бы я попал ему прямо в сердце. Вместо этого я ударом пистолета выбил 38-й из его руки.

Мак среагировал достаточно быстро, захватив мою руку с пистолетом каким-то приемом — не самым удачным, но достаточно эффективным, чтобы девица сумела, рванувшись ко мне, ухватиться за ствол пистолета, заломив его назад вместе с моими пальцами. Пистолет выстрелил только потому, что стоял на предохранителе. Я позволил ей отобрать его у меня — еще мгновение, и она сломала бы мне палец, лежавший не спусковом крючке. Но у Мака не хватило сил, и он был не в том возрасте, чтобы долго удерживать меня своим не доведенным до завершения приемом. Я вырвался и рассчитанным ударом сбил с ног девушку в тот момент, когда она пятилась от меня со своим трофеем. Кольт вылетел у нее из руки и скользнул под кровать.

Я слышал, как с грохотом распахнулась дверь, но рядом был Мак, и прежде всего следовало разделаться с ним. Он что-то пытался сказать. Что именно, я не слышал и не мог понять, зачем в такой момент тратить на это время. Он меня разочаровал. Ему бы не помешало самому позаниматься в своей же школе подготовки. Я сделал обманное движение, отвел встречный выпад и ребром ладони срубил его, словно дерево. Девушка что-то крикнула — мне никогда еще не встречалась такая болтливая компания заговорщиков. Можно было подумать, что у нас не драка, а конференция на ТВ или радио.

Мак лежал у моих ног, и одного удара было бы достаточно — даже не имея на ногах тех тяжелых ботинок, которые мы носили в войну, — но девушка что-то крикнула вбежавшим коллегам, и у меня уже не осталось времени на решающий удар.

Не успел я повернуться, как они повисли на мне. До ножа было не добраться, слишком много времени я потратил на Мака. Их оказалось чересчур много. Не сумев подготовиться к встрече, я только и смог, что схватить за горло одного из нагрянувших сзади и повиснуть на нем. Используя этого типа как заслон, я сосредоточился на том, чтобы выдавить из него остатки жизни, и старался не обращать внимания на удары, сыпавшиеся мне на голову и спину. Раз я не мог добраться до каждого из них, — а я не мог, — следовало постараться и хорошо поработать над тем, кто был у меня в руках. Мы кучей повалились на пол. Я почувствовал, что не в силах удержать свою жертву, он ускользал от меня, но отнюдь не своими силами. В следующий воскресный день он уж точно не сможет петь в церковном хоре. Я, впрочем, тоже.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на одной из кроватей в моем номере. На соседней постели кто-то дышал прерывисто и с трудом. Не могу сказать, что это меня взволновало. В конце концов, это дело профессиональной гордости. Сегодня я проявил себя не лучшим образом. Был по очереди то излишне доверчив, то сентиментален и позволил захватить себя силой. Но, по крайней мере, они не могли сказать, что это досталось им бесплатно. Тут я заметил, что рядом с кроватью стоит Мак. Было непохоже, чтобы он как-то страдал. Что ж, тем лучше. Я не испытывал к нему ненависти. И этому меня научил тоже он, повторяя не один раз, что ненависть к врагу — только пустая трата времени и энергии. Врага достаточно убить — и все.

— Чертов лунатик! — воскликнул он шепотом. В его голосе звучала странная, словно бы хозяйская нотка. Как будто он чем-то гордился, что казалось маловероятным, — Я не учел, — пробормотал он, — хотя именно об этом не следовало забывать, что имею дело с одним из моих людей военного поколения, а не с нынешними изнеженными недоучками. Не следовало угрожать тебе оружием. Как ты себя чувствуешь?

Момент казался неподходящим для перечисления больных мест и ушибов.

— Думаю, что проживу, сколько вам будет нужно, — прохрипел я. — Как бы долго или, наоборот, мало это не оказалось.

