Убийство по-домашнему - Барретт Мэри - Страница 56

Где я был? Я подумал о Селене, но под влиянием этого голоса её очарование развеялось, как туман. Она казалась мне вульгарной.

— Питер! Умоляю тебя, скажи, где ты был?

— Ах, не будем об этом.

— Но я должна знать, любимый! Меня осаждают толпы репортеров…

— Ну так сплавь их побыстрее.

— Я попытаюсь, но мне ведь нужно бросить им какую-нибудь кость.

В первую минуту я хотел сказать ей, что был у друзей[3]. Это было бы даже наполовину правдой. Но у Френдов я понял, какой опасной может быть полуправда. Для блага Селены и своего собственного блага я должен солгать. А ложь должна быть простой.

— Скажи им, что я ничего не помню. Что я внезапно оказался в этом районе Лос-Анджелеса. Я больше ничего не знаю.

— В самом деле больше ничего?

— В самом деле. У меня в голове абсолютная пустота.

— Хорошо. Я так и скажу им. — Она немного помолчала, а потом добавила с легким беспокойством в голосе: — А я тоже должна поверить в эту версию?

Я уже размышлял над тем, хватит ли мне денег на такси или ехать за её счет.

— Попытайся, а если тебе это не удастся, я придумаю что-нибудь другое.

— Что-нибудь… вроде правды?

— Никогда ничего не известно заранее. Если ты меня припрешь к стенке, то, возможно, я даже скажу тебе правду.

Арчи Карстерс — десяти лет, кредитоспособный и независимый в финансовом отношении член семейства Карстерсов.

Эйприл Карстерс — двенадцати лет, маленькая блондинка, обманчиво хрупкая, самая сообразительная среди детей миссис Карстерс.

Дина Карстерс — четырнадцати лет, «ядреная девка».

Мариан Карстерс — мать вышеупомянутых, автор популярных детективных повестей, лишена «личной жизни», к огорчению своей дочери Эйприл.

Полли Уокер — молодая актриса и несомненно «роскошная женщина», по словам Эйприл.

Флора Сэнфорд — ближайшая соседка Карстерсов, умерла загадочной смертью.

Билл Смит — лейтенант полиции, страдающий от одиночества.

Сержант О'Хэйр — коллега и подчиненный вышеупомянутого, человек, воспитавший девятерых собственных детей.

Уоллес (Уолли) Сэнфорд — молодой муж Флоры Сэнфорд, предпочитающий исчезнуть со сцены.

Люк — владелец кондитерской, где можно было найти газеты, сласти и получить выгодный кредит.

Руперт Ван Дьюсен — родившийся в буйном воображении Эйприл, но позднее преобразившийся, к ее изумлению, во вполне реальную фигуру.

Миссис Карлтон Черингтон III — которая по непонятным причинам интересовалась интерьером виллы Сэнфордов.

Генри Холбрук — адвокат, поверенный Флоры Сэнфорд, который интересовался интерьером дома своей клиентки не менее живо, чем миссис Черингтон.

Пьер Дегранж — человек, играющий разные роли, фигурирующий под разными фамилиями и рисующий исключительно воду.

Фрэнк Райли — изрешеченный пулями гангстер и шантажист самого низкого пошиба.

Бетти Лемоу — жертва похищения и убийства, при жизни звезда варьете.

Дядя Герберт — семейный портрет с простреленным глазом.

Маккафферти — полицейский, который не разбирался в психологии ребенка.

Карлтон Черингтон III — джентльмен, чья фотография не соответствовала фамилии.

Арманд фон Гене — художник, присутствует лишь незримо.

Слаки и Флэшлайт — юные члены Банды.

Питер Десмонд — по странному стечению обстоятельств известный под несколькими другими фамилиями.

Клив Каллахэн — который доказал, что действовал во имя любви.

а — а

б — буб

в — вув

г — гуг

д — дуд

е — е

ж — жуж

з — зуз

и — и

й — й

к — кук

л — лул

м — мум

н — нун

о — о

п — пуп

р — рур

с — сус

т — тут

у — у

ф — фуф

х — хух

ц — цуц

ч — чуч

ш — шуш

щ — щущ

ь — ь

ы — ы

ъ — ъ

э — э

ю — ю

я — я

— Не говори ерунду, — сказал Арчи Карстерс. — Не могла ведь мамочка потерять индюка весом двадцать фунтов.

— Не могла? — задиристо спросила старшая сестра Дина. — Однажды она потеряла пианино!

Арчи скептически наморщил нос.

— Да-да, потеряла! — вмешалась Эйприл. — Это было тогда, когда мы переезжали с Истгейт-авеню. Мамочка забыла дать новый адрес тем людям, которые должны были перевезти пианино, а поскольку они приехали за ним, когда нас там уже не было, то возили пианино по всему городу. Они рассчитывали на то, что мамочка позвонит в транспортную фирму. Но мамочка потеряла листок с названием и адресом, поэтому ей пришлось звонить во все транспортные фирмы, которые значились в телефонном справочнике, пока она не попала наконец в нужную.

Воцарилось молчание.

— Мамочка вовсе не рассеянная по своей натуре, — наконец сказала Дина. В ее голосе звучала тревога. — Просто у нее слишком много забот.

Трое малолетних Карстерсов сидели на балюстраде крыльца перед домом, выставив голые загорелые ноги на предвечернее солнце. Со второго этажа большого старого дома доносился приглушенный стрекот пишущей машинки, работающей с рекордной быстротой. Мариан Карстерс — она же Кларк Камерон, она же Эндрю Торп, она же Дж. Дж. Лейн — заканчивала свою очередную детективную повесть. Когда она закончит это произведение, то позволит себе денек отдохнуть, сходит к парикмахеру и купит подарки троим детям. С легкомысленным мотовством сводит их в ресторан пообедать и купит им билеты на самый интересный спектакль в городе. А на следующий день снова сядет писать очередную детективную повесть.

Таков был привычный образ жизни, уже хорошо известный троим детям. Дина утверждала, что этот порядок установился еще тогда, когда Арчи лежал в пеленках.

День был теплый, сонный. Перед домом простиралась поросшая лесом долина, погруженная в слабую дымку. То здесь, то там среди деревьев поблескивали крыши, хотя их было немного. Мариан Карстерс выбрала этот дом именно по причине его уединенности и тишины. Их единственными ближайшими соседями были Сэнфорды, занимающие розовую виллу в псевдо-итальянском стиле, отделенную пустым участком, несколькими деревьями и высокой живой изгородью.

— Арчи, — внезапно сказала Эйприл мечтательным голосом, — загляни в коробку для сахара.

Арчи страстно запротестовал. Эйприл было двенадцать лет, а ему только десять, однако это не повод, чтобы он был у нее на побегушках. Если ей хочется, она сама может заглянуть в коробку для сахара. В заключение всего этого вывода он спросил:

— Зачем?

— Затем, — ответила Эйприл.

— Арчи, — решительно сказала Дина, кладя на чашки весов авторитет своих четырнадцати лет. — Одна нога здесь, другая там!