Убийство по-домашнему - Барретт Мэри - Страница 47

— Любимый, — шептала она мне в самое ухо. — Как чудесно будет выбраться отсюда… Я не выношу всю семью Френдов. Никогда не любила их… — Она подняла руку, чтобы погладить меня по голове. — Я вышла за Горди только потому, что оказалась буквально на улице и думала, что он богат. Отвратительный спившийся тип. В самом деле! А Марни — это маленькая хитрая коварная крыса! Миссис Френд — фальшива, как кошка. Большая толстая кошка… — Она крепче прижалась ко мне. — Ох, любимый, как было бы замечательно вырваться от этих Френдов!

— Что ж, выпьем за это, — предложил я. — Чтобы вырваться от Френдов!

Она рассмеялась и, повернувшись к столику, взяла в руки оба бокала. Подала мне тот, который считала моим. Мы одновременно подняли бокалы вверх. Её темно-пурпурные губы приоткрылись. Я подумал: если в моем бокале был яд, то, значит, я убийца!

— До дна! — сказал я, и мой голос показался мне странно чужим и жестким.

Она подняла бокал к губам и выпила его полностью. Я сделал то же самое.

— Б-р-р! Ну и крепкое! — Она вздрогнула и поставила оба пустых бокала на столик. Когда она снова повернулась ко мне и обняла меня за шею, лицо у неё изменилось… оно стало серьезным.

— Знаешь, любимый…

— Что, Селена?

— Что я говорила это серьезно.

— Что ты говорила серьезно?

— Что люблю тебя. — Она коротко рассмеялась. — И что я действительно никого так не любила. Наверное, я в самом деле шлюха. Да, наверняка. Видишь ли… я… Я была бедной. — Она играла моим галстуком. — Я всегда считала, что мир должен обеспечить меня средствами к существованию. В принципе я презирала всех мужчин и старалась только использовать их в своих интересах. И тут вдруг… появился ты!

Я внимательно наблюдал за ней, зная, что вскоре произойдет. Лоб у меня от напряжения покрылся морщинами.

— Появился я… — произнес я.

— Ты — это нечто совершенно другое. Нечто совсем другое, с чем я еще не освоилась. Это почти, как боль, мой дорогой… как боль…

Глаза Селены, пристально глядящие в мои глаза, стали почти умоляющими.

— Скажи мне, это наверное, любовь… правда? Если даже болит, это должна быть любовь?

— Откуда мне знать?

Веки Селены опустились, словно внезапно стали тяжелыми, её взгляд затуманился.

— Но ты не любишь меня, правда? Смешно, но только сейчас я ясно осознала это. Забавно, правда? — Она рассмеялась странным неестественным смехом. — Но это неважно. Если кого-то действительно любишь, не думаешь о взаимности. Но ты меня желаешь. Я знаю. Я чувствую это. Это так, как в той песенке… Любимый, ты не считаешь, что это точно так, как в той песенке?

— Я не знаю, о какой песенке ты говоришь, Селена.

— Ну… песенка. Обыкновенная. Ты ведь знаешь песенки… Ну, такая, что… он может приходить домой, когда захочет… то есть мой парень, Джо… Синди Лу принадлежит Джо, так уж получилось, и с этим ничего не поделаешь…

Её губы нашли мои и крепка прижались к ним.

— Любимый… люблю тебя… люблю тебя… люб…

Я ощущал её тепло и вес; сквозь красную простыню я чувствовал её груди. Обнаженным плечом она касалась моего подбородка, руки все еще импульсивно обнимали меня за шею. Через несколько секунд я почувствовал, как её пальцы разжимаются. Руки безвольно скользнули по моей шее. Со слабым вздохом она откинулась назад и соскользнула с моих колен. Она лежала на ковре у моих ног.

Волосы Селены, собранные в узел на макушке головы, рассыпались и были похожи сейчас на зеленом фоне ковра на тонкие серебряные проволочки.

Она не умерла. Она спала.

Она не собиралась меня отравлять. И я её тоже не отравил.

Я почувствовал огромное облегчение.

Однако мои чувства к Селене были слишком сложны, чтобы сейчас размышлять над ними. Важной была только угрожающая мне опасность. Я объехал вокруг лежащей на ковре Селены и двух кроватей и направил кресло к комоду, где в ящике лежал пистолет Горди. С оружием в руках я чувствовал бы себя значительно увереннее.

