Охота за царской казной - Угрюмов Владимир - Страница 13

• Предыдущая
• 13/54
• Следующая

— Придумать какую-то чепуху по поводу моего замужества! — возмущается она, но глаза у нее искрятся смехом.

— Не представляю, как можно жить с такой женой, — говорю ей хмурясь. — Ты ведь изведешь человека, от тебя ничего не скроешь.

Катя насмешливо фыркает:

— А зачем скрывать? Я же ничего не скрываю от тебя. Или это у вас, сэр Бонд — профессиональная привычка?

Язва она — еще та.

— Я, между прочим, о тебе как о будущей жене и не думаю. С чего ты это взяла? — удивляюсь я.

— Ты может и пытаешься меня обидеть своими неосторожными словами, дорогой, но, учитывая специфику твоей деятельности, так и быть, я тебя прощаю, — по-королевски снисходительно отвечает она, роняя слова, как некий бесценный дар.

Я только молча хмыкаю про себя, Катя — Это еще тот подарочек…

Узнав, где находится офис «аскета», мы на обратном пути заглянули в ресторан и слегка там задержались.

Лишь к пяти вечера вернулись домой.

На темное время суток у меня запланировано некое темное дельце, а пока можно расслабиться и отдохнуть.

Приехав домой, находим Вику в весьма плачевном состоянии. Она лежит, уткнувшись лицом в подушку на диване, и плечи ее мелко вздрагивают.

Доверяю успокоить девушку Кате, потому что при виде женских слез я становлюсь совершенно беспомощным: у меня заплетается язык и на лбу выступает испарина. Иные «знатоки» утверждают, что женским слезам верить не следует. Я и рад бы, да не получается.

Пока Катя занимается Викой, завариваю всем кофе.

Через десять минут Вика проходит в ванную умыться. Разливаю кофе в три чашечки. .

— Что у нее? — интересуюсь у Кати, вошедшей в кухню.

— Судя по всему, она встретила старых, но далеко не добрых знакомых, — поясняет та, принимая от меня чашку.

Все ясно. Подожду, что скажет сама Вика.

Через пару минут Вика уже сидит с нами за столом и рассказывает. Она поехала к подруге, которая, по ее мнению, довольно удачно вышла замуж за какого-то коммерсанта. Лично я всегда с большим подозрением отношусь к нашим новоявленным бизнесменам, но Вику не перебиваю, терпеливо слушая, о чем она говорит.

Вика раньше боялась навещать подругу, ведь если бы та спросила ее, что она делает в Москве, чем занимается, похвастать ей было бы, прямо скажем, нечем. А сегодня Вика решила восстановить дружеские отношения, потому что уверена: жизнь у нее теперь однозначно изменилась и назад дороги нет.

Подругу Вика дома не застала и надумала погулять в центре. Тут-то и нарвалась на своего бывшего сутенера с дружками.

Парни пытались силой затащить ее в машину, но она отбивалась, как могла, и в это время как раз подъехал милицейский патруль.

Парни быстро свели все к шутке, и Вика не стала заявлять на них в милицию. Сутенер, однако, пригрозил ей расправой.

— Не думай о них, — говорю я Вике. — Завтра я свободен, ты мне покажешь этих гавриков, и я с ними побеседую…

Вика, все еще шмыгая носом, кивает. Замечаю неодобрительный взгляд Кати. Это она услышала мои размышления на тему, как поступить с сутенерами, если те не поймут по-хорошему…

Вика сгорбившись сидит, уткнувшись носом в чашку. Я делаю Кате знак, чтобы не лезла в мои мысли. Она улыбается и, погрозив мне пальчиком, тянется за печеньем в вазочку.

— Вик, не сутулься — горбатых замуж не берут, — шучу я.

Девушка послушно распрямляется, хочет улыбнуться, но пока у нее это еще плохо получается.

— Вы поговорите тут у а мне нужно кое-что обдумать, — говорю дамам и с чашкой кофе в руке иду в свою комнату.

Устроившись за письменным столом, набрасываю на бумаге варианты проникновения в офис Толяныча.

Сигнализация у него в конторе имеется — это я видел по датчикам на окнах, защищенных тяжелыми ажурными решетками.

Ничего страшного. Существует много способов войти в дом, не спрашивая у хозяев разрешения.

