Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 75

• Предыдущая
• 75/142
• Следующая

  - Да ладно! Увидишь Булата Шалвовича - привет передавай. Уже обмыли новоселье?

  - Жена еще дачу и не видела, привезу ее, покажу, надеюсь, одобрит выбор. Мне, во всяком случае, понравилась. Там раньше жил писатель Всеволод Иванов, который написал 'Бронепоезд 14-69', и 'Александр Пархоменко' сняли по его книге.

  - Как же, помню, помню. 'Любо, братцы, любо...' - напел Высоцкий. - Значит, с новосельем тебя. А обмыть нужно, на удачу, традиция такая, сам должен знать. Как надумаешь обмывать - звони, может, буду свободный, подъеду. Телефон мой есть?

  - Твоего администратора, этого, как его, Янкловича.

  - Тогда лучше мой домашний запиши, если что, звони напрямую. Ручка-бумажка есть? Плохо, что нет, а еще писатель... Эй, Леха, одолжи ручку и листочек... Вот, держи, мой домашний номер, если что - звони.

  - Сергей Андреевич! Губернский!

  Я обернулся и увидел летевшую ко мне на всех парусах Веру.

  - Что случилось?

  - Да как же... Ой, здравствуйте, Владимир Семенович, вас прямо не узнать... Меня Тарковский за вами послал, сейчас же сцена с вашим участием сниматься должна. Я уж тут все обегала, даже в столовую и мужской туалет заглянула, а вас нет нигде. Пойдемте быстрее.

  - Ну, давай, Тарковскому привет, - усмехнулся Высоцкий, пожимая мне на прощание руку.

  А я подумал, что собрались тут, понимаешь, все с окончанием на 'кий': Губернский, Высоцкий, Тарковский... Но тут Вера меня снова дернула за рукав, и пришлось ускориться.

  - Вот, нашла, он там с Высоцким у соседнего павильона разговаривал, - отчиталась ассистентка перед своим начальником.

  - Да хоть с самим господом Богом, но съемочный график я срывать не позволю! Сергей Андреевич, чтобы это было в первый и последний раз.

  - Постараюсь, Андрей Арсеньевич.

  - Так, ладно, тишина на площадке. Все помнят свои слова? Где папка для Губернского? Да не мне, ему отдай, он у нас снимается... Вера, 'хлопушка' готова? Ну, поехали.

  Глава 3

  'И вот, товарищи, мы с вами стали свидетелями того, как израильская артиллерия начала обстрел мирного палестинского поселения. Вон там, как вы можете видеть, только что взорвался снаряд. А ведь это кварталы, где живут обычные люди, такие же, как мы с вами, тогда как израильская пропаганда вовсю пытается доказать, что Израиль воюет с боевиками'.

  Спецкор программы 'Международная панорама' Фарид Сейфуль-Мулюков отважно вещал на фоне полуразрушенного строения, а за его спиной арабские подростки что-то орали и размахивали кто палкой, а кто и автоматом 'Калашникова'. Ага, мирные жители... Это же бандит на бандите! Вот только наша пропаганда, в свою очередь, пытается вывернуть все наизнанку. Оно и понятно, коль Штаты поддерживают Израиль, то СССР впрягается за Палестину. Лучше бы показали сюжет из Никарагуа, там хоть я солидарен с позицией Советского Союза по поддержке сандинистов.

  Валя тем временем обряжала Даньку на прогулку в легкий импортный костюмчик, который я привез из Москвы. Новость о том, что я все-таки приобрел дачу в Переделкино, и ей теперь нужно съездить самой посмотреть наше жилище, Валентину воодушевила.

  - Сереж, а с пропиской что делать будем? - поинтересовалась она.

  - А в чем проблема?

  - Так ведь нельзя одновременно быть прописанным по двум разным адресам. Если на даче жить будем, то отсюда нужно выписываться. А у нас Ленка в столичном общежитии прописана.

  Вообще-то уже с полгода как Ленка жила на съемной квартире, но прописана все равно оставалась при общежитии. С моими доходами я мог позволить падчерице проживание в более комфортных условиях.

  - Давай не будем голову ломать, - продолжила Валя. - Ты прописывайся на даче, станешь столичным жителем, а я буду приписана к этой квартире. Жалко терять жилье, мало ли что... Даньку тоже у себя прописывай, надо будет его прикрепить к местной детской поликлинике, поставить на довольствие, чтобы получать детское питание... Хотя о чем это я! Нам теперь уже пора заканчивать с молочкой, мальчик-то растет, время переходить на пюрешки.

