Золото Дюка - Уильямс Мэри - Страница 21

• Предыдущая
• 21/34
• Следующая

– Но деньги для него важны, – заметила Арабелла, – и это означает, что он стал относиться к тебе по-другому, как к своей дочери.

Ева медленно покачала головой.

– В этом я не уверена. Он видит что-то, но я не понимаю что. Иногда, когда мы с ним разговариваем, у меня возникает такое чувство, что я могу помахать рукой у него перед глазами, а он этого не заметит. Может быть, посоветоваться с врачом?

– А он захочет?

– Трудно сказать.

– Тогда оставь все, как есть. А я скоро загляну.

На этом разговор закончился. Но вскоре произошел случай, который подтвердил опасения Евы относительно состояния Роджера.

Арабелла бродила по берегу, выискивая камешки оникса и хрусталя для работы Сола, когда что-то, возможно инстинкт, заставило ее посмотреть вверх.

Был серый, абсолютно спокойный вечер, без единого дуновения ветерка. Вдалеке она увидела лошадь и рядом – неподвижную фигуру мужчины, который смотрел в ее сторону.

Сэр Роджер.

Арабелла приподнялась с песка, ожидая какой-нибудь его реакции, хотела позвать его по имени, но была не в силах пошевелиться от страха.

Хотя чего ей бояться? Отчим не имеет над ней никакой власти. Все, что должно было быть сказанным, уже сказано. Он не может причинить ей вреда. Она чувствовала, что он испытывает к ней не ненависть, а что-то более сильное и прочное.

Неожиданно Роджер вскочил в седло и ускакал.

Чувствуя себя неуютно, Арабелла решила, что на сегодня собрала уже достаточно. Внезапно ей захотелось оказаться подальше от этого пустынного берега, почувствовать себя в объятиях Сола. В этот день он уехал очень рано, и она надеялась, что он уже вернулся из Пензанса.

Но он не вернулся.

На кухне был Дюк.

– Ты пришла как раз вовремя, к чаю, – сказал он, когда Арабелла вошла. – Леона только что заварила.

– Да, – ответила Арабелла, посмотрев на чайник, – я вижу. – Она улыбнулась, оглядываясь.

– Ждешь Сола?

– Я думала, что он уже вернулся.

– Вернется. Он работает как одержимый. Не хочу сказать, что виню его за это, особенно теперь, когда ему нужно содержать такую очаровательную молодую жену. – Дюк наклонился вперед. – Тебе следует привыкнуть, Белла, к тому, что он так занят работой. Думаю, не всегда будет просто, но в конце концов ты будешь благодарна ему за это. Это – потребность создавать. Ты поймешь, о чем я толкую, когда у тебя появится парочка малышей.

Арабелла покраснела. Ей нравится Дюк, но его манера говорить обо всем прямо смущала ее. Она сомневалась, что он мог бы разговаривать так с Евой. Наблюдая за их отношениями, Арабелла понимала, что с ее сестрой никто так не обращался. Дюк каким-то чудесным образом нашел ключ к воображению Евы, которое стало проявляться в ее акварелях. Ее работы и статуэтки Сола стали привлекать внимание прессы Корнуолла.

У Сола из-за работы оставалось меньше времени для Арабеллы, но, когда они были вместе, он восхищался ею еще больше. Для него не существовали другие женщины, даже богатые, хотя некоторых из них интересовали не только его ювелирные изделия и статуэтки, но и сам красивый молодой человек, в котором, несмотря на неблагородное происхождение, чувствовались гордость и сила.

Арабелла была занята новым домом, который строил Дюк и Сол, но постепенно ею стало овладевать чувство одиночества, ей нечем было заполнить долгие часы, когда Сола не было рядом, это раздражало и угнетало. Ей нравилось гулять и располагать своим временем, но все-таки она предпочла бы, чтобы Леона разделила с ней часть обязанностей по дому. Она часто думала о том, что если бы у нее был ребенок, то все было бы по-другому, ей было бы чем заняться.

Почему же этого не происходит, если мы так сильно любим друг друга и хотим этого? – спрашивала себя Арабелла.

Она разыскивала камни для Сола, но часто то, что она приносила, не представляло для него никакого интереса.

– Не унывай, дорогая, – говорил он ей тогда. – Нужно время, чтобы найти нечто стоящее. И потом, какое это имеет значение? У меня есть ты. Только это важно.

Но так ли это? В Фернгейте Арабелла всегда была нужна. У нее не было ни одного свободного часа, она была постоянно занята домашней работой. Теперь же ее жизнь, казалось, лишилась всякого смысла.