Мак сказал:

— Думай головой, Эрик. Ты по-прежнему в своем номере в одном из лучших отелей на юге Техаса. Только что раздавались крики, вопли, носились удары…[15] Где же полиция? Или хотя бы детектив при отеле?

Я не отрывал взгляда от его лица, но пока что решил промолчать. Он продолжал:

— Разве это возможно, чтобы я работал на тех, на кого, ты думаешь, я работаю, и имел при этом полное взаимопонимание с полицией и администрацией гостиницы? Мы освободили соседние с твоим номера, а также те, что непосредственно наверху и внизу, так как боялись, чтобы кто-нибудь из приезжих не пострадал от случайной пули.

Именно поэтому мы накрыли тебя здесь, где могли контролировать положение. Где-нибудь в окрестностях, на открытом воздухе, при твоих частых передвижениях с места на место могли пострадать ни в чем не повинные люди. Сначала мы надеялись переговорить с тобой, когда ты окажешься один, но по ходу событий возникли сомнения в твоей позиции, что едва ли должно тебя удивлять, и, кроме того, ты никогда не оставался один. Я очень рад, что все закончилось более или менее хорошо. Зная твой характер, я боялся, что нам придется тебя убить.

Не спуская с него глаз, я облизнул губы.

— Простите, что доставил вам столько хлопот.

Он кисло улыбнулся.

— Кстати сказать, ФБР совсем не в восторге от твоей роли в этом деле. Именно поэтому я взял на себя труд зафиксировать некоторые твои заявления… О да, в комнате есть микрофон, — как бы упрекая себя, Мак покачал головой, — Не буду притворяться, будто я всезнающ и всемогущ. Честно говоря, я и сам не знал, что думать, пока не встретился с тобой. В конце концов, она очень красива. И ей прежде удавалось заставлять мужчин забывать свой долг.

— Тина? — прошептал я.

Мак посмотрел на меня.

— Только потому, что красивая женщина подает тебе сигнал пятнадцатилетней давности и рассказывает правдоподобную историю, ты… Тина ушла от нас через три недели после тебя — сразу, как только закончилась война. Она получила увольнение в Париже и с тех пор не имела с нами никаких контактов. Более того, есть веские основания полагать, что у нее завелись контакты с другой стороной… Пожалуйста, если в следующий раз кто-нибудь еще попытается вовлечь тебя от моего имени в уголовно наказуемые действия, очень прошу, постарайся сначала проконсультироваться лично со мной.

— Обязательно, — сухо сказал я. — Только не забудьте оставить визитную карточку с адресом и номером телефона.

Мак вздохнул.

— Думаю, твое замечание справедливо, — И, помолчав, добавил: — Ты мне веришь, не так ли?

— О да, думаю, что я вам верю.

Я устал и не хотел сегодня размышлять о случившемся, в том числе и о Тине. Завтра наступит достаточно быстро.

Утром я проснулся в одиночестве. В окно светило солнце. Комнату привели в порядок. Все вокруг выглядело аккуратно и невинно — как будто тут ничего не случилось. И если подумать, то так оно и было. Небольшая драка, только и всего. Напряженное ожидание и безмерное удивление, обман и разочарование — подобные вещи не оставляют следов на мебели.

Другая кровать была пуста и заправлена. Я вспомнил, что сквозь сон смутно слышал, как ее хозяина куда-то уволокли — надо полагать, что в больницу на предмет ремонта горла и гортани. Наверное, я должен был чувствовать муки раскаяния: жизнерадостный молодой человек, да еще идиот, подвергался по моей вине срочной хирургической операции… Но, как я уже говорил, в нашей компании чувство «esprit de corps» было не очень развито. Ротозею следовало держать свою шею подальше от моих рук. И к тому же, если он вообще прошел какую-то подготовку, то должен был знать, как выйти из такого захвата: соединив пальцы обеих рук, ударить меня ими под подбородок или загибать мне назад по очереди пальцы. Я не виноват в том, что он в панике забыл азбучные истины.