Его звали Герасим - Угрюмов Владимир - Страница 16

• Предыдущая
• 16/41
• Следующая

Просыпаюсь около часа дня. Слышу, как Ольга гремит посудой в кухне. Меня разбудило солнце, оно добралось до моей подушки и бьет теплыми лучами прямо по глазам. На сегодня у меня есть еще кое-какие планы. Быстренько вылезаю из постели и слегка разминаюсь, прокрутив боевой комплекс тай дзи цуаня. Принимаю душ. Через пятнадцать минут появляюсь в кухне свежий, выбритый и всем на свете довольный.

— Привет! — улыбается мне Ольга.

— Салют! — смеюсь я и, подхватив ее за талию, поднимаю к потолку.

— Уронишь ведь, медведь! — хохочет она, пытаясь одернуть короткий халатик.

— Ни в коем случае… — заверяю, бережно опуская ее на пол.

Ольга поднялась тоже недавно, и теперь не понять, что у нас — поздний завтрак или ранний обед. За столом она болтает всякую чепуху, я слушаю ее вполуха, обдумывая варианты своих сегодняшних действий в городе. Увы, необходимо пока забыть об этих милых людях, я имею в виду Ольгу и ее отца. Задача у меня серьезная, и ставить их под удар я не намерен. Те, кто им угрожал, уничтожены, но одному Богу известно, что меня еще ждет впереди.

— Ге-ра! — зовет Ольга. — Ты где? В облаках витаешь?

— Я здесь, Оля, здесь, — киваю ей. — Извини. Отвлекся.

Ольга приготавливает кофе.

— Оля… — осторожно начинаю я, не зная, как она отреагирует на мое сообщение, — я сегодня уезжаю. — Ольга с кофейником в руке садится на табуретку, напряженно смотрит на меня. — Так надо. Какое-то время меня не будет в городе. Но я… я не хочу тебя терять.. Ты сможешь сделать так, как я тебя попрошу?

Ольга кивает. Это приятно. Если девушка соглашается выполнить твою просьбу, еще не зная, в чем эта просьба заключается, значит, она тебе верит.

— Я оставлю тебе деньги, — объясняю ей. — Ты предложи их, пожалуйста, отцу, пусть он откроет мойку автомобилей. Скажем так, я вкладываю эту сумму в его дело и беру тебя в компаньоны. Но я хочу, чтобы ты управляла нашими делами сама. На те деньги, которые ты будешь получать, вполне можно учиться. Откройте не одну мойку, а несколько. Скоро это станет престижным бизнесом. В общем, на ваше усмотрение.

— А как же ты, Гера? — озабоченно спрашивает она. — Тебя долго не будет? Это опасно?

— А что сейчас не опасно, Оль? — смеюсь я. — Дорогу переходить — и то чревато…

Она грустно кивает.

— Ты хоть позванивай.

— Обязательно. Тем более на первых поpax вам ведь все равно нужно будет помочь.

— Значит, ты не уезжаешь! — радуется Оля.

— Пока не увижу, что вас можно оставить одних, — смеюсь я. — Но видеться, возможно, не будем…

— Ты, наверно, женат, Гера? — спрашивает она ни с того ни с сего.

Не могу понять ее логики, так как у нас друг перед другом нет вроде никаких обязательств, но ведь женщину и не надо стараться понять, так будет себе спокойней и ей.

— Глупости. Если б так было, я бы сказал, неужели это не понятно?

Оля со мной соглашается.

Я оставил ей сорок пять тысяч долларов. Ольга чуть не села мимо стула, увидев на кухонном столе такую кучу баксов, но, помня о нашем разговоре, возражать не стала. Беру сумку с оружием и оставшимися деньгами:

— Да, Оль. Купи, пожалуйста, отцу велосипед. Скажи, что это от меня. И обзаведитесь собственной машиной, чтобы не мотаться на трамвае. Вы же теперь состоятельные люди, — стараюсь ее развеселить.

Она стоит на пороге кухни, опустив голову.

— Оль! — смеюсь я. — Не нужно меня провожать с таким видом! Я ведь не насовсем уезжаю. Просто некоторое время буду занят другими делами. Идет?!

Она кивает, пытаясь улыбнуться. Получается у нее это плохо. Подхожу к ней и, нежно обняв, целую в губы. Мы замираем на минуту. Нахожу в себе силы оторваться от нее и быстро выхожу на улицу.

Так. Все. Хватит лирики, пора заниматься делом, а иначе на кой черт, спрашивается, я прикатил сюда? Что у нас теперь по плану? Прежде всего нужно отвезти деньги и оружие в мою новую берлогу на Малой Садовой. Оттуда уже и начнем плясать.

