Новые надежды для мертвецов - Уилфорд Чарлз - Страница 27

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая

— Какая разница между сифилисом, гонореей и квартирой в Ки-Бискейн?

— От сифилиса и гонореи можно избавиться.

А как Хоку избавиться — хотя бы на время грядущего переезда — от двух родных, но очень некстати свалившихся ему на голову созданий? Надо утром позвонить отцу. У Франка огромный дом с четырьмя спальнями, который расположен на самом берегу океана в живописнейшем уголке Ривьера-Бич. Может, старик согласится приютить внучек до конца лета. Или хотя бы на месяц. Или, в крайнем случае, недельки на две. Хоку сейчас нужна хоть небольшая фора во времени. Возможно, за две недели ему все-таки удастся подыскать более или менее пристойное жилье для себя и для девочек. Правда, теперь надо подыскивать уже трехкомнатную квартиру — или небольшой домик в приличном районе. Зарплату будут давать только в следующую пятницу, и надо как-то умудриться дотянуть до нее. Хоку вдруг полегчало, потому что он сообразил, что теперь уже не надо отстегивать ползарплаты Патси. Баста! Дочки теперь на его попечении, а это значит, что с сегодняшнего дня договор с Патси недействителен.

Слегка приободрившись, Хок потушил сигарету, сунул «бычок» в карман шортов — докурит в следующий раз, — спустился к себе в номер, лег на жесткую раскладушку и тут же уснул.

Завтракать Хок и девочки отправились в ближайшую кафешку «Голден Делли». Заведение находилось всего в паре кварталов от «Эльдорадо», поэтому семейство Мозли решило прогуляться пешком. По дороге Хок показал дочкам обшарпанные дома и отели и объяснил, что городские власти ввели мораторий на новое строительство в южном Майами-Бич — до тех пор, пока не будет утвержден новый генеральный план развития города. План этот не могли принять уже много лет, и этот район Майами-Бич пришел в полное запустение. Домовладельцы, не желая нести расходы, которые в будущем могут оказаться напрасными, ограничивались косметическим ремонтом, чтобы не навлечь на себя гнев пожарной инспекции. Кроме того, Хок обратил внимание девочек на специфический состав местного населения: молодые латиносы и старые еврейки.

— Южный Майами-Бич превращается в трущобы, — говорил Хок. — Здесь очень высокий уровень преступности. Поэтому, девочки, ни в коем случае не покидайте отель одни. Если у вас есть к примеру, кукла, и вы забыли ее ночью на крыльце, то к утру куклу наверняка изнасилуют.

Девочки смущенно захихикали.

— Я, конечно, немного преувеличиваю, — улыбнулся Хок, — но кварталы, которые располагаются между Первой и Четырнадцатой улицами, не имеют ничего общего с тем Майами-Бич, который показывают в кино. Если вы были внимательны, когда ехали вчера в такси, то должны были заметить, что к северу от Шестнадцатой улицы тротуары запружены туристами, а кругом сверкают вывесками магазины и рестораны. Но к югу от Шестнадцатой улицы по ночам из дому никто не выходит. Если и встретишь кого-нибудь, то лишь пару-тройку латиносов. Зарубите себе на носу, девочки — ночью по Майами-Бич разгуливать нельзя.

— Папуль, а почему тогда ты живешь здесь? — спросила Сью Эллен.

— Мы переезжаем отсюда в следующую пятницу, — сказал Хок. — Дело в том, что мистер Беннет, владелец «Эльдорадо», просил помочь ему разобраться с наиболее буйными латиносами, которые жили в отеле, поэтому мне пришлось на время поселиться в этой дыре.

Девочки заказали себе в кафе по стакану «кока-колы» и поджаренные хлебцы со сливочным сыром. Хок решил ограничиться двумя яйцами всмятку и кусочком ржаного хлеба.

— Мама дала вам какие-нибудь деньги на карманные расходы? — спросил Хок, пока они ждали официанта.

— По пятьдесят долларов, — сказала Сью Эллен. — Она сунула нам деньги перед самым отправлением автобуса.

Хок вытянул ладонь.

— Давайте их сюда.

У Сью Эллен оказалось при себе сорок два доллара, а у Эйлины — тридцать девять долларов с мелочью. Сестры с очень большой неохотой расстались со своими деньгами.

Хок пересчитал купюры и спросил:

— А где остальные деньги?

