Новый старт - Уилсон Жаклин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/44
• Следующая

Я показала деньги Виолетте и спросила, нужно ли положить их в кассу.

— Нет, моя дорогая, что за глупости! Это твои деньги. Между прочим, ты их заработала. Ты отличная работница, такая старательная! Всегда приходи с мамой, если только в школе не будет занятий.

Я радостно улыбнулась Виолетте.

— А где же твой папочка? Его волшебный магазинчик все время закрыт. Он что, вообще не вылезает из постели?

Улыбка сползла у меня с лица. Я с тревогой оглянулась на маму.

— Ах, Ви, ты же знаешь, какой он, этот Фрэнки, — сказала мама легким тоном.

— Да уж, знаю.

Виолетта покачала головой и внимательно посмотрела на маму, сощурив глаза. Потом взяла из кассы три монеты по одному фунту.

— Держи, Эм, это твоя зарплата. Так что теперь у тебя пять фунтов, правильно? Иди-ка ты погуляй по Розовому дворцу, присмотри себе что-нибудь хорошенькое на эти денежки.

Я поняла, что она нарочно меня отсылает, чтобы без помех поговорить с мамой насчет папы. Я посмотрела на маму. Мама мне кивнула. И я побрела гулять по универмагу, сжимая в кулаке пять монет. Немножко побренчала ими, стараясь почувствовать удовольствие от того, что могу потратить столько денег. Все эти деньги — мои. Я не обязана делиться с Витой и Максиком. Это мне, а не им заплатили за работу.

Я пошла к прилавку с футболками и осмотрела вешалку, где висели маечки по пять фунтов. Мне понравилась фиолетовая футболка, на которой была вышита кошечка с блестящими глазами, но там еще были какие-то слова.

— Возможно, твоим родителям она не понравится. Надпись не очень приличная, — сказал продавец по имени Мэнни. У него самого на футболке были очень неприличные слова. — Может быть, у твоего папы найдется для тебя футболка с феями.

— Может быть, — согласилась я.

Я целую вечность простояла у прилавка с косметикой «Фруктовые губки», перебрала все пробнички с лаком для ногтей — фиолетовым, серебряным, темно-синим. Ногти у меня так коротко обкусаны, что я смогла только мазнуть по разочку на каждый разным цветом. Я намазала губы образцами помады, а ресницы — тушью.

— Ты просто красавица, Эм, — сказал мне Стиви, хозяин косметического прилавка.

Я думаю, это он пошутил.

— Слушай, а где Фрэнки? Мне позарез нужно ему рассказать, что со мной случилось на Рождество. Хочу с ним посоветоваться. Это было лучшее Рождество в моей жизни! А вы хорошо повеселились?

— У нас были замечательные подарки, — ответила я сдержанно.

— Дети! — сказал Стиви. — Только о подарках и думают.

Я не стала с ним спорить. Прошлась по этажу до «Алмазного фонда», тихонько провела пальцем по висящим в ряд ожерельям, так что они зазвенели. Анжелика только засмеялась. Она всегда очень хорошо ко мне относилась, разрешала примерять любые украшения. Я нацепила себе на руку все зеленые браслеты, до самого локтя.

— Все в одной гамме, да? — сказала Анжелика, отводя длинные волосы с лица.

На ней самой было столько браслетов и колец, что она звякала при каждом движении.

— Ага, под цвет моего колечка с изумрудом. — Я гордо показала ей кольцо.

— Ой, какая прелесть! — Анжелика взяла меня за руку, повернула так и этак, любуясь камнем. — Это твоей мамы?

— Нет, мое собственное. Папа подарил мне на Рождество, — похвасталась я.

— Папа у тебя замечательный, — вздохнула Анжелика. — Его магазинчик все время закрыт. Он собирался прийти сегодня? Я тут подумала, не купить ли мне большую фею для витрины. Как ты думаешь, найдется у него подходящая?

— Наверное, найдется. Я ему скажу, когда увижу, — сказала я и удрала.

Я прошла через весь этаж, перегнулась через белые поручни и заглянула в папину темную «Волшебную страну». Звезды на потолке тихонько светились. Одинокая гирлянда волшебных огоньков мигала красным светом, синим, янтарным, изумрудно-зеленым. Феи в полутьме казались бледными призраками. Крылышки у них обвисли, волшебные палочки бессильно опустились.

