История ленивой собаки - Уильямс Алан - Страница 12

• Предыдущая
• 12/61
• Следующая

– Что за пассажир? – спросил Мюррей.

– Кажется, какой-то фотограф. Во всяком случае, ваш коллега.

«Проклятье!» – подумал Мюррей. Он сел напротив Райдербейта, и несколько секунд они с хмурым видом смотрели друг на друга через стол из нержавеющей стали. Джонс отошел в угол, налил из бака ледяной воды и стал пить из бумажного стаканчика.

– Когда-нибудь делал это, Уайлд?

– Нет.

– Фотографируешь или пишешь?

– И то и другое, – ответил Мюррей, к нему подошла официантка-лаотянка, и он заказал черный кофе.

– Печатаешь на машинке или пишешь вручную? – спросил Райдербейт, с хитрым видом подавшись вперед.

– Печатаю, – тупо ответил Мюррей. Он смотрел в эти желтые глаза с расширяющимися, как у кошки, зрачками и пытался определить акцент собеседника.

– Знал я одного писаку, – продолжал Райдербейт, – свихнувшийся поэт, этот недоносок отращивал ноготь, потом надрезал его по центру и пользовался, как пером. Когда-нибудь слышал о таком способе в твоем деле?

– Никогда, – сказал Мюррей, его раздражало, что он никак не может определить акцент Райдербейта. Вроде бы американский, и тем не менее нет. Может, австралийский? Акцент был сильный, агрессивный и в то же время удивительно отрывистый и почти чопорный.

– Если собираешься с нами на прогулку, лучше выпей это, – неожиданно предложил Райдербейт, когда официантка принесла кофе Мюррея. Он вытащил из-за пазухи объемистую фляжку, обтянутую свиной кожей, и, не спрашивая разрешения, щедро плеснул в чашку Мюррея. – Это хороший наполеоновский бренди! Не усмехайся, солдат. Ты еще будешь рад, что выпил. Ты не видел метеосводок, в отличие от меня и Нет-Входа Джонса, у нас есть такая привилегия.

Вернулся ко-пилот и со вздохом уселся за стол, Райдербейт обнял его за костлявую шею:

– Верно, Нет-Входа? Мы видели метеосводки, и мы не боимся! Мы исполняем свой священный долг ради мира и свободы в этом наипрекраснейшем уголке планеты, – он улыбнулся Мюррею, обнажив два ряда острых, белых зубов. – Мистер Уайлд, позвольте вам представить Нет-Входа Джонса, одного из невоспетых героев борьбы с коммунизмом! – Райдербейт, не спуская хитрых глаз с Мюррея, с любовью тряхнул своего коллегу, и вдруг Мюррей узнал акцент – немного искаженный, как у всех, покинувших страну, и тем не менее легко узнаваемый. Южная Африка.

Мюррей вздохнул и подумал: этого мне как раз и не хватало! Сумасшедший белый наемник и негр с похмелья, оба заправились «наполеоном» в 5.30 утра и готовы лететь в горы возле границы Китая с Северным Вьетнамом. Либо в «Эйр Америка» все рехнулись, либо этот Сэмми Райдербейт и Нет-Входа Джонс действительно очень хорошие пилоты.

После их первой стычки Райдербейт вдруг стал очень дружелюбен.

– Мистер Уайлд, а вы не знаете, почему этого старого солдата зовут Нет-Входа?

Джонс стряхнул с себя руку Сэмми и простонал:

– Ай, перестань, Сэмми, дай нам отдохнуть.

– Нет, нет, я расскажу мистеру Уайлду. В конце концов, его жизнь будет частично в твоих руках.

Мюррей взглянул на часы: до отгрузки осталось только двадцать минут.

– В прошлом году Джонс на корректировщике Л-19 совершал разведывательный полет. Один из тех, мистер Уайлд, о которых не следует говорить вне Лаоса, так как в министерстве безопасности забеспокоятся и начнут кипятиться, потому что это дурно, понимаете...

– О, заткнись, – стонал Джонс, но стоны его были не эффективны.