Но однажды ранним осенним утром в Оулесвик прибежала бледная испуганная Ева.

– Что случилось?! – встревожилась Арабелла. – Сядь, дорогая. Что-то с Рупертом?

Ева покачала головой, ответила не сразу.

– Нет. С папой. Он болен, Белла.

– Что?

– У него был удар. – У Евы задрожали губы. – Руперт поехал в Пензанс за доктором, а я осталась с отцом. О, Белла, это было ужасно! Какое-то время он был в своем обычном состоянии. А потом вдруг... – Она замолчала, не в силах продолжать.

Арабелла взяла ее за руку и спокойно сказала:

– Продолжай, Ева, успокойся. Ты теперь здесь. И я с тобой. – Она подошла к буфету и налила в бокал бренди. – Вот, выпей.

Ева покачала головой.

– Я не могу. Мне будет плохо.

– Нет, наоборот. Я тоже выпью. Скоро вернется Леона. Она поможет.

Ева всхлипнула.

– Никто не может помочь папе.

Она взяла себя в руки, ее лицо слегка порозовело.

– Продолжай, – попросила Арабелла. – Что же именно произошло?

– Он внезапно стал очень красным, закачался, а потом упал. Он не мог двинуться, лежал и пытался что-то сказать, но не мог. Одна сторона его тела парализована, лицо дергается... Это было ужасно!

До Арабеллы дошел смысл того, что ей сообщила Ева. Это из-за меня, подумала она. Из-за меня и Сола. Наш брак – причина удара.

– Кто ухаживает за ним? – спросила она.

– Экономка и...

– Кто?

– Новая девушка, она знает, что нужно делать. И еще я. Доктор сказал, что каждый день будет приходить медсестра. Но когда он упомянул об этом, выражение папиного лица изменилось. Не могу тебе объяснить как, но я поняла, что он не желает этого.

– Да, наверное.

Арабелла поставила бокал и встала. Она знала, что нужно делать. Ее место в Фернгейте, пока не станет ясно, есть ли надежда на выздоровление отчима. Было больно разлучаться с Солом, даже ненадолго, но он так занят работой, что вряд ли станет возражать против ее решения. Она сказала Еве о своем решении, и девушка отправилась домой.

Через несколько минут вернулась Леона и была поражена, увидев, что Арабелла упаковывает свои вещи.

– Уходить вскоре после свадьбы кажется мне неверным, – сказала Леона, услышав новости. – Ты должна думать теперь и о муже.

– Сол все поймет. И потом, он...

– Да? Что он?

– Он здесь редко бывает. Он почти все время в мастерской или в Пензансе. А когда не там и не там, Дюк хочет видеть его на шахте. Ах, Леона, – с мольбой произнесла Арабелла, – это мой долг.

Леона жестко рассмеялась.

– Долг? По отношению к нему?

– Мне жаль его. Я знаю, что ты его не любила. Это естественно. – Она поколебалась, прежде чем продолжить: – Сол рассказал мне о прошлом. Да я и так бы все поняла.

– Тогда, надеюсь, ты понимаешь, почему по отношению к Куртни не может быть никакого долга.

Арабелла вздохнула:

– Это у вас. А я... я должна идти. Если бы я не сбежала, чтобы тайно обвенчаться, то, уверена, ничего не случилось бы.

Леона пожала плечами.

– Если ты решила, так тому и быть, но, думаю, что тебе следовало бы дождаться моего сына.

– Я скоро увижу его. Конечно, я не останусь в Фернгейте, ничего не сказав Солу. Я вернусь, чтобы все как следует объяснить.

– Не знаю, что и думать, Белла. Но помни: возвращаясь в Фернгейт даже на день, ты унижаешь тем самым Дарков, делаешь то, чего не желает наша семья.

– Я не думаю, что мой поступок может унизить вас, Леона. Я просто стараюсь быть чуть-чуть добрее. Я должна подумать о Еве. Она моя сестра, и ей нужна помощь.

На этом разговор был окончен, и вскоре Арабелла уже спешила в Фернгейт.

Роджер лежал на кровати в своем кабинете, рядом с ним сидела Ева, которая что-то взбивала в миске. При первом взгляде на неподвижную фигуру могло показаться, что Роджер уже умер. Его глаза бессмысленно смотрели вдаль, рот был перекошен. Затем левый глаз остановился на бледном лице падчерицы. Взгляд выражал осуждение и мольбу. У Арабеллы от жалости перехватило горло. Она сделала шаг вперед.

• Предыдущая
• 21/34
• Следующая