— Хочу, чтобы папа вернулся, — прошептала я. — Исполните мое желание, феи.

Я зажмурилась и представила, что все феи до единой взмахнули волшебными палочками — большие куклы-феи, и крошечные феи-украшения, и все феи на открытках и плакатах, и резные феи из розового мыла и ароматических свечек, щекастые феи-младенцы с кукольных чайных сервизов, и чудесные нарисованные феи в книжках Каспера Грёзы.

Я очень нервничала перед началом занятий в школе. Папа все еще не вернулся. Я не знала, нужно ли все рассказать моим лучшим подругам — Дженни и Ивонне.

Мы не так уж давно дружили. Я пошла в эту школу, когда мы переехали к бабушке. Было ужасно тяжело привыкать к новым одноклассникам. Поначалу они меня вообще за человека не считали. Я была просто Жиртрест, Обжора, Бегемотиха и Тумба.

Однажды в прошлом в году папа пришел встретить меня после уроков и услышал, как меня обзывают. Он сделал вид, будто ничего не заметил, но в понедельник утром сунул мне в портфель целую горсть крохотных серебристых феечек.

— Их не очень хорошо раскупают, — сказал папа. — Может быть, ты захочешь подарить их кому-нибудь из особо близких подружек?

Он знал, что у меня нет подруг — ни близких, никаких. Феи были предназначены для подкупа. Я сомневалась, что это поможет. Для меня в них было волшебство, но другие девочки, может быть, презирали такие детские игрушки.

Я решила, что оставлю их томиться в портфеле вместе с моими тайными утешительными батончиками «Марс» и «Гэлакси», но одна фея выпала, когда я полезла за домашней работой, и Дженни ее подняла.

Дженни сидела за партой впереди меня. У нее были блестящие, гладко причесанные черные волосы, ярко-синие глаза и розовые щеки, в точности как у деревянной голландской куколки. Мне всегда нравилась Дженни. Она любила читать, и в портфеле у нее всегда была припрятана книжка. Иногда она читала на уроках математики, держа книжку под партой. Математика ей давалась плохо, как и мне, но она как будто не переживала по этому поводу. Физкультура ей тоже не очень давалась. На бегу щеки у нее становились пунцовыми, руки и ноги не гнулись, точно деревянные. Она никогда не участвовала в командных играх вроде футбола и не прыгала через скакалку во дворе на переменах. Дженни любила забраться на кирпичную ограду возле сарая с велосипедами, сидеть, болтая ногами, и читать книжку. Мне всегда хотелось тоже сесть рядом с ней и читать книжку, но тут была одна маленькая проблема. Ивонна.

Лучшая подруга Дженни. Она и правда была маленькая, Дженни всего только по плечо — худенькая девочка с копной рыжих кудряшек. Ивонна, по-моему, не особенно увлекалась чтением. Она не сидела на стене рядом с Дженни, а стояла на руках у стены, так что всем были видны ее ножки-спичечки и белые трусики. По всем предметам она училась ни шатко ни валко, зато по математике — просто блестяще, и везучая Дженни постоянно у нее списывала.

У Дженни с Ивонной было не так уж много общего, но они дружили еще с детского сада, поэтому не приходилось рассчитывать, что они когда-нибудь поссорятся и я стану лучшей подругой Дженни.

Они меня не обижали, как некоторые другие. Они были так заняты друг другом, что меня почти и не замечали. До того дня, когда Дженни подняла с пола мою фею.

— Ой, смотри! Какая хорошенькая… Откуда она у тебя, Эмили? — спросила Дженни, поставив фею себе на ладонь.

— Она из «Волшебной страны», — ответила я.

Дженни посмотрела на меня. Я страшно покраснела — вдруг она подумала, что я имею в виду настоящую Волшебную страну?

— Так называется отдел в Розовом дворце, возле рынка, — сказала я быстро. — Там мой папа работает, когда не занят в театре.

— Он такой с длинными волосами? — сказала Ивонна. — Ага, я, кажется, видела его как-то по телику. Я его видела в сериале «Полицейский». Так это твой папа, Эмили?

— Да. То есть отчим.

• Предыдущая
• 16/44
• Следующая