Охота за царской казной - Угрюмов Владимир - Страница 44

• Предыдущая
• 44/54
• Следующая

Машину я остановил на полянке, где сохранились следы пребывания людей: старый, покосившийся навес возле небольшого быстрого ручья, следы костра, обложенного камнем, деревянные колышки от палаток и светлые прямоугольники выбитой травы в местах, где эти палатки стояли, короткий шурф, куда сбрасывали мусор, кусочки щепок с карандашными и чернильными метками, оставшиеся от заготовок «пикетов». Ну конечно, здесь когда-то останавливался отряд геофизиков.

Быстро переодеваюсь и собираю рюкзак: минимум еды, максимум боеприпасов и вооружения, трубку спутниковой связи с маленьким, компактным аккумулятором из той же серии космических технологий. Вертушка явно свалила за подмогой, я же, кинув рюкзак на переднее сиденье рядом с собой, продолжаю движение. Переехав вброд не очень глубокий в этом месте ручей, выезжаю на пригорок, который пересекает какая-то старая дорога. Беру правее и качу через пустое от тайги пространство, где трава, обычная трава — выше крыши моего «уазика». По правой стороне — ветхие остовы бревенчатых строений. Здесь когда-то был поселок староверов.

Проезжаю дальше и, загнав машину в тайгу по левую сторону дороги, еще полчаса трачу на маскировку автомобиля. Наломав пышных лапок пихтача, забираю рюкзак, саперную лопатку, автомат и иду заметать следы от машины. Дойдя до ручья, возвращаюсь назад, но уже по кромке тракта, где плотный зеленый подорожник и лопухи. Пробираюсь, стараясь не повредить высокие стебли.

Перепрыгнув через узкий ручей, прозрачный и глубокий, выхожу на открытое место. Это луг, и, видимо, местный лесник использует его для заготовки сена. Вокруг почерневших, древних остовов растут уже вконец одичавшие яблони.

Выношу на экран атласа крупный план и провожу замеры воображаемых углов. Хочу использовать спутник, пусть он подтвердит, что я над целью. При этом нужно и по сторонам поглядывать. Оставляю атлас в режиме подтверждения и прячу его в карман.

Разобравшись, где и как расположены развалины бывших строений, и проведя мысленно прямую, топаю, ведомый интуицией. Пересекаю луг по диагонали и углубляюсь в тайгу. Пока вокруг вроде все тихо, ничего подозрительного не наблюдается. Но уверен, сюда уже на всех парусах, пыхтя и отдуваясь, шпарят боевики. Неважно, кто они и чьи, солдаты мафии или бойцы ФСБ, важно, что эти типы вооружены до зубов и припылят в эти края не на рыбалку, а для того, чтобы замочить меня и завладеть тем, что я сейчас здесь ищу и найду.

Обогнув высоченную пышную пихту, вижу прямо перед собой огромный кусок скалы, обросший рыжим мхом. Он здесь торчит, как айсберг — вокруг ничего подобного я больше не видел. И нет рядом скал, от которых мог бы отколоться этот булыжничек. Значит, это он, родимый, и есть…

Делаю шагов пять вправо, и мой атлас начинает зуммерить. Все верно. Отключаю пищалку. Сняв рюкзак, достаю портативный металлоискатель и хожу с ним вокруг глыбы раз-другой… Никаких результатов. Металлоискателю я могу верить — сбоев эта вещица еще не давала. Делаю новый заход, увеличивая радиус проверяемой территории. Контрольный светодиод горит ровным зеленым светом. Хоть бы раз мигнул!..

Выходит, вышла осечка: или искомое представляет собой какие-нибудь бумаги, помещенные не в металлическую оболочку, или придется сдирать со скалы мох. Возможно, на камне выбиты указательные знаки…

А может, это все-таки не та глыба? Но тогда получается, что спутник ошибся…

Присаживаюсь у камня и закуриваю. Пора готовить оружие, так как скоро припрутся кладоискатели с гранатометами.

На небольшую кочку прямо передо мной выползает маленький таежный пушистик. Бурундук с серыми полосками на рыжей шерстке поднимается столбиком и, смешно гримасничая, принюхивается. Запах оружия ему, видимо, не в кайф, и он, вильнув хвостом, скрывается в кустарнике.

Курю и задумчиво смотрю на коробочку металлоискателя. Что-то в ней не так, но что именно?.. Наконец врубаюсь и, матеря себя, быстро затаптываю окурок. Какой же я идиот! Режим работы металлоискателя почему-то был выведен на удельный вес платины. Долбаная импортная техника, с которой заморочек больше, чем с женой!.. Впрочем, насчет жены — это я просто для красного словца. Не знаю я, как это бывает в семейной жизни…

Перепрограммирую умную машину, и тотчас индикатор начинает часто-часто подмигивать, а в наушнике звучит комариный писк. Перепроверяю. Контакт есть только в одном определенном месте. Прячу прибор в рюкзак, навинчиваю на ствол глушитель. Скинув предохранитель, отхожу от валуна и прислушиваюсь. Пока все тихо. Прислонив автомат к скале, беру в руки лопатку и принимаюсь за работу.