  Лететь на самолете с пацаном супруга наотрез отказалась, пришлось брать билеты в СВ. Завтра отъезд, а сегодня у Даньки с утра прорезался уже второй зубик. По счастью, пока этот процесс проходил безболезненно, без поноса, температуры и прочих симптомов.

  - Сережа, мы готовы. Хватит в телевизор таращиться, бери камеру и идем с нами. Сам же предлагал устроить фотосессию на природе.

  Ну да, предлагал, так что теперь не отвертишься. Беру ставшую мне родной 'Практику', покрывало, большую бутыль с квасом из холодильника, сумку с едой, обуваюсь и выхожу на лестничную площадку вслед за женой и сыном. Мы решили прогуляться в сторону Суры, а заодно там же и отужинать, благо что погода располагала.

  - Давай я понесу Даньку, а ты сумку, если хочешь.

  - Да он легкий, не надо. Если устану - сама попрошу. К тому же сумка, мне так кажется, потяжелее будет. Так что неси еду, а я сына.

  До реки добрались минут за пятнадцать. Пляж тянулся вдоль русла метров на сто, и в этот воскресный вечер здесь еще было немало отдыхающих. Солнце уже не так припекало, как днем, к тому же легкий речной бриз создавал ощущение прохлады. Мы решили расположиться чуть в стороне, ближе к зарослям осоки и камыша, где рядом в воде плескались подростки. Постелили покрывало, на него из сумки выложили захваченную из дома снедь: огурцы, помидоры, зеленый лук, бутерброды с колбасой и сыром. Ну и, конечно же, квас, который в 1976-м на вкус куда как приятнее той газированной субстанции, что продавали в 21 веке.

  Сделал несколько кадров своих родных, потом попросил отдыхавшего неподалеку мужчину сфотографировать нас всех вместе.

  - Валюш, раз уж я плавки захватил, может, искупаюсь?

  - Иди, поплавай, а мы с Данькой вдоль бережка прогуляемся, ноги намочим.

  Я с разбегу нырнул в чуть прохладную воду, нежно принявшую мое разгоряченное тело, и вынырнул метров через пятнадцать. Затем неторопясь, брассом поплыл от берега. Добрался почти до середины реки, лег на спину и погрузил взгляд в голубую бездну неба, нарушаемую редкими перистыми облаками. Здорово, так бы лежал и лежал, едва двигая раскинутыми в стороны руками и ногами. Вспомнил, что завтра до отъезда должен отдать Мясникову рукопись книги о пензенских подземельях. Все-таки сумел выкроить еще пару дней, чтобы полазить с Сергеем и Виктором по катакомбам, а затем все это систематизировать, включая рассказы диггеров. Заодно перерисовал карту подземных ходов, добавил фотографии - и весь этот материал собрался нести своему куратору.

  - Помогите! Помогите, ребенок тонет!

  Отчаянный женский крик вернул меня в суровую действительность. Я посмотрел в сторону берега. Там металась женщина, размахивая руками и одновременно показывая в мою сторону, только чуть правее. У берега по грудь в воде стояли трое мальчишек, и они тоже что-то кричали, показывая на то же место. А там, метрах в двадцати от берега, мальчишка лет десяти отчаянно барахтался, но чувствовалось, что силенок у него осталось немного.

  Я отчаянно принялся загребать руками, пытаясь успеть, пока пацан не скроется под водой. Краем глаза заметил, что от спасательной станции с другой стороны пляжа отчаливает катер, а к воде бежали еще двое мужчин, но я по-любому должен подплыть к тонущему быстрее, чем остальные любители поучаствовать в спасении на водах.

  Да твою же мать-то! Мне оставалось десятка два гребков, когда парень, пуская пузыри, скрылся под водой. Если там сильное подводное течение, то его может сразу же унести в сторону. Я прибавил из последних сил и, добравшись до места, где видел мальчишку в последний раз, нырнул под воду.

  Ну и муть, ничего не видать. Да и солнце уже не такое яркое, как днем, поэтому на глубине в пару метров не было видно практически ни зги. Я принялся шарить вокруг себя руками. Да где же ты, горе-пловец... Чувствуя, что воздух заканчивается, всплыл на поверхность, продышался, сделал глубокий вдох и снова ушел вниз. На этот раз постарался опуститься как можно глубже. Сейчас бы фонарь и маску, да где ж их взять-то...

• Предыдущая
• 75/142
• Следующая