Майами Блюз - Уилфорд Чарлз - Страница 6

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая

— Простите. Я не хотела совать нос в ваши дела... — Пеппер вдруг расплакалась.

— Господи, ты чего плачешь?

— Не знаю. Со мной это иногда бывает. Проститутка из меня неважная, у меня даже с дневными клиентами не всегда получается... Если я не принесу Пабло деньги, то он... он...

— Там, в шкафу, пакет для белья. Возьми его, сложи туда вещи, а Пабло отдай чемодан. Пусть починит замки, и у него будет двухсотдолларовый чемодан. С Пабло я все улажу. Договорились?

Пеппер перестала плакать, вытерла глаза и переоделась в джинсы и футболку. Затем аккуратно уложила подарки в большой пластиковый пакет.

— А что ты делаешь после пяти, когда заканчиваешь с клиентами? — поинтересовался Фредди.

— Еду в центр, обедаю в каком-нибудь кафе, а потом отправляюсь на занятия. Сегодня у меня лекция по английскому. Начинается в восемнадцать пятнадцать, заканчивается без двадцати восемь. Правда, иногда мистер Тэрнер отпускает нас пораньше — особенно когда задает на дом письменную работу.

«Интересно, почему она мне врет?» — подумал Фредди. Да такую дуру ни один колледж на порог не пустит. Хотя... Среди зэков в Сан-Квентине было несколько человек с высшим образованием. Конечно, им доставалась лучшая работа, но в остальном они не особо отличались от других зэков. Может, девчонка и не врет. Фредди был не в курсе требований, предъявляемых к студентам высших учебных заведений, но, возможно, женщинам даются некоторые послабления. К тому же, у девки есть автомобиль. Было бы неплохо, если бы она повозила Фредди по городу, показала, где что находится. А то покамест Майами представлялся ему нагромождением белых зданий, перемежающихся кое-где пятнами зелени.

— Вот что я тебе скажу, Пеппер. Я угощу тебя ужином, а потом дождусь тебя с занятий. Хотелось бы, чтобы ты покатала меня по городу. Раз у тебя есть водительские права, значит и автомобиль имеется?

— Вообще-то это машина брата, но на ней все время езжу я. Сегодня мне нужно заехать к брату в аэропорт в половине девятого. Я должна забрать у него деньги и положить их на наш счет в банке. Он всегда отдает мне дневную выручку, потому что там, где брат работает, сотрудникам не разрешают иметь автомобиль, и в банк езжу я.

— А вы с братом разве не вместе живете?

— Уже нет. Раньше мы снимали квартиру на двоих — когда только приехали сюда из Окичоби, но сейчас я живу отдельно.

— Что ж, можно и в аэропорт прокатиться. Я тебе заплачу, или куплю что-нибудь выпить... Могу в кино сводить. Что скажешь?

Сьюзи улыбнулась.

— Я согласна. Меня еще никто не приглашал на настоящее свидание с тех пор, как я переехала в Майами. А переехала я, мистер Готтлиб...

— Давай перейдем на «ты». Можешь звать меня просто «Младший».

— Младший? Хорошо. А ты тогда зови меня Сьюзи. Пабло велел мне взять псевдоним Пеппер,[1]чтобы клиенты думали, будто я — страстная натура. Пабло мой менеджер, и он здорово разбирается в этих делах. Ты знаешь, почти все мужчины начинают смеяться, когда я говорю им, что меня зовут Пеппер. А ты, Младший, не засмеялся. И мне кажется, что ты ужасно симпатичный.

— Я и впрямь симпатичный, Сьюзи. И ты мне очень нравишься... Я вот что придумал. Оставь пакет с одеждой здесь, и отдай Пабло пустой чемодан. Тогда он не узнает о том, что тебе досталось столько клевых вещей. А пакет вынесу из отеля я сам.

— Я обычно ужинаю «У бабули». Это ресторан здорового питания прямо напротив студенческого городка, в восьми кварталах отсюда. Я пойду туда пешком, потому что оставила машину на стоянке возле колледжа, но ты можешь доехать на такси. Все таксисты знают этот ресторанчик — даже те, кто не говорит по-английски, — сказала Сьюзи, вручая ему пакет с одеждой.

— Значит, увидимся «У бабули» в пять часов? — уточнил Френгер.

— Давай в пятнадцать минут шестого. Я постараюсь освободиться пораньше.

— Договорились. Удачного тебе дня, Сьюзи.