– Короче говоря, Патет Лао случайно подстрелили его, а так как у Л-19 днище что бумага, а старина Джонс был беспечен и не защитил задницу, то прямо туда он и получил пулю, – Райдербейт снова приобнял негра, который, казалось, был слишком утомлен, чтобы сопротивляться. – А так как этот старый солдат не верит в смерть, он провел свой маленький самолет над горами и приземлился в Луангпхабанге, да так аккуратно, что никто ничего не понял, пока они не вытащили его наружу, а на полу в кабине было море крови, не говоря уже о том, сколько просочилось через дыры. И вы знаете, мистер Уайлд? – он склонился к Мюррею, продолжая трясти негра, – когда они привезли Джонса в госпиталь, врачи нашли только выходную рану размером с кофейную чашку, – он вдруг дико усмехнулся. – Но весь фокус в том, что они не смогли найти входное ранение. Они искали и искали, но пуля Патет Лао вошла и вышла из Джонса, не оставив входного ранения.

– Оставь, Сэмми, – бормотал ко-пилот, – это старая история.

Мюррей улыбнулся и встал:

– Как насчет погрузки риса, мистер Райдербейт?

Райдербейт медленно поднялся и хитро ухмыльнулся:

– О погрузке не волнуйся, солдат. Разгрузка – вот что должно тебя волновать.

На улице быстро светало. Райдербейт забрался в припаркованный снаружи «мини-моук» «Эйр Америка».

– Ты чертовски увлечен своим делом, должен сказать, – сказал он, заводя машину. – Не многие журналисты будут стремиться попасть на «роллер-коастер», а потом еще волноваться по поводу погрузки. Какой-нибудь скрытый мотив?

Он быстро провел «мини-моук» по пустой широкой площадке в направлении ангаров, которые просматривались вдалеке и в лучах рассвета напоминали фантастические декорации. Мюррей искоса посмотрел на Райдербейта и с необъяснимым ужасом заметил, что пилот тоже смотрит на него.

– А, солдат?

– Я не совсем вас понимаю, – Райдербейт волновал Мюррея гораздо больше, чем предстоящий сброс. – Я собираю материал.

– Брось, солдат, я не ребенок, и ты тоже. Знаешь, я читаю, и не только местные листки, – он кивнул на сверток из «Бангкок Уорлд», который Мюррей все еще держал под мышкой. – Ты серьезный писатель. Я знаю твой тип: ты хочешь сделать историю в процессе, свидетель сброса, запишешь все детали в записную книжку. Будешь опираться на опыт, в отличие от привычного хора вонючих голосов на пресс-конференциях и разборках по поводу бедных педиков, разрезанных пополам очередью из пулемета пятидесятого калибра, пока они прогуливались по травке. Пару абзацев, а?

Мюррей неподвижно сидел и смотрел на неясные очертания транспортных самолетов с открытыми сзади для погрузки корпусами. Плотно сжатые кулаки лежали на коленях. Идея ударить в рыло своего пилота до того, как они поднялись в воздух, не очень прельщала Мюррея.

Райдербейт свернул налево и провел «мини-моук» под крылом самолета.

– Я не хочу тебе хамить или еще что-нибудь, – продолжал он. – Я просто хочу знать, почему ты хочешь увидеть, как куча чертова риса выгружается из грузовика в чертов самолет?

Они остановились. Самолет впереди не имел ничего общего с современными транспортными самолетами с высоко задранными хвостами. Это была приземистая, неуклюжая машина с низким хвостом и большими открытыми боковыми дверями, в которые с грузовика подъемником два упакованных в хаки лаотянца загружали рис.

– Узнаешь? – спросил Райдербейт. – С-46 – ветеран Второй мировой войны и все еще летает. Как старушка «Дакота», это один из самых крутых самолетов. Только она уже пожилая.

– Вы что, не летаете на современных – С-12 3 или «Карибоу»?

– Не на «высокий» сброс. Это старое корыто, скажу я тебе, стоит не так уж много, даже в виде металлолома. Они не могут позволить себе терять современные самолеты.

Мюррей кивнул, наблюдая за тем, как из ангара появился самосвал, подъехал к подъемнику и почти беззвучно избавился от мешков. Подъемник, словно большая ложка, поднял мешки и впихнул их в открытые двери С-4 б, где два лаотянца по роликовой колее откатили их в брюхо самолета.

Вы теряете много таких самолетов? – наконец спросил он.

– Мы теряем их, но говорить об этом неприлично. Не с журналистами во всяком случае. Я ведь не знаю, можно ли тебе доверять, а, солдат? – Райдербейт, сидя за рулем машины и криво улыбаясь, наблюдал за Мюрреем.

А тот думал о том, была ли это обычная манера Райдербейта принимать любопытных журналистов или тут было что-то более тайное. Он решил сменить тему.

– Вы из Южной Африки?

– Родезия. Проклятые повстанцы.

– Они выставили вас?

• Предыдущая
• 12/61
• Следующая