Убийство по-домашнему - Барретт Мэри - Страница 62

Заранее было известно, как будет проходить следующее утро. Если последняя засыпающая поросль Карстерсов слышала поздно вечером стучащую в бешеном темпе пишущую машинку, это означало, что на следующее утро Дине придется сразу же после звонка будильника мчаться вниз и варить овсянку. В тот день, о котором идет речь, ожидалось, судя по всему, утро второго типа, поскольку Эйприл и Дина, которым нужно было многое обсудить, хотя и легли спать очень поздно, слышали стрекот пишущей машинки в комнате матери.

День начался плохо. Все встали в отвратительном настроении. Возбужденная дискуссией об убийстве на вилле Сэнфордов, Дина забыла завести будильник и спала на пятнадцать минут дольше. Арчи, впрочем, проснулся вовремя но, увлекшись склеиванием танка из картона, нагло отказался участвовать в приготовлении завтрака. Эйприл провела полчаса перед зеркалом, делая по очереди четыре разных прически. Когда наконец трое Карстерсов встретились на кухне, до приезда школьного автобуса оставалось едва ли полчаса. Ситуация была очень напряженная.

— Арчи, — сказала Дина, — поджарь тосты.

—. Фигушки, — ответил Арчи. — Еще чего.

Несмотря на столь нахальный ответ, он засунул ломти хлеба в тостер.

— Эйприл, — сказала Дина, — принеси молоко.

— Еще чего! — буркнула Эйприл, однако принесла молоко.

— Ведите себя тихо, — сказала Дина. — Не надо будить мамочку. — Воцарилось молчание. Когда Дина говорила таким тоном, никто не возражал.

— Кроме того, — продолжила Дина прерванную ночью дискуссию, — сегодня мы не можем пропустить школьные занятия. Вспомните, сколько было неприятностей в прошлый раз.

— Полиция соберет все улики до того, как мы успеем вернуться домой, — угрюмо сказала Эйприл.

Дина ничего не ответила, этот аргумент уже достаточно обсудили раньше.

— Мы не можем просить мамочку, чтобы она дала справку всем нам троим, продолжала она. — Во-первых, мамочка спит. Во-вторых, директор школы крутил носом, когда мы принесли справку, что у нас у всех одновременно разболелись зубы в тот день, когда в город приехал цирк. Если директор снова вызовет мамочку, она, бедняжка, потеряет много времени.

— Ну, хорошо, хорошо, — пробормотала Эйприл. — Но после возвращения из школы мы сразу же…

Дина нахмурилась.

— Я обещала Питеру поиграть с ним в крикет после уроков.

Эйприл со стуком отставила в сторону бутылку молока.

— Ну да, для тебя свидание с этим веснушчатым хиляком важнее карьеры родной матери…

— Ш-ш-ш… — попытался успокоить ее Арчи.

— Как ты смеешь шикать на меня! — закричала Эйприл и шлепнула брата по уху.

— Ах ты ехидина! — заорал Арчи и ответил ударом на удар..

— Ой! Не тяни меня за волосы! — в свою очередь взвыла Эйприл.

Дина бросилась на Эйприл, Эйприл набросилась на брата; Эйприл рычала, Арчи визжал, Дина старалась перекричать обоих. Приготовленный завтрак с громким шлепком упал на пол и разлетелся по всей кухне. Внезапно придя в себя, Дина шепотом напомнила:

— Эй, дети, тихо!

Наступила тишина.

На пороге стояла Мариан Карстерс, с румянцем на щеках и заспанными глазами. На ней был стеганый халат, а на голове яркий платок. Трое Карстерсов смотрели на мать, мать смотрела на них и на разбросанный по полу завтрак.

— Мамочка, — с серьезным видом заявила Эйприл, — если ты скажешь: «Птенчики в гнездышке живут дружно», мы навсегда убежим из дому.

Арчи рассмеялся. Дина принялась подметать с пола остатки еды. Мариан зевнула и кисловато улыбнулась.

— Я проспала, — сказала она. — Что у вас на завтрак?

— Вот это, — ответила Дина, показывая на полную мусорную корзину. — Мы тоже проспали.

— Ну, ладно, — сказала мать. — В общем-то я не вижу здесь деликатесов, так что ничего страшного. Я попытаюсь за четыре минуты поджарить яичницу. Газета есть?

Спустя пять минут все сидели за столом и ели яичницу, а Мариан развернула газету.

— Полиция уже нашла мистера Сэнфорда? — искусственно безразличным тоном спросила Дина.