— Спасибо. Только не говори ничего Пабло, хорошо? Нам нельзя назначать свидания клиентам вне отеля — вот почему я не хочу, чтобы он видел нас выходящими из отеля вместе.

— Пабло — обыкновенный засранец. Суну ему десятку, и он будет прыгать от радости. Не бойся, ругать он тебя не станет. А про свидание я ему ни слова не скажу. Будь уверена.

Сьюзен зарделась и застенчиво потупила взор:

— Можешь чмокнуть меня в щечку, чтобы скрепить обещание поцелуем? Тогда я буду уверена, что ты придешь на свидание. Я знаю, что вы, мужчины, не любите целовать нас в губы...

— Отчего же? Я с удовольствием поцелую тебя в губы.

— Правда?

Фредди прильнул к ее губам легким, нежным поцелуем, а потом проводил до дверей. Сьюзен одарила Фредди улыбкой и помахала ему на прощанье рукой. Фредди закрыл за нею дверь, навесил цепочку... Ну, конечно! Она забыла взять чемодан, а ему еще пакет с одеждой тащить. Фредди решил, что отдавать десять долларов Пабло он не станет, а вместо денег вручит этому засранцу чемодан.

Поскольку пакет с одеждой остался у Френгера, он не сомневался в том, что Сьюзи придет на свидание.

У него еще была куча времени для того, чтобы совершить небольшую вылазку в магазины.

По уставу сержантам полиции полагалось иметь отдельный кабинет, запирающийся на ключ, поэтому Билл Хендерсон и Хок Мозли ютились в крохотном закутке, деля один — правда, большой, — стол на двоих. Гораздо уютнее сержантов чувствовали себя младшие по званию детективы, сидевшие в просторной комнате, в углу которой и притулился кабинет Хендерсона и Мозли. Три из четырех стен кабинета были стеклянные, а единственную нормальную стену украшал большой плакат, изображавший руку с револьвером, нацеленным на зрителя. Надпись под револьвером гласила: «ПОЧУВСТВУЙ СЕБЯ КОРЕННЫМ МАЙАМЦЕМ».

Весь день Хендерсон и Мозли составляли отчет. Братьев Пиплс пришлось допрашивать по-одному, поскольку четыре человека в стеклянный кабинет попросту не помещались. Пиплсы отвечали на вопросы раздраженно и вообще вели себя недружелюбно, поэтому обратно в аэропорт они отправились не на патрульной машине, а на такси.

Хок подбросил монетку. Выпала «решка», а это означало, что Билл Хендерсон проиграл, и именно ему придется звонить в Окичоби отцу умершего Мартина Уэггонера, чтобы сообщить печальную новость. Пока Хендерсон звонил старшему Уэггонеру, Хок спустился в буфет и купил два кофе в пластмассовых стаканчиках. Свой кофе он выпил прямо в буфете, а второй стакан взял с собой — для Хендерсона. Билл отхлебнул глоток успевшего остыть напитка, закрыл стаканчик пластмассовой крышечкой и выбросил его в мусорное ведро.

— Мистер Уэггонер сказал, что Мартин жил в Майами вместе с сестрой. Говорит, не поверю в смерть сына, пока его не опознает моя дочь. Говорит, Мартин был очень религиозным мальчиком и никогда не ввязывался ни в какие стычки. Я ему сказал, что никакой стычки и не было, объяснил, как все произошло, а он ответил, что я чего-то не договариваю. Вот бедняга... Могу себе представить, каково его состояние. Я сам чувствовал себя лжецом, когда говорил, что его сын умер от перелома пальца.

— Билл, он умер не от перелома пальца. Он умер от шока.

— Ну да. — Хендерсон пожал плечами. — Я так и сказал. Процитировал ему дока Эванса... Короче говоря, я свое дело сделал, так что можешь ехать за девчонкой. Пусть опознает брата.

— Постой-постой... Ведь это ты проиграл по жребию!

— И позвонил мистеру Уэггонеру. Насчет сестры уговора не было. Тем более, меня жена ждет к ужину. У нас сегодня гости. Ты человек холостой, одинокий...

— Не холостой, а разведенный.

— Все равно — одинокий. Не связан никакими обязательствами...

— Я выплачиваю алименты бывшей жене и двум несовершеннолетним дочерям.

— Хок, ты разбил мое сердце! У тебя же все вечера свободные. Тебе нечем заняться, у тебя нет друзей...

— А мы с тобой разве не друзья?

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая