Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне - Науменко Вячеслав Григорьевич - Страница 60

• Предыдущая
• 60/152
• Следующая

Устремив взгляд на вагоны с колючей проволокой, которые остановились перед ним с грохотом, генерал фон Паннвиц увидел через окна вагонов бледные лица тех казаков, которые состояли в его корпусе.

Их было точно 2146. После мгновенно поразившей их неожиданности, они вдруг начали выкликивать новость:

— Батько Паннвиц стоит там, на вокзале! — и после стихийного бурного ликования наступила жуткая тишина.

У обрадовавшихся видеть Паннвица казаков сейчас же промелькнула мысль, что немецкий генерал решил разделить судьбу казаков, выданных Советам, прекрасно зная, что его ожидает там или мучительная смерть, или пожизненная принудительная работа.

Тишина на станции Эннс, нарушаемая только командами и скрипом железа, продолжалась не больше полминуты, как вдруг из одного вагона раздалась песня казаков — это была песня о генерале фон Паннвице.

Пение заглушил командный голос советского офицера, угрожавшего через вокзальный громкоговоритель.

У Паннвица были слезы на глазах. Он поднял руку, призывая к благоразумию.

Паннвиц был отделен от казаков после его ареста англичанами 26 мая 1945 года.

По прошествии двух дней британский комендант сообщил ему, что случилось с ними. Паннвиц был поражен. Он постарел на много лет.

Когда он осведомился, есть ли возможность ему также быть переданным Советам, ему ответили, что он, Паннвиц, должен быть счастлив, что он, как германский офицер, не подпадает под соглашение о выдаче. Он может снять казачий мундир, так как есть и останется британским военнопленным.

Но Паннвиц сказал коротко:

— Нет! — он желает, чтобы и его тоже выдали. Потом пояснил:

— Я делил с казаками хорошее время. Теперь я хочу делить с ними плохое. Я заключил с ними дружбу на жизнь и на смерть. Может быть, я смогу облегчить их ужасную участь, взяв часть приписываемой им вины на себя.

Вот так случилось, что Паннвиц 10 июня 1945 года, как мы уже описали, вошел в транспортный поезд, отходивший в СССР. В вагоне, в котором он отправился в свое путешествие в смерть, он опять встретился с теми, с которыми он был во время войны…

… Последние сведения: тот поезд, в котором генерал фон Паннвиц предпринял свое путешествие со станции Эннс к смерти, также исчез, как и его Казачий корпус.

Еще и сегодня пережившие говорят о том, как перед лицом смерти генерал показал такое возвышенное величие, какое редко случается видеть в эти дни…

В. Г. Hayменко

1. Первая казачья дивизия

… Пасхальные дни (1 мая) застали нас в одном крупном хорватском селении. Устроенный начальником дивизии полковником Вагнером ужин для офицерского состава, несмотря на обилие вина, не мог внести оживления в создавшееся ожидание роковой предрешенности.

Среди общей подавленности похоронно звучало прочитанное полковником Вагнером сообщение германской оперативной сводки о принятии обязанностей Верховного Командования адмиралом Денницом, вместо недавно покончившего с собою фюрера, и отданным им, Денницом, приказе о прекращении военных действий против союзников и обращении всех сил против общего мирового врага — тоталитарного коммунизма.

Сообщение это несколько подняло наше настроение. Мы питали надежду, правда очень слабую, что соединенными усилиями немцев и союзников удастся свалить чудовищный большевистский режим. Однако суровая действительность не оправдала надежд на союзников, не только не прекративших войны против немцев, но, наоборот, наносящих сокрушительные удары немецким армиям, направлявшим все усилия против советских армий. Поэтому уже на второй день Пасхи наши части начали поспешно отступать под прикрытием довольно сильно потрепанных полков дивизии: 1-го Донского и 2-го Сибирского.

Широкое и просторное шоссе вскоре заполнилось повозками и грузовиками в несколько рядов. Затор в одном месте останавливал на неопределенное время движение всей колонны.