Со слов Кати мне известно расположение всех комнат в офисе и, в частности, где находится кабинет Толяныча, как в нем стоит мебель, где расположен сейф.

Не могу понять, с чего это вдруг по телевизору стали гонять песни без музыкального сопровождения. Вскоре понимаю, что ТиВи тут совершенно ни при чем. Поют в комнате рядом.

Стучусь в дамские апартаменты. Катя сидит в кресле, наблюдает за танцующей и поющей посредине комнаты Викой. У девушки удивительно приятный, чистый голос. Великолепная пластика.

— Ты занималась всем этим? — спрашиваю ее, когда она заканчивает петь и плюхается на диван.

Вика отрицательно мотает головой.

— Нет. Просто мне все это очень нравится, — смеется она, глядя на наши удивленные лица.

Обмениваемся с Катей многозначительными взглядами. Она у нас, оказывается, талант, да еще какой.

— Я покажу тебя одному человеку, — говорит ей Катя, — он очень опытный и авторитетный человек в шоу-бизнесе. Из тебя получится настоящая звезда!

Вика смущается, но довольна произведенным на нас впечатлением. Иду собираться. В моей комнате есть небольшой сейф, откуда извлекаю необходимые в профессии «медвежатника» инструменты. Засовываю в задний карман брюк маленький «вальтер» и через пятнадцать минут с чемоданчиком в руке и сумкой на плече выхожу на улицу.

Еще не стемнело по-настоящему, но я не тороплюсь.

Не спеша рулю через город к офису «аскета». Припарковав машину за квартал от нужного мне дома, оставшееся расстояние прохожу пешком. Света в окнах конторы Толяныча нет. Вот и славно.

Зайдя в нужный мне подъезд, спускаюсь в подвал. Тщательно осматриваю подвальное помещение. Посторонних не обнаруживаю — значит, мешать никто не будет.

Открыв сумку, надеваю поверх костюма специальный комбинезон с глухим воротником. Натягиваю на голову шапочку-маску. Надеваю очки, какие носили автомобилисты в начале века.

Раскрыв чемоданчик, извлекаю небольшую, но мощную и, что немаловажно, бесшумную электродрель с аккумулятором в рукоятке. Примерившись, начинаю сверлить бетонный потолок.

Через сорок минут мною высверлено нужное количество отверстий по кругу. Отложив сверло, достаю из сумки портативный домкрат с тягой в двадцать пять тонн и телескопическую трубу из титана. Закрепляю на обоих ее концах титановые пластины. Выдвинув и закрепив секции между собой, устанавливаю трубу вертикально, одним концом упирая ее в домкрат, а другим — в центр высверленного мной круга. Начинаю выдавливать бетон. Перекрытия в панельных домах тонки, и бетонная плита поддается быстро. Почти выдавив вверх нужное мне отверстие, достаю из чемоданчика миниатюрную электропилу по металлу и без особого шума удаляю торчащие куски арматуры. Через пять минут лаз готов. Захватив с собой лишь кожаный, напоминающий книгу средних размеров пенал, подтягиваюсь на руках и проникаю в контору «аскета», а если точнее, прямиком в его кабинет. В уголовном кодексе только что совершенные мной действия характеризуются как проникновение со взломом с применением технических средств. Что уже дает мне законное право «сесть» лет так на восемь, учитывая мою первую «судимость». Хотя что об этом говорить, если мне приходится чуть ли не на каждом углу пускать в ход оружие. Если уж брать закон, то нас всех вместе с наводчиком-генералом можно смело приговаривать к «вышке» и «мочить» каждый день лет двадцать, и чтоб всегда до смерти…

Обстановка кабинета вполне соответствует моим представлениям о характере хозяина. Не зря я его прозвал «аскетом». Стол, несколько кресел для посетителей, скромный диванчик. Пол устлан синтетическим ковровым покрытием. Несколько тусклых картин на стенах. На окнах жалюзи и модные гардины.

Прохожу к стене за столом и снимаю с гвоздя серенький пейзажик — открывается вид на небольшой сейф, встроенный в стену. С минуту разглядываю одну из новейших систем для сбережения хозяйских секретов. Но не думаю, чтобы я с ним не договорился. Нас в свое время и не такому обучали. Да и никаких древних цугалтунгов в этом немецком детище не имеется, и все гораздо проще и вряд ли надежней…

• Предыдущая
• 13/54
• Следующая