Оставив трофеи на квартире Афанасия Сергеевича, выбираюсь в город. Сегодня я наметил посетить казино. Это не потому, что мне некуда девать деньги. Просто так надо.

Останавливаю такси и называю адрес казино, которое, по моему мнению, наиболее подходит для выполнения поставленной задачи. Свернув с набережной в пустынную улицу, катим в глубь микрорайона. Вспоминаю, что у меня закончились сигареты. Прошу водилу остановить возле ларька. Как ни странно, но даже в этом глухом углу возле торговой точки — небольшая очередь. Два алкаша покупают водку и пытаются вызнать у продавца, не отравой ли он торгует. Конечно, отравой, ребята, но так он вам это и сказал.

Терпеливо жду, когда закончатся экспертные прения. Напротив ларька тормозит черный «гранд чероки». Из машины выпуливается квадратный крепыш и, не обращая внимания пусть и на маленькую, но все-таки очередь, раздвинув мужиков, сует деньги в окошечко:

— Два «Мальборо». Красных! — Мужики безмолвно посторонились, но мне лично его поведение не нравится.

— Ты бы сначала поинтересовался, зачем мы тут стоим, да спросил, можно ли без очереди… — говорю крепышу спокойно и с усмешкой.

Коротко стриженная голова, чем-то похожая на футбольный мячик с ушами, поворачивается в мою сторону, свиные сонные глазки выражают мимолетное недоумение.

— Стой, куда воткнули, — бросает парень и снова смотрит в окошко, где ему отсчитывают сдачу с крупной купюры.

Алкаши, почуяв, что намечается крупное махалово, отваливают от греха подальше.

— А куда бы ты сам хотел воткнуться? — обращаюсь к затылку с короткой стрижкой.

Крепыш запихивает сигареты и сдачу в карманы легкой спортивной куртки, смотрит на меня уже с нескрываемым раздражением.

— Что тебе надо? — говорит он с угрозой в голосе.

— Я ж тебе сказал, тупорылый, хочу тебя куда-нибудь воткнуть… Но ты пока не соизволил выбрать место… — объясняю терпеливо.

Парень, усмехнувшись, делает вид, что отворачивается, и вдруг вскидывает руку в прямом ударе. И сразу добавляет с левой. Но это все мартышкин труд. Мгновенно уйдя вниз, пяткой ладони тревожу пах парнишки. Хрюкнув, крепыш сгибается пополам и валится на асфальт. От джипа ко мне летит с бейсбольной битой второй крепыш. Насмотрелись штатовских боевиков и теперь разгуливают с битами по городу. Не знаю, кто как считает, но, по-моему, позволить отдубасить себя какой-то заморской деревяшкой — это уж чересчур унизительно.

Бейсболист бьет наотмашь. Если бы он попал, от моих ребер остались бы только воспоминания. Но мой скелет дорог мне как память, и менять что-то на ходу я не собираюсь. Легко ухожу от удара. Ну, что будем делать дальше? Я стою спиной к стеклянной стене ларька, мне так удобнее. Бычок, не долго думая, кидается в атаку. Он размахивается — отскакиваю в сторону, — бита, разумеется, разносит вдребезги стекло и застревает в решетке. Ударом ноги по запястью заставляю пацана расстаться с модной деревяшкой и с интересом жду продолжения. Продавец забился в свою конуру,.» не видно его и не слышно. Первый крепыш, которому я из его собственных ресурсов приготовил яичко всмятку, корчится на асфальте и совсем не следит за нашими играми. Понятно, ему сейчас не до этого. Второй бычок, потерев ушибленную кисть правой руки, снова идет в наступление, но уже не спешит, присматривается. Тоже верно. Поспешишь — людей насмешишь. Вот, например, мой таксист мог бы и посмеяться, но он, собака, не дожидаясь, чем дело кончится, даванул на газ и скрылся за поворотом. Такой уж у нас народец, кого ни спроси, каждый считает, что своя шкурка завсегда ближе к телу. Хрен с ним, с таксистом, — найдем другого. Крепыш делает обманный финт рукой и одновременно бьет ногой, целясь мне в голову. Смех, да и только. Вот уж действительно: не умеешь — не берись. Он так высоко задирает ногу, что вот-вот опрокинется на спину. Без особых усилий сдергиваю с его ноги ботинок. Крепыш ошарашенно моргает. Со знанием дела рассматриваю его обувку.

— Набойку надо бы поменять, молодой человек, — советую ему доброжелательно.

• Предыдущая
• 16/41
• Следующая