Сообщение о капитуляции вызвало большую панику. Все смешалось. О какой-либо дисциплине не могло быть и речи. Все стремления и желания были направлены к тому, чтобы как можно быстрее вырваться из сферы советского влияния, чтобы сдать оружие англичанам.

Пробки усиливались. Ехали день и ночь, почти без сна и пищи. Наконец, роковой рубеж был перейден. Пройдя Словению и вступив на территорию Австрии, отступающие хлынули по разным дорогам, чем пробки были ликвидированы окончательно. Появилась возможность организации дневок.

Беспрерывно днем и ночью слышалась пулеметная и ружейная трескотня: расстреливались запасы патронов, ныне ненужных и тормозящих движение.

Постоянная, особенно по вечерам, ракетная бесцельная сигнализация. Кое-где слышались взрывы гранат и оглушительная стрельба из противотанковых ружей. Имущество либо уничтожалось, либо оставлялось на дороге и немедленно же растаскивалось местными жителями. Немцы сжигали прекраснейшие легковые машины и грузовые автомобили. Там и сям валялись всевозможные орудия, иногда целые, часто приведенные в негодность. Бросались в огромном количестве новые военные радиоаппараты. Оставлены интендантские склады и запасы нового обмундирования, казенных одеял и прочее.

Возле лежащих на дороге мешков с консервами, галетами, табаком и сигаретами происходили свалки дерущихся за обладание ими военных и местных жителей, не исключая женщин и детей.

Наконец, мы на территории Австрии. Здесь произошла первая встреча с английским военным командованием, которое предложило нам немедленно разоружиться.

За несколько дней до этого мы получили приказ генерала фон Паннвица о создавшейся обстановке. Генерал, кратко информируя нас о ходе своих переговоров с англичанами об условиях сдачи, сообщил, что он предпринимает все меры к отклонению намерения английского командования о выдаче корпуса Советам. Приказ был составлен в чрезвычайно туманных, ничего не говорящих выражениях и не давал никаких надежд на благополучный исход переговоров.

Все это усиливало и без того гнетущее настроение, которое ни на минуту нас не оставляло с момента оглашения сводки о решении немцев сдаться на милость победителей-союзников. Неясное предчувствие теснило грудь. Бойцы приуныли. Прекратились веселые казачьи песни. Каждый обреченный старался больше спать, чтобы уйти от самого себя, от своих мрачных дум.

Во время одной из дневок недалеко от города Фельдкирхена последовал приказ англичан об отделении казаков от немцев. Оставлен был в своей должности начальник дивизии полковник Вагнер. Как старший по службе, я получил назначение на пост начальника штаба дивизии. Несмотря на то, что мне поручен был контроль над правильным распределением имущества (между немцами и нами), я почти безучастно относился к пререканиям, считая, что при нашем положении военнопленных весь этот спор не стоит и выеденного яйца.

Небезынтересно отметить, что англичане для правильной ориентации в незнакомой им местности или в силу каких-либо других причин создали в своем штабе несколько отделов, в которых работали исключительно пленные немецкие офицеры. Последние расположились в двух передних от входа комнатах, организовали строгий контроль посетителей, причем нежелательный элемент к англичанам не допускался.

Вскоре по распоряжению англичан произошла переорганизация дивизии: вся она была поделена на пять блоков, причем бывший штаб дивизии отнесен к 4-му блоку, с назначением меня начальником штаба 5-го блока, а ротмистра Теплякова — начальником блока.

Дальнейшие события показали сначала благожелательность англичан к нам. Так, на другой день реорганизации дивизии последовал приказ начальника 34-й английской дивизии о возвращении офицерскому составу пистолетов и десяти процентам казаков винтовок. Еще через день, 24 мая, по инициативе англичан в присутствии одного из видных офицеров 34-й дивизии, полковника, состоялись выборы Походного атамана казачьих Войск. На съезде делегатов выставлена единственная кандидатура генерала фон Паннвица, хотя и коренного немца, но любимого казаками за храбрость, справедливость и хорошее отношение к ним.

• Предыдущая
• 60/152
• Следующая