От лжекапитализма к тоталитаризму! - Антонов Михаил Алексеевич - Страница 9

Тоталитарный строй, установившийся в СССР, не был ни авторитаризмом (когда власть у представителя «верхов», а «низы» от неё отстранены напрочь), ни диктатурой. (Замечу, чтобы к этому далее не возвращаться: советский социализм так и не привился в республиках, придерживающихся мусульманских ценностей.)

Советский Союз был бюрократическим государством по форме и идеократическим по содержанию, что ныне понимается в извращённом смысле. А в экономическом смысле это была страна-корпорация, единая супермонополия. Неправильно и даже клеветнически истолковываются и бюрократия, и идеократия, и монополия.

Спросите на улице сотню человек: что такое бюрократическое государство? Уверен, в 99 случаях ответ будет однотипным: бюрократическое государство — это государство, где бюрократ всесилен, а рядовой человек без бумажки, выданной бюрократом, поставлен в положение беззащитной букашки, его личность не признаётся и всячески подавляется. То ли дело в «демократических странах», где права личности на первом плане, а бюрократы, хотя и существуют (как же без них), но находятся на службе у общества, которое нанимает их для выполнения функций управления. Это, как говорит Владимир Путин, менеджеры, нанятые на определённый срок.

А каким будет ответ на вопрос: что значит идеократическое государство? Также 99 опрошенных из ста скажут: это государство, в котором существуют обязательная для всех государственная идеология, отступление от которой жестоко карается, и непрерывно работающая машина для «промывки мозгов», возможно, даже приведут в качестве примера гитлеровскую Германию. И опять добавят: то ли дело в «демократических странах», где думай и говори, что хочешь, только не нарушай закон.

Наконец, спросите, что такое монополия? Вам ответят, что это гигантский экономический монстр, вступивший в стадию загнивания.

И все три ответа не имеют ничего общего с действительностью.

Бюрократически-идеократическое государство — это тоталитарное государство (о том, какой ужас вызывает у обывателей это последнее понятие, уже говорилось во введении). А тоталитарное государство — это государство, в котором каждый гражданин, во-первых, причастен к делам государства и может оказывать влияние на его политику (в известных пределах и через определённые механизмы), а во-вторых, он от младенчества до глубокой старости является объектом всесторонней заботы со стороны государства. Ему гарантированы права на труд, на отдых, на жилище — и т. д., вряд ли стоит перечислять все те реальные права, которыми пользовались советские люди и о которых теперь, когда они утрачены, с глубокой тоской вспоминают помнящие то время (а помнят во всём объёме ныне, пожалуй, только старики).

В тоталитарном государстве не может быть бездомных и безработных, беспризорных и брошенных на произвол судьбы. Ни одна жалоба и ни одно предложение гражданина не останется без рассмотрения, и жалующийся или предлагающий что-то человек получит официальный ответ. Да и в бюрократы попадают не по праву наследования, ими становятся те же граждане, которым оказано доверие и со стороны власти, и со стороны общества. Вот в каком смысле надо понимать утверждение о том, что тоталитарное государство — это и есть народное государство, а тоталитаризм — это высшая стадия демократии. Это не власть народа (которая в государстве с многомиллионным населением невозможна по определению), не государство, в котором хорошо всем (такого тоже никогда не бывало и не будет), даже не царство справедливости (оно тоже плод фантазии), а всего лишь максимальное в конкретных исторических условиях приближение к нему. Можно сказать, что это власть правящего слоя, «ордена меченосцев», власть чиновника, однако чиновника, ограниченного в своих действиях не только формальным законом, но и идеей, которой этот орден служит. Это вовсе не тот чиновник-бизнесмен рыночной постсоветской России, который превратил государственную службу в доходное предпринимательство, источник личного обогащения. В СССР чиновник каждодневно отвечал за порученное ему дело своей карьерой, а то и головой. Власть такого чиновника, то есть подлинно государственного служащего, означала, что власти частного собственника не бывать. С установлением и упрочением советского строя частная собственность должна была кануть в Лету. Исчезала власть денег, о чём веками мечтали лучшие умы человечества. Даже великий комбинатор Остап Бендер, заполучив вожделенный миллион, не смог нигде в условиях СССР «вложить его в дело» и вынужден был бежать (правда, неудачно) за границу. Становилась невозможной эксплуатация человека человеком, как она понимается общественной наукой. Вот какие перспективы открывал перед миром советский строй.

Мне могут возразить: знаем мы эту сталинскую демократию, когда провозглашалась власть народа, а на деле было полное господство номенклатуры, установившей кровавую диктатуру, жертвами которой стали миллионы людей, по большей части ни в чём неповинных (Солженицын добавляет: сорок миллионов — в тысячу с лишним раз больше, чем было курьеров у Хлестакова!)

О репрессиях и их жертвах речь пойдёт ниже, а пока возражу возражающим: чего же вы хотите, если государство фактически было бюрократически-идеократическим, а его считали государством диктатуры, которую пролетариат установил над обществом. Да к тому же диктатуры пролетариата в условиях, когда пролетариат в стране практически, а потом и юридически, отсутствовал.

В начале XX века рабочие составляли чуть больше двух процентов населения. В первую мировую войну, а затем в гражданскую, большая их часть была призвана в армию, их место заняли бог знает кто. После войны наступили голодные годы, и горожане побежали в деревню. В период индустриализации страны рабочий класс пришлось создавать заново из крестьян, оказавшихся лишними после коллективизации сельского хозяйства (это была ликвидация «аграрного перенаселения деревни»). А когда принимали Сталинскую (точнее, бухаринскую) Конституцию 1936 года, было объявлено, что пролетариата, лишённого средств производства, в СССР уже не существует, а есть рабочий класс, который вместе с колхозным крестьянством и трудовой интеллигенцией и есть хозяин страны. Вот такая непонятная диктатура пролетариата без пролетариата.

Такая нелогичная система возникла исторически. Ленин смотрел на рабочий класс как на противовес мелкособственническому крестьянству. И, пожалуй, до самой Великой Отечественной войны рабочий класс действительно можно было считать авангардом общества. Но после этот взгляд стал архаизмом, однако по-прежнему лежал в основе советской идеологии.

Значит, СССР как тоталитарное государство мог существовать лишь нелегально. А следовательно, тоталитарное государство могло быть только весьма несовершенным. Это было ещё «полутоталитарное» государство. Ясно, что при таком положении, при полном несоответствии представлений о собственном государстве фактическому его состоянию строители нового общества неизбежно должны были порядочно наломать дров, что и произошло, причём в духе времени, с перевыполнением плана.

Особую сложность решению задач построения нового общества придавало то обстоятельство, что страна была крестьянская, неграмотная, к тому же разорённая первой мировой и Гражданской войнами и иностранной интервенцией. А ей нужно было ликвидировать своё техническое отставание от Запада форсированно, пробежать за 10–15 лет путь, на который другим странам понадобились полвека или даже целый век. Это значило, что нужно не только ликвидировать неграмотность, то есть научить в большинстве своём ещё неграмотное население читать и писать. Нужно было и создать свои кадры квалифицированных рабочих, способных читать чертежи и обрабатывать детали с точностью до микрона; стоящих на уровне современного знания инженеров и конструкторов, а также учёных, способных двигать науку дальше. Иначе стране конец. Тут было не до жалости, не до гуманности. Как и при Иване Грозном, и при Петре I, спасать страну приходилось, жертвуя жизнями и здоровьем тысяч и тысяч своих людей.