Мариан Карстерс покачала головой.

— Продолжает искать. — Она вздохнула. — Кто мог ожидать, что такой тихий человек, как Уолли Сэнфорд, совершит убийство!

Дина взглянула через плечо матери на первую страницу газеты, где рассказ об убийстве занимал всю вторую колонку.

— Разве это не странно, мамочка? — спросила она. — В миссис Сэнфорд попала только одна пуля. А другую полиция не нашла.

— Какую другую? — спросила Мариан.

— Мы слышали два выстрела, — напомнила Эйприл.

Мариан подняла взгляд над чашкой.

— Вы уверены?

Трое Карстерсов единодушно подтвердили.

— Это действительно странно, — словно в задумчивости, сказала Мариан.

Дети торопливо использовали момент преимущества.

— Знаешь, мамочка, — сказала Дина, — я готова поспорить, что ты решила бы эту загадку быстрее полиции. — И вспомнив, что мать накануне вечером сказала о полиции, добавила — Они тупые.

— Конечно, если бы я могла это сделать… — задумчиво произнесла Мариан Карстерс. — Почти каждый… — Она осеклась и, напустив на лицо строгое выражение, сказала — У меня и без этого хватает работы. Вы опоздаете на школьный автобус, если не отправитесь немедленно и причем бегом.

Трое Карстерсов взглянули на кухонные часы и отправились бегом. Мать на бегу поцеловала на прощание каждого ребенка. Эйприл, выходящая последней, еще раз взглянула на часы и мгновенно оценила вероятность: если она побежит напрямик и в хорошем темпе, сэкономит шестьдесят секунд. Она прижалась к матери и жалобно всхлипнула.

— О Боже! — удивилась Мариан. — Что с тобой случилось, доченька?

— Я представила себе, — всхлипывая, выдавила из себя Эйприл, — как это будет ужасно, когда мы станем взрослыми, повыходим замуж и разъедемся отсюда, а ты, мамочка, останешься одна-одинешенька!

И запечатлев на щеке матери очень влажный поцелуй, Эйприл помчалась, как заяц, вниз по склону холма, довольная тем, что заронила ей в голову мысль, призванную дать определенные плоды в том случае, если в отсутствие детей на сцене появится лейтенант Билл Смит.

Мариан Карстерс медленным шагом вернулась в кухню. Она собрала со стола тарелки, положила их в мойку, пустила на них струю горячей воды, поставила молоко и масло в холодильник. Теперь, когда три пары ног не топали по лестнице и три голоса не разносились эхом, дом казался ей пустынным и очень тихим. Мариан почувствовала себя одинокой, невероятно одинокой, и внезапно ее охватило отчаяние. Эйприл права. Какой ужасной будет жизнь, когда дети вырастут, у них появятся собственные семьи и они разъедутся по свету.

В комнате на втором этаже в пишущей машинке торчала страница под номером 245, оборванная на абзаце, который звучал следующим образом: «Кларк Камерон внимательно посмотрел на неподвижную фигуру, лежащую на полу, и, выпрямившись, задумчиво сказал: — Это не был сердечный приступ. Этого человека убили, убили точно так же, как и тех…» У Мариан Карстерс уже было готово продолжение: «Из уст бледной девушки вырвался приглушенный крик ужаса…» Она также знала, что должна, не мешкая, переодеться в рабочие брюки и усесться за машинку, чтобы отстучать следующие десять страниц «Седьмого отравителя».

Однако она сделала нечто совершенно другое: вышла в сад и принялась нервно прохаживаться по усыпанной гравием дорожке. Конечно, пройдет много лет, прежде чем она останется одна. Как минимум десять. Но десять лет пролетят, как сон. Не верится, что прошло уже десять лет с тех пор, как Джерри… Мариан присела на скамью, которую обычно занимали ее дочери, когда щелкали орешки, и еще раз вызвала в памяти историю своей жизни.

Они познакомились на углу улицы в Чикаго, над трупом гангстера, продырявленного автоматной очередью. Это было ее первое серьезное репортерское задание. Мариан тогда едва исполнилось девятнадцать лет, хотя она клялась, что ей уже двадцать пять, когда просила в редакции дать ей это задание. Она тряслась от страха. Джордж Карстерс был стройный, с непокорной темно-русой шевелюрой и улыбчивым веснушчатым симпатичным лицом. Он сказал: «Ну что же вы, малышка, забыли все, чему вас учили на курсах журналистов?» А спустя десять минут спросил: «Может, встретимся завтра вечером?»