Я выдвинул ящик, однако пистолета в нем не оказалось. Постепенно утрачивая надежду, я обыскал все возможные места, где он мог быть, не исключая небрежно разбросанной одежды Селены. Конечно, я ничего не нашел.

Теперь я четко понимал, что это не Селена, а кто-то другой собирался убрать меня «безболезненным способом». И что для этой цели он собирался воспользоваться пистолетом Горди. Горди, совершающий самоубийство собственным пистолетом! Что могло быть убедительнее для инспектора Сарджента?

Я выехал из спальни в коридор и тщательно закрыл за собой дверь. В коридоре было темно, но в окна просачивался лунный свет. Я легко передвигался по пушистому ковру, не нарушая ночной тишины. Доехал до поворота коридора, ведущего в другое крыло дома. Комната Марни была первой слева. Следующая дверь вела в комнату миссис Френд. Я заметил все это, когда мы с Марни шли к Йену.

Я тихо повернул ручку двери, ведущей в комнату Марни, и слегка её толкнул. Было совершенно темно. Я переехал через порог и как можно тише закрыл за собой дверь.

Подъехал вплотную к кровати Марни. Сквозь раздвинутые оконные занавески падал лунный свет. Я отчетливо видел молоденькое спокойное лицо спящей Марни. Слегка прикоснулся к её плечу. Она даже не шевельнулась… Я повторил этот жест и почувствовал, как она замерла под одеялом. Я знал, что она проснулась и сейчас громко закричит.

— Марни… это я… Не бойся… — тихо сказал я.

— Ты? — неуверенно спросила она. Повернулась на бок и включила ночник.

Черные волосы окаймляли её маленькое личико. Без грима она выглядела лет на пятнадцать. Она чуточку подозрительно смотрела на меня. Не менее подозрительно, чем я на неё. Нерасчетливая доверчивость могла стоить мне жизни.

Когда мы так смотрели друг на друга, я заметил возле неё что-то розовое, прислоненное к стене. Это был большой потрепанный матерчатый заяц с большими ушами. Марни спала здесь в темноте с игрушкой! Все мои подозрения развеялись в мгновение ока.

— Помнишь наш договор? — спросил я. — Я сказал, что когда Селена меня отравит, я приползу к тебе за противоядием.

Я вытащил из кармана письмо самоубийцы и бросил его на одеяло. Она вынула листок бумаги из конверта и, поднеся его к лампе, прочитала. Потом подняла ко мне побледневшее лицо.

— И ты… ты случайно это нашел?

Я рассказал ей обо всем с самого начала.

— Это написала Селена. Я понял это по грамматическим ошибкам. Ты говорила, что она что-то затевает. Видишь, что она задумала? Я должен совершить самоубийство сегодня ночью. Когда завтра явится инспектор Сарджент с результатами вскрытия, все будет прекрасно и гладко устроено.

Казалось, она не слушает то, что я продолжал рассказывать о Селене и исчезнувшем пистолете. Она сидела неподвижно, глядя на меня и судорожно сжимая в руке письмо. Внезапно она бросила его на одеяло и обвила руками мою шею.

— Слава Богу, что ты вовремя все сообразил!

Из её груди вырвался короткий всхлип. Молодые неопытные губы прильнули к моей щеке.

— И ты пришел с этим ко мне… В горе ты пришел ко мне…

Она прижалась ко мне всем телом, словно неожиданно исполнилась её мечта, в осуществление которой она никогда не верила. Несмотря на беспокойство, я чувствовал себя польщенным и одновременно слегка сконфуженным. В последнее время моя мужская гордость постоянно находилась под угрозой со стороны миссис Френд и Селены. Теперь, рядом с этим юным существом, дрожащим от тревоги за меня, я чувствовал себя увереннее. Так уж бывает в жизни. Те, кого мы любим, всегда предают, а те, о ком мы не заботимся, всегда готовы прийти на помощь.

— Не тревожься, любимая, — сказал я, гладя ее темные густые волосы, — ведь я еще жив.

Она подняла на меня испуганные глаза.

— Но ведь невозможно, чтобы кто-то был настолько подлым — сказала она.

— Но ты ведь говорила, что они дьяволы. Помнишь? И ты не ожидала этого?

— Никогда в жизни. Я знала, что Селена что-то затевает, но мне бы никогда не пришло в голову нечто подобное.