Верхний слой почвы поддается легко, затем идет глина, вязкая, как речь нашего президента, а потом начинается обломочная горная порода. Наверное, наши деды в войну перед надвигающимся боем с такой же бешеной скоростью отрывали для себя индивидуальные окопчики. Бой у меня впереди, а пока…

Не прошло и пятнадцати минут, а я уже углубился в землю штыка на три, — и вот лезвие лопатки звякает, ударившись о какой-то металл. В висках у меня стучит, в горле пересохло, лоб покрылся испариной. Очень я понимаю теперь кладоискателей, о которых читал в приключенческих книжках. Особенно когда знаешь, что с минуты на минуту сюда явится банда желающих отнять у меня мою находку. Извлекаю из ямы небольшой ящичек. Надеюсь, что вояка из царского генштаба мину-ловушку в качестве приза здесь не оставил.

Коробка не очень тяжелая, и вряд ли в ней — все золото, которое мы ищем. Металл проржавел и почти рассыпается у меня в руках. Лопаткой поддеваю крышку, разворачиваю истлевшую тряпку, в которую завернута коробочка поменьше. Замков никаких нет. Почему-то вспоминаются матрешки…

Лезвием лопатки отрываю и эту коробку. В ней — кожаный мешочек, вернее, кошель, покрытый слоем засохшей ружейной смазки и перетянутый сыромятным, хорошо сохранившимся ремешком. Возиться с узлом мне некогда, финкой распарываю мешок. Из него вываливается завернутая в кожаный лоскут жестяная баночка из-под леденцов. Дата изготовления — 1900. А рядом с коробочкой — слиток самого настоящего золота, проштампованный царским гербом, печатями казначейства, номиналом веса в старых мерах и еще чем-то. Весом он чуть потяжелее пистолета «Макарова», я плохо разбираюсь в дореволюционных единицах измерения. Прячу слиток в рюкзак и занимаюсь баночкой из-под леденцов. Ее края чем-то обмазаны, и эта масса так присохла, что приходится действовать ножом, чтобы приподнять крышку. Вот будет смех, если внутри окажутся всего лишь леденцы. Открываю. В темную материю запеленута вещица, похожая на брошь, возле нее лежит леденец. Полковник был не лишен чувства юмора.

Засовываю коробочку в карман комбеза. Леденцы, мать твою… Сладок вкус победы… Застегиваю клапан на липучку. Вскидываю «бизон». Показалось мне или нет? То ли ветер шумит в высоких кронах кедрача, то ли трава шуршит, сминаемая сапогами, там, на краю луга… И вновь интуиция не обманывает меня! Из кустов взвивается в прыжке мощная немецкая овчарка. Встречаю ее очередью — и собаку буквально разрывает пополам в воздухе. Вскинув на плечи рюкзак, быстро перемещаюсь под прикрытие деревьев.

ОНИ идут со стороны тайги. Я неправильно сориентировался по броску овчарки, — она заходила с тыла. Меня уже заметили. Пули вонзаются в стволы деревьев, срезанные ими .ветки падают совсем рядом со мной.

Отвечаю короткой очередью по мелькнувшему между деревьев силуэту и вижу, что попал. Воцаряется тишина, но чувствую: это ненадолго. Ага, вот еще один! Жму на спуск, — и не в меру прыткий пятнистый боец с маской-шапочкой на голове падает, взмахнув руками. Ну, на кой хрен, спрашивается, таскать в тайге эти маски? Тут никто, кроме бурундуков, твою морду все равно не увидит. Укладываю еще одного шустрого. Меня штурмовать, ребята, — вам всем дорого встанет. Дороже того кусочка рыжего металла, который вы хотите у меня отнять. Нет, я не против, раз такой пошел расклад, — давайте штурмуйте…

У атакующих «кипарисы» с глушаками. Бросаюсь в сторону и ухожу от очередей внезапно появившегося слева трио молодых вояк. Нет, так, мальчики, не делается. Так наглеть можно только на учениях, когда сачкуешь обязательную отработку прорыва в тыл противника. Там можно себе позволить попасть под струю воображаемого свинца, а здесь на халяву — только мать-земля сырая. Крошу всю троицу. Впереди замечаю небольшое скопление перемещающихся короткими бросками черных шапочек. В тайге следует надевать в таких случаях каску с маскировочной сеткой. Но не мне их учить…

• Предыдущая
• 44/54
• Следующая