— Мы их потратили, — объяснила Сью Эллен. — Сходили в пиццерию и в кино.

— А я еще поиграла в «Донки-Конга» в зале для игровых автоматов, — добавила Эйлина.

Хок выдал дочкам по доллару:

— До тех пор, пока вы не начнете зарабатывать на жизнь сами — а я непременно пристрою вас на какую-нибудь сезонную работенку, как только мы переедем в Майами, — так вот, до этого я буду выдавать вам на карманные расходы по доллару в неделю. Некоторое время вы будете немного стеснены в средствах.

— На доллар не очень-то разгуляешься, — кисло заметила Эйлина.

— А я и не хочу, чтобы вы пускались в загул. Мне после завтрака надо на работу, а вы можете либо поехать со мной, либо остаться в отеле. Я попрошу Эдди Коэна или Эмилио приглядеть за вами.

— А в бассейне нам можно искупаться? — спросила Сью Эллен. — Я видела в вестибюле табличку «К бассейну».

— Да, позади гостиницы есть бассейн, но мистер Беннет засыпал его песком, чтобы не тратиться на смотрителя и на страховку. В заливе купаться нельзя, потому что там вся вода отравлена, а на океанское побережье я вас одних не отпущу.

— А в Веро-Бич у нас был свой собственный бассейн... — со значением сказала Эйлина.

— Девочки, ответьте мне честно: вы сами решили переехать ко мне, или это мама вас сослала? — в лоб спросил у дочерей Хок.

— Мы сами сказали, что будем жить с тобой, папуля, — ответила Сью Эллен.

— Понятно. Я очень рад этому, но попрошу вас не забывать о том, что я зарабатываю гораздо меньше трехсот двадцати пяти тысяч баксов в год. Зато у моей работы есть другие преимущества.

— Какие, например? — ехидно спросила Сью Эллен.

— Ну, хотя бы то, — улыбнулся Хок, — что ко мне переехали две мои любимые дочки.

Похоже, это был лучший из всех возможных ответов. Сью Эллен расплылась в счастливой улыбке, а Эйлина поспешно прикрыла ладонью свой золотой рот. Но по ее глазам было видно, что и она улыбается.

Девочки решили ехать с Хоком, поскольку им совсем не «улыбалось» весь день безвылазно торчать в «Эльдорадо». Хок велел им сменить шорты на платья, посадил девочек в свой потрепанный «леманс» и покатил по дамбе Макартура в Майами.

— Завтра вечером мы поднимемся на крышу «Эльдорадо», — говорил Хок, не отрывая взгляда от дороги, — и вы увидите, как в гавань заходят круизные лайнеры. Из Майами отходит больше всего океанских лайнеров в мире.

— Я никогда не была в круизе, — призналась Сью Эллен.

— Я тоже, — поддакнула Эйлина.

— А я как-то раз сплавал на круизном теплоходе в Нассау. Провел там выходные. Только зря потратил деньги. Уик-энд в Нассау ничем не лучше уик-энда в Городе Свободы.

— А где это? — спросила Эйлина.

— Нассау — на Багамах, а Город Свободы — это одно из самых больших негритянских гетто Майами.

Приехав в управление, Хок отвел девочек в комнату для допросов, потом сбегал к себе в стеклянный кабинет и вернулся с пачкой писчей бумаги и шариковыми ручками.

— Я буду работать у себя в кабинете, а вы пока порисуйте, — сказал он, вручая бумагу и ручки дочерям. — Я помню, что вы любили рисовать.

Сью Эллен рассмеялась:

— Пап, мне уже шестнадцать лет.

— Но ты ведь любила рисовать, не так ли?

— Да, но это было много лет назад. Помню, как-то раз ты даже приковал меня наручниками к ножке стола на заднем дворике.

— Я никогда такого не делал! — запротестовал Хок.

— Еще как делал! Я все помню. Я тогда так плакала... Мне было так обидно...

— Дочка, ты что-то путаешь. Тебе тогда было не больше шести лет, и твои ручонки просто проскользнули бы сквозь наручники. У тебя запястья были вот такусенькие. — Хок соединил в окружность большой и указательный пальцы.

— Именно поэтому ты и надел наручники мне на лодыжку. Я столько всего про тебя помню, папа — ты не поверишь!

— Ладно, не хотите рисовать — напишите письма маме. Я потом принесу вам конверты. — Хок решил не пробуждать в Сью Эллен новые воспоминания о